Перелетная птица 3

Профессор кивнул на двух мелких собачек в ярко-оранжевых комбинезончиках, сидящих у его ног. У одной собачки была видна чёрная голова с большим белым пятном на половину морды. Вторая собачка была рыжей масти. Видно было, что комбинезоны нисколько не стесняют животных и вообще обстановка для них привычна и нисколько не опасна. Собаки сидели спокойно, весело глядели то на зрителей, то на оратора.

— Когда включат электромагниты, ракетный аппарат приподнимется над разгонной дорожкой на десять-пятнадцать сантиметров. Тек как направление магнитных линий направлена не просто вверх, а вверх и вперёд, то они начнут толкать аппарат вперёд, причём будут делать это со всё возрастающим ускорением, которое на выходе, там, где дорожка поднимается практически в зенит, достигнет почти двух тысяч метров в секунду. Напомню, что скорость вылета снаряда из стволов лучших пушек достигает менее тысячи метров в секунду, а наш ускоритель выдаёт вдвое большую скорость. Возникает резонный вопрос: почему этих милых собачек не сплющит внутри из-за чудовищной перегрузки? А ответ необычайно прост: ствол даже самой большой пушки имеет длину не более трёх метров, так что снаряд подвергается ударной нагрузке. А мы разгоняем наш ракетный аппарат на дорожке длиной в десять километров и потому перегрузки нарастают плавно, так что наши Нюшка и Мишка участвовали уже в десятке испытательных полётов, и как видите, нисколько не боятся предстоящего. Другой вопрос, что предыдущие полёты были не на столь большую высоту и дальность. Да-да, господа и дамы! Нюшка и Мишка на этот раз поднимутся на высоту более чем в сто километров и станут первыми в мире млекопитающими, облетевшими вокруг Земли!

Переждав очередной шквал аплодисментов, академик Лазарев продолжил:

— Этот старт уникален ещё и тем, что в этот ракетоплан, разгонный ускоритель, системы энергоснабжения, управления и связи заложено более пятисот изобретений мирового уровня, причём только полсотни из них находятся в патентных бюро, на стадии оформления. Но я вижу, что подготовительные работы завершены, пришла пора помещать наших очаровательных пассажиров в предназначенную им капсулу.

К трибуне подошли две женщины, катящие перед собой стол на колёсиках. На столе стоял контейнер округлых очертаний. Женщины откинули крышку, и зрители увидели внутри ложементы в виде уютных гнёзд, на которые и положили собак, а те привычно и послушно позволяли манипулировать собой. При помощи нескольких мягких ремней собак пристегнули к ложементам и крышка захлопнулась.

— Обратите внимание, господа и дамы, с этого момента и до открытия капсулы, Нюшка и Мишка будут дышать воздушной смесью из баллонов, которыми оборудовано это устройство. Запаса воздушной смеси хватит на пять часов.

— Помилуйте! — раздался голос — Неужели ракетный аппарат обогнёт Землю всего лишь за пять часов?

— Конечно же, нет! Облёт произойдёт гораздо быстрее, просто запас воздуха нужен для того чтобы у нас было время найти капсулу после посадки.

Тем временем капсулу поместили в ракетоплан и закрыли люк. Последняя проверка систем и начальник стартовой бригады доложил академику о готовности, а тот повернулся к императору:

— Ваше императорское величество, летательный аппарат и стартовое оборудование совершенно готовы к запуску. Разрешите отдать команду на старт?

— Дозволяю! — император сиял, глаза его горели.

Академик