Переинкарнация
Шрифт:
«Чего ты распинаешься, умник?» - удивилась Эби, присаживаясь и подставляя мне крыло для восхождения на борт. – «Такой большой, а дурак. Не видишь? Твоя маман сама ещё не знает: что ей взбрендит в следующую минуту? А ты хочешь, чтобы она облекла это в словесную форму», - снисходительно косилась на меня поганка, пока я карабкалась на её плечо.
– Я с вами! – сорвался с места Вейтел и в два счёта взлетел на Арнэра.
«Чего ты его не сбросил?» - набычилась Эби, расправляя крылья.
«А почему я должен его сбрасывать?» - иронично осведомился супруг. – «Полагаешь, тут больше некому доставить парня, куда ему угодно?»
Он демонстративно повёл взглядом по шипастым хребтам
Любимый торчал в одном из своих подпольных гнёзд. Он вручную препарировал какое-то пресмыкающееся – насобачился не хуже своего лабораторного ящика. Рядом сидел со скучающей миной сынок Вотума: двадцатилетний продукт его брака с кухаркой. Приставленный к Тармени в приказном порядке, молодой здоровенный жизнерадостный бабник прозябал в писарях у нудилы бога. Вотумович проклинал свои навыки чисто- и быстрописания, надеясь, что бог слишком занят, чтобы читать его мысли.
То, что Тармени просто-напросто плевать на чувства ближнего, в бестолковую головушку не приходило. Мой Повелевающий битвами замечательно и со всей искренностью не умел «думать о людях».
Завидев нас ещё на подлёте, Вотумович возблагодарил Пресветлую Кишагнин за явление и законный повод тактично слинять. Задницей почуял прохиндей, что у богов затянется. Мы ещё садились, а из-за ближайшей горки камней уже поднимался молодой нарт: такой же гусь лапчатый, как его двуногий подельник.
Спустив меня на землю, Эби со всей бестактностью врачихи протиснулась к божьему окопу и плюхнулась на брюхо. Я носилась перед её носом и собирала бумаги, разлетевшиеся от поднятого нами ветра. Любимый махнул мне окровавленной рукой, однако носа из распотрошённой тушки не вытащил. Чуял же зараза, что жена припёрлась не с глупостями, а с чем-то эпохальным! Но святой науке не изменил: продолжал ковыряться в чужих потрохах. И что-то бормотал стенографисту, которого и след простыл.
– Ты что, не собираешься на мне жениться? – сотрясла я на пробу воздух.
И присела к разделочному столу, прижимая к пузу стопку бумаг.
– Не вижу смысла тратить время на то, что уже является фактом, – резонно заметил любимый самым скучным своим человеческим голосом.
Он и с виду получился каким-то унылым созданием – тут мы с ним оба не задались. Сарг-то у нас роста среднего, Мерона тоже. А этот и вовсе недомерок: лишь на полголовы выше меня. Шестнадцать лет – не оправдание дистрофии. Вон у меня какие братцы вымахали: качки-переростки. Стальные кони – куда там тракторам. А этого дрища даже стыдно к сексу принуждать.
Год назад я впервые затащила его в постель, ибо окончательно исстрадалась в этом долбанном отрочестве. И уж старалась – будьте любезны! Все свои знания, весь опыт науськала на бедного растерянного девственника. Бестолку: бревно бревном. Второй подход был через месяц – с тем же счётом. На третьем подходе он просто сбежал – скотина.
Вот честное слово: даже грех обижаться. Потому как обижаться, по чести сказать, я могла лишь на свою грёбанную инициативу в обустройстве нашей семейной жизни. Ну, не пошло у него быть человеком! Не прижилась иновселенская душа в собственных мозгах – в потусторонних слизняках оно привычней.
Уж кто-кто, а я знала разницу. И когда готовилась к новой реинкарнации, жутко печалилась о Сли. Не могла не думать, что он – по логике вещей – должен умереть. Но Тармени, узнав о причине тоскливых трепыханий супруги,
успокоил: оба тела с уа-тууа будут законсервированы до лучших времён. Кто ж предполагал, что те не за горами?– Ты согласна, что мне пора вернуться? – без малейших ажиотаций скрупулёзно уточнил Тармени.
Он бросил ковыряться в растерзанном трупе и повернул ко мне прекрасные чёрные глаза своей матери. Вместе с широкоскулым лицом отца, которое украшали не шрамы, а прыщи. Если прибавить к этому худую шейку и костлявые безмясые плечи, так повеситься можно. И ЭТО они сегодня решили притащить к алтарю! Сами стоят горой за религию, но сами так и норовят дискредитировать Повелевающего битвами в глазах народа. Чем ТАКОЕ может повелевать, кроме вечной битвы с клопами: и враг соответствует и суть неистребимости такой войны.
– Крайне неудобное тело, – согласился со мной супруг.
«Да уж», - поддакнула Эби тоном профессионала. – «Такое впечатление, будто ты пару миллионов лет назад выпал из эволюции и откатился в кусты. Полное ничтожество, с какой стороны не посмотри. Довела тебя семейная жизнь, Повелевающий. Наглядное пособие для подкаблучников»
– Не думаю, что твои выводы соответствуют ситуации, – тем же профессиональным тоном заявил Тармени. – Если мою подругу заинтересовало то же исследовательское направление, что и меня, я не вижу причин…
«Ты бы собирался, профессор», - беспардонно оборвала его Эби. – «Вымой руки, подтяни штаны и рванём на базу. Там залезешь в свою бабуиновую шкуру и, наконец-то, снова почувствуешь себя человеком»
Арнэр давно привык к её нарочитому хамству в адрес бога и правильно понимал его природу. Но пендель хвостом любимой отвесил, дескать, не зарывайся. Эби хмыкнула, но склоку не затеяла: в этом каменном колодце двум авианосцам нереально развернуться от души.
– Давай, правда, слиняем поскорей, – поторопила я Тармени, хаотично вытирающего руки о рубаху. – А то ещё какая-нибудь делегация заявится. Все ж теперь такие мобильные! У каждого под задницей по самолёту.
– Ты собираешься меня проводить? – неожиданно угрюмо поинтересовался он.
Я поняла, что до мужа не дошло, и удивилась. Неужели у меня всё ещё фонит неуверенность в решении, принятом с грехом пополам? Мыслей он больше не читает, но видит меня насквозь, как томограф.
«И как ты выжил в чужих Палестинах», - сердечно вздохнула Эби, поднимаясь. – «Законченный придурок», - приласкала она бога, пятясь из его окопа вслед за Харлатом. – «Что, не видишь? Она возвращается домой. К себе домой. В ваш дом. Чего моргаешь, утырок?»
– Ольга там не сможет существовать в этом теле, – изрёк наш иновселенец выдающуюся мысль и тут же выдвинул гипотезу: – Ты согласна, чтобы я транспонировал твоё сознание обратно и…
Я цапнула его за руку и потащила вслед за уползающей башкой Эби. Та ехидно скалилась, окатывая нас клубами послеобеденного зловония.
– Ты обещал, – пыхтела я на ходу, – что это будет прежнее тело. И мой Сли! – категорично возопила богиня. – Больше никаких младенческих тушек. Хватит с меня!
– Они договорились?! – прилетел из-за спины Эби встречный вопль Вейтела.
Вопль был довольным, что несколько неприлично, когда тебе снова предстоит потерять родную мать. Значит, этот негодяй не оставил мысли впереться на нашу жилплощадь, приняв иновселенское гражданство. А после ещё и невестку мне притащит – не дай Бог, и вправду бессмертную. В наши-то нечеловеческие тюремные условия стопроцентной изоляции. И будут они у нас тысячу лет отношения выяснять, пока мы их обратно в мир не вытолкаем. Дела!
«Не накручивай себя», - посоветовала Эби, подставляя мне крыло. – «Может, он ещё передумает»