Перелетная птица 3

— Германия?

— С Германией вообще всё страшно запутано. С одной стороны переход России из Антанты в Тройственный союз полезен Рейху, но убивать ради этого монархов? А не возникнет ли после столь удачного опыта желания ликвидировать самого Вилли? Нет, Вильгельм Второй не пойдёт на такой шаг. Другой вопрос, что организовать подобные акции могут члены многочисленных псевдорыцарских и квазирелигиозных объединений, а их в Германии великое множество. Адепты таких организаций могут быть на военной или государственной службе, почему бы и нет? Им кто-то может подсказать, в чём заключаются истинные интересы Фатерланда. Да, они могут при этом пойти против воли кайзера, а потом с горящими глазами взойдут на эшафот — ради блага Германии, как они его понимают. Ты лучше меня знаешь, как различные негодяи ловко используют самые светлые и чистые порывы людей, особенно молодых и горячих.

— Любопытно… Германию мы со счетов не сбрасываем, так?

— Мы и Россию не сбрасываем. Мы с тобой выяснили, что Россия очень сильно выиграла от случившегося. Но я бы поставила на международных финансистов. Другой вопрос, что кто-то им очень сильно сломал игру, а потому последствия цареубийств привели совсем к другим результатам.

Помолчали задумавшись. Александр оглянулся на охранников: те очень грамотно расположились у своих машин, причём не всё толпой, а рассыпавшись по всей опушке. Кто-то собирал грибы, а может просто делал вид что собирает, кто-то возился у машины, что-то починяя. Часть охранников ушла в сторону, и там затеяли какую-то возню: то ли они боролись, то ли тренировались в скоростном извлечении оружия. Видно было плохо, мешали кусты. Но командир молодец: с этого направления теперь никто не приблизится.

— Знаешь, я бы включила в круг изучаемых объектов генеральные штабы, как России, так и Германии. — задумчиво проговорила Агата.

Александр вспомнил, как в его мире эволюционировала общественная дискуссия о силах, которые продвинули большевиков на вершину власти в России. Сами-то большевики, вернее совковые (не советские, а именно совковые) пропагандисты начисто всё отрицали, причём делали это как-то робко и ужасно глупо. Раз такое дело, то такие же только гораздо более наглые тупицы, из антибольшевистского лагеря, несли свой бред о жидо-масонском заговоре и зловещей роли германского генштаба. В конце-концов и те и другие настолько изоврались, что стало неприлично не только ссылаться на тех и на других, но и просто их слушать.

Последней по времени популярной версией восхождения большевиков, стала роль русского генштаба в событиях Революции. Понятно, что за столько лет правда настолько надёжно упокоилась под слоем подчисток, фальсификаций и бессмысленного хлама, что стало бессмысленно ожидать от историков даже намёка на правду. Кроме того, Александр, как человек, послуживший в органах военного управления и поработавший в администрации крупного района промышленного города, прекрасно понимал, что полузаконные и незаконные взаимоотношения Генштаба с мелкой партией вполне экстремистского толка никогда не были (да и не могли быть) оформлены документально. Ну не дураки же генералы и старшие офицеры, чтобы своей рукой подписывать распоряжения на расстрел самих себя, правда?

Так что остаётся надежда лишь на более или менее грамотную и правдоподобную реконструкцию событий тех лет.

— Аргументируй.

— Недавно я познакомилась с Алевтиной Никитичной Гагариной, служащей одного из отделений Генерального Штаба.

— С княгиней?

— Что? Ах, нет! Сама-то она из дворянского сословия, а вот её муж потомственный солдатский сын, его предок выслужился в унтера из крепостных крестьян, дед дослужился до поручика, а он уже подполковник в Генштабе.

— Так что с Алевтиной Никитичной?

— Она очень дотошно, хотя и весьма тактично расспрашивала о твоих взглядах на военное и народнохозяйственное планирование, и я передала ей всё, что мы с тобой обсуждали по сему поводу. Теперь я опасаюсь, что в этих беседах наговорила много лишнего.

— Не волнуйся, ты сделала всё правильно. Похоже, что своими беседами — ты с Гагариной, я с Ивановым, Юденичем, с теми германскими генштабистами на «Царе» подтолкнули группы, принимающие решения в наших державах к очень интересным решениям.

