ПереКРЕСТок одиночества

Помолчав, Арни переглянулся с Марией. Та ответила за него:

– Разное болтают. И порой пропадают вещи. Кто-то заявлял, что, случайно проснувшись, видел какую-то тень блуждающую по кресту. Видел, но ничего не мог сделать – странная слабость овладела им. Да и спать он не собирался – но вдруг заснул. Слухи ничем не подтверждены. Но слухи упорные. Оттого и прячем мы свои пожитки по тайникам.

– Что-то такое я и предполагал – задумчиво потеребил я себя за мочку уха – Осмотр тюремщиков? Выборочный?

– Наверняка. Кто еще тут появится? Повлиять не можем. Разве что прятать самое дорогое. Поэтому – прячь! И не переживай за гостей.

– Согласен. А записки в кексах? Призывающие не разить его, не разить… получали такие?

– Все получали. До тех пор, пока не поднялись над облаками. Бойся записок как чумы! Та еще мерзкая зараза! – зло заговорил Красный Арни, с остервенением туша сигарету – Зараза! Это смиренные!

– Кто такие?

– Религия! Они-то как раз и считают, что заключенный в ледяной тюрьме существо является самым настоящим богом, что однажды породил весь мир и их самих. Как там в Библии сказано? В первый день он создал небо и землю, воду и свет и отделил свет от тьмы… Чушь! Эта тварь убьет все живое сразу же, как только вырвется! Сразу же! Просто из мести и ярости! Да я бы поступил точно так же, посади меня кто пожизненно без суда и следствия!

– Так и посадили же – заметил я.

– Ну да – рассмеялся Арни, вытаскивая пачку сигарет – Посадили. И поверь – подвернись такой шанс и попадись мне тот, кто сломал мою судьбу, кто обрек на долгие годы тюрьмы – я бы с него спросил за все! А ты?

Я молча кивнул, соглашаясь. С нами поступили жестко. И ладно бы лет на пять с последующей солидной компенсацией. Да многие бы сами согласились! А что? Предложи какому-нибудь уволенному парню с неработающей женой и парой детишек дошкольников – сядешь? Подергаешь за рычаги годика три? А взамен – держи миллион рублей сейчас и столько же за каждый год заключения. Да он, глянув на усталую жену, замученную нищетой и на детишек, давно не видевших не то что мороженого, а банальной котлеты, пусть даже соевой – да он сам согласится! К чему похищать людей? Из-за их стойкости характера и недовольства своей текущей жизнью? Бред!

Да. Согласен. Я сам вдруг обнаружил, что даже нахожу эту жизнь интересной. Нравится мне! Есть в моем нынешнем положении что-то этакое… непонятное мне самому. Но это пока что. Посмотрим, как я запою лет через десять. А как взвою через двадцатку? И что скажу, когда как у Кости вдруг даст знать о себе аппендикс?

– Смиренные? – повторил я – И чего хотят? Хотя догадываюсь… свободы ему?

– Конечно! По их вере – что распространяется даже здесь! – Столп есть божество, что явилось сюда, дабы вознести всех праведников в рай! Но грешники, понимая незавидную их будущую судьбу, сумели-таки пакостники поганые остановить поступь бога и заключить его в ненавистное им ледяное узилище. Это же прямая аналогия с нашим Концом Света! С Армагеддоном! Они верят, что едва эта тварь освободится, она сразу же устроит справедливый Страшный Суд. И тут они не ошибаются! Страшный Суд будет. Для всего живого! Бойся их, Гниловоз! Бойся! Они проповедуют среди узников благо ничегонеделания! Сиди мол, хлебай дармовую баланду, молись усердно и ни в коем случае, никогда-никогда, не дергай за третий рычаг.

– Да уж… они есть и там, верно? – я указал вниз.

– Конечно! Причем даже из бывших узников. Еще бы! Им теперь делать нечего. Только и осталась что вера в скорый конец света и блаженно вознесение в рай – где уж им воздастся за праведное ничегонеделание. Тунеядцы мечтающие о рае! Чушь! Туда если кто и войдет – то лишь истовые труженики!

– Вот с этим соглашусь полностью – искренне сказал я.

Это почти в точности повторенные слова моей бабушки – о том, что врата рая откроются лишь для тех, кто не знает, что такое праздность.

– И бояться их стоит не только из-за проповедуемого ими смирения! Чего только стоит вирус, что погубил многих узников! И хорошо что та атака была единичной.

– Не считая черного тюремщика! – добавила Мария.

– Это миф – поморщился Арни.

– Ну-ну…

– Та атака была единичной – повторил Красный Арни – Как во многих религий там наверняка есть скрытые радикалы, считающие, что действовать надо не только словами. Подобные случаи больше не повторялись – видать радикалов пристукнули свои же.

– Записки в кексах приходят с тюремной кухни – напомнил я – У них доступ к еде. И к вину.

– Верно. Обширная сеть, что действует уже веками. Кто заподозрит тюремного повара, что ничем не отличается от других? Готовит себе еду для узников. А кто-то разливает порции, отмеряет вино. За всеми не уследить.

– А вот за нами как-то следят – напомнил я – Если судить по щедрости бонусов тем, кто дергает за третий рычаг.

– Мы долго бились над этим. И решили, что судят по высоте крестов – наши кельи работают автоматически. Дернул за третий рычаг – идешь вверх. Не дернул – опускаешься.

– То есть где-то наблюдательный пункт? Отслеживающий сотни крестов? И как они это делают? Я не видел номеров на бортах келий – вопросы из меня так и сыпались.

– Мы не знаем – остановил меня Арни – Мы многого пока не знаем. Да и зачем нам это? Вот скажи? Зачем?

– Ну…

– Мы знаем главное – внизу есть жизнь. И там лучше, чем здесь. К чему нам лишняя информация про тюремную систему?

– В принципе да – кивнул я. Хотя ничуть не был согласен с тем, что подобная информация может оказаться лишней. Врага надо знать! И знать досконально! И что еще за…

– И что еще за черный тюремщик?

– Говорю же – миф. Страшилка придуманная узниками от скуки – Арни едва не сломал сигарету от злости, пока прикуривал.

– И все же?

– Мария – глянул он на секретаря.

– Может и страшилка – пригладила она мех на плечах, дунула на шерстинки – Все может быть. Это еще один упорный слух. Что сразу возрождается к жизни, стоит внезапно умереть не слишком старому узнику. Сам понимаешь – проверить от чего он умер невозможно. Все происходит в одиночестве. Между ним и богом. Диагноз никто не поставит.

– Верно.

– Стоило другим сидельцам понять, что крест Кости осиротел и ушел камнем вниз – сразу вспомнили про черного тюремщика. На всех этажах тюрьмы вспомнили! Сразу загремело – Чертур, Чертур! Черный Тюремщик!

Я уже начинаю привыкать к тому, что воздушные слои называют этажами.

– И при каждой чалке обсуждают – вот мол, завалил Костю черный тюремщик. А все оттого, что чересчур он налегал на третий рычаг! Тише мол надо было сидеть, реже дергать. Глядишь и миновала бы его судьба злая. Не пришел бы по его душу черный тюремщик.

– Это что-то сродни легенде про черного археолога? – уточнил я.

– Да! – рыкнул Арни.

– Почти – не согласилась с ним Мария – Черный археолог ведь сначала был брошен друзьями и умер. По крайней мере в одной из версий слышанной мною легенды. А черный тюремщик… он вроде как жив, усердно исполняет свои обязанности, изредка являясь с выборочным осмотром к усыпленным сидельцам. Но тюремщик является мол скрытым Смиренным. Из радикального крыла. И стоит ему случайно попасть к тому, кого он знает как отъявленного дергателя третьего рычага… он его убивает. И убивает так, чтобы он умер не сразу и смерть его походила на естественную. Чтобы на него подозрение не пало – иначе за ним бы шлейф из смертей тянулся и начальство прознало бы. Потому и доказать никак нельзя, что Костя на твоих глазах умер от аппендицита.