Переинкарнация

Они и не делись. Когда умытая и прилична упакованная, я скатилась вниз, в бывшей конюшне, что Клор превратила в шикарную столовую, меня встретил почти весь наш табор.

– Пресветлая, – моментально подскочил Раутмар и склонил голову.

Он так и не разучился принимать всерьёз мою божественную сущность.

Сарг, мой папашка Алесарчик, его закадычный дружок Мейхалт и Вотум с Сугардаром Бешеным последовали примеру монарха. Как ни смешно, они также продолжали упорствовать в идентификации моей сомнительной личности. То, что Шарли, Кэм, Джен и Салли не удосужились оторвать задницы от кресел, мужиков ничуть не смутило: Внимающим вечно всё можно. А Мерона и без того торчала у окна, что-то высматривая. Вот она на правах божьей матери как-то поуняла свой религиозный раж.

Я демонстративно рванула к Раутмару и повисла у него на шее, изображая панибратскую щенячью радость:

– Девятнадцатый! Я так соскучилась! А где твой Двадцатый?

Раутмар Двадцатый – наследник и законченный обормот – за эти годы превратился в матёрого мужика, отца двух Кэмкиных внуков, фрондёра и яростного уклоненца от предназначенного ему судьбой. С моей подачи он начал внедрять в умы родителей мысль, что Раутмар Двадцать Первый вполне успеет вызреть в подлинного наследника ещё при жизни деда. Ибо всем своим недетским нутром пошёл в его государственное нутро: просто копия Девятнадцатого.

Вот и теперь малец отирался рядом с этой шайкой легендарных победителей безмозглых, мотая на ус всё без разбора. Он слез с колен царственной бабки Внимающей и почтительно таращился на безмозглую – по утверждению той же бабушки – богиню. Я отцепилась от его деда, чмокнула пацана и плюхнулась на колени папульки Алесара, присевшего обратно за стол.

– Двадцатый там же, где и твой первый, – съехидничала Кэм, подсовывая внуку свежую ватрушку.

По местной официальной версии Вейтел аэт Варкар считался единственным человеческим отпрыском Пресветлой матери, Благодатной, Дарующей любовь и прочее плодородие.

– У Пресветлой нынче нервы? – вежливо осведомилась Шарли, отсосавшись от кубка с вином. – Или маразм вернулся?

– Не кощунствуй! – тотчас рыкнул Сугардар.

На правах официального любовника патронессы Ордена Отражения – уже лет двадцать – Бешеный не стеснялся окорачивать ту в тесном кругу приближённых ко мне.

– Детка, ты чего такая возбуждённая? – поддержал патронессу Алесар, подбрасывая меня на коленях, как голопопого младенчика. – Готовишь какую-то пакость?

– Ага! – хмыкнула я. – Неурожай с недородом и падёж скота.

– Тьфу-тьфу-тьфу! – употребила Джен русское средство от сглаза.

Правда исполнила его не через левое плечо, а в мою сторону. Я проигнорировала её выпад и поинтересовалась:

– За что пьём?

– Детей женим, – деланно солидно возвестил Сарг, иронично щурясь.

– Опоздали, – с таким же деланным сожалением вздохнула я. – Мы с Тармени давно уже породнились. Ещё до этой жизни.

– Не болтай, – укоризненно проворчал Вотум.

– А что? – возразила Салли. – В сущности, она права. Кстати, я так и не поняла: зачем эта сомнительная свадьба? – адресовала она вопрос персонально Раутмару.

Тан демонстративно уставился на супругу, дескать, давай, обосновывай, раз затеяла этакое дело. Инициатива танаи в данном вопросе ни для кого не была секретом. Как и неожиданностью: Кэм окончательно свихнулась на всём государственном и политичном.

Царственная подруга вздохнула и ляпнула:

– Опозоримся.

– Ты о том, что жених сбежал? – ехидненько осведомилась Джен. – Бросил нашу девочку у алтаря? Кстати, он её уже бросил или это событие только планируется?

– Тьфу ты! Свиристелки! – рассердился набожный, как все моряки, Сугардар и встал, громыхнув креслом: – Вконец обалдели от своих наук. Не ведают, на что языками машут…, – бурчал он, выбираясь из-за стола.

– Что-то и у меня резко нашлись дела, – поддержал его Сарг, поднимаясь.

– Куда? – мигом отлипла от окна Мерона.

– Куда угодно, лишь бы подальше, – раздражённо бросил Алесар и стряхнул меня с колен.

– Жениха пошли ловить? – невинным голоском прощебетала я в отцовскую спину.

– Воспитывать надо было, – демонстративно напомнила Джен, поймав недовольный взгляд супруга. – Как остальных воспитываешь.

В остальных у меня бегали двое братиков, которых эта парочка заделала сразу после богини: пятнадцать годков и тринадцать. Здоровенные, как отец, и себе на уме, как мать. Умные и красивые в обоих сразу – дай Бог им здоровья. Это меня родители растили по принципу: с глаз долой, из печёнки вон. А вот братиков везде таскали за собой, взращивая в молодых умах такое, что не приведи Господь. И где они найдут для юных героев достойных врагов, если прежних переколотили? Впрочем, судя по тому ажиотажу, с каким Варкар да Раутмар Двадцатый-Несостоявшийся гоняют пиратов Катаяртана – и прочих южан с их загребущими ручками – на век братиков баталий хватит.

А вот младший отпрыск Мероны и Сарга не такой: пацан вдумчивый, любознательный и склонный к изысканиям. Потому и смылся три года назад в Цитадель, где погрузился в таинства недоступной широкой общественности науки. Такой же нудный нелюдимый хмырь, как мой супруг. Поразительное потомство у таких родителей. Но ещё поразительней то, что Тармени реально считает его братом и вовсю пичкает запрещёнными знаниями. Сарг давно махнул на обоих рукой и подбивает Мерону на третьего сына.

– Её воспитаешь, – скорбно проскрипел Вотум, присоединяясь к мужской коалиции самоустраненцев.

Раутмар с Мейхалтом затравленно переглянулись: одного удерживал на месте долг государя, второго – долг перед государем.

– О! – громыхнуло от дверей. – А вы чего?! Хотели ж выпить!.. – не понял причин общего бегства припозднившийся Вутардар.

– Хотели, так выпьем, – пообещал Сарг, выпихивая его плечом обратно в дверь.

– А ты остаёшься? – ласково улыбнулась тану его ядовитая таная.

– Думаю, вы и без меня всё решите, – не выдержал Раутмар, с достоинством отрывая венценосную задницу от кресла во главе осиротевшего стола.

Мейхалт моментально подорвался следом, испуская вселенский вздох облегчения.

– Слава Богу! Выжили их, наконец-то, отсюда, – с не меньшим облегчением констатировала Шарли, когда тяжёлые створки двери вежливо сомкнулись. – Никаких намёков не понимают.

– Особенно твой Френсис Дрейк, – насмешливо куснула её Кэм, стягивая маску и почёсывая кончик носа. – А ты куда провалилась? – накинулась на меня, подставляя кубок под кувшинчик бормотухи, мигом вытащенный Мероной из какой-то нычки. – Сколько можно дрыхнуть? Без тебя кощунствовать как-то не выходит.

– До печёнок не пробирает, – подтвердила Джен.

Она тоже стащила маску и теперь облизывалась на струю, ударившую в загудевший колоколом кубок.

– Вы охренели? Самогон вёдрами лакать, – поёжилась я.

И затеребила в пальцах подобранный на столе мерзавчик для пойла, от которого из тела вылезают волосы.

– Цыц, малолетка! – вяло огрызнулась королева. – Будешь нам тут ещё.

– А если будешь, – подхватила Салли, – тебе не нальём.

Они могли! У них запросто. И я тотчас поклялась себе быть скромней.