— Что же нам делать?

— Жить. И по возможности помогать правильной стороне.

— Похоже, у нас это единственный возможный жизненный путь.

— Раз мы обсудили эту коллизию, поедем домой. — заключил Александр — Надо бы пообщаться с нашим Юрой.

Агата молча расцвела счастливой улыбкой и встала.

Глава 13 Жизнь на вулкане

Люди всегда селились у подножия вулканов, несмотря на постоянную угрозу землетрясений, выбросов ядовитых газов и извержений, и тому есть простое житейское объяснение: рядом с вулканами всегда собираются высокие урожаи. Газы, прорывающиеся и земных недр, просачиваются сквозь слои камня, а потом и сквозь почву при этом удобряют её. Сыплющийся сверху вулканический пепел тоже весьма плодороден, а поднимающиеся вулканический газ конденсирует влагу и на плодородную землю проливаются животворные дожди.

А то, что за постоянное благоденствие приходится платить нечастыми случаями тревоги и бедствия, то уж такова жизнь, за всё приходится платить.

По той же причине люди предпочитают селиться у морей, особенно на оживлённых перекрёстках, где процветают ремёсла и торговля, но в то же время велик риск военных невзгод и нападений пиратов.

Такие мысли крутились в голове Александра, когда он выходил из своего вагона на станции Клейнмихелево, что не так давно возникла на железной дороге от Курска к Белгороду. Всё на этой станции было не похоже на то, о чём помнил Александр. Во-первых, работали здесь исключительно паровозы — техника почти забытая в двадцать первом веке. В комплекте к ним были водонапорная башня, пара больших колонок для заправки паровозов водой. Бросались в глаза лёгкие рельсы и деревянные шпалы. Вагоны тоже были не похожи на те, из будущего, тем более что не было среди них экзотических сооружений вроде хопперов, полувагонников и прочих удивительных вещей.

Вагон Александра остановился не у вокзала, а чуть раньше, у высокой платформы с пологим пандусом для выгрузки тяжёлой техники и в основном предназначавшийся для обслуживания воинских эшелонов. Высокую кирпичную башенку диспетчерской ещё не построили, вместо неё была деревянная. А вот здание вокзала было то же, только ещё просто белёное и под тесовой крышей, а там, в будущем, его отделают красивой разноцветной мозаичной плиткой. Голубое здание церкви устремило ввысь свои шпили, а ведь там, в будущем, шпили, к сожалению, заменят на пошлейшие луковки. Ну и то, что под ногами. Пока здесь была скверная булыжная мостовая.

— Чем же тебе приглянулась эта местность? — спросила Агата, выходя на платформу.

— Был у меня приятель родом из здешних мест, он с большим восторгом говорил о Марьино, Ярыгино, Ольшанке. В сущности, эта местность ничем не отличается от любой другой, но в смысле хозяйственном она лучше, поскольку здесь уже есть железнодорожная ветка на Обоянь и можно легко бросить ещё одну — до Старого Оскола. Ещё плюс — здесь нет особых проблем с водой, хотя водоподготовкой придётся озаботиться. Что ещё хорошо, здесь нет ни малейших проблем с сырьём. — Александр потопал по платформе — там под нами огромные залежи богатейших магнетитовых кварцитов, а с Донца легко доставить антрацит. Турбодетандеры у нас есть, так что с кислородом, азотом и водородом не предвидится никаких сложностей.

— И как же связать в моих глазах эти трудносочетаемые вещи? — улыбнулась Агата.

— Я уже давно, лет, наверное, пять назад, дал задание группе молодых безумцев, чтобы они сваяли установку прямого восстановления железа. Первую такую установку построим здесь. Туда, чуть к юго-западу, есть прекрасное месть, где я заложу город по имени Агата.

— Такой город уже существует.

— В чём-то ты права, но одного города бесконечно мало! Город Агата имеется только на полуострове Юкатан в Северной Америке. Этот город будет в Европе, а кроме них будут африканский, азиатский, южноамериканский и австралийский города Агата. Ну и неплохо бы основать на Полюсе Недоступности в Антарктиде научную базу. Согласись, это будет здорово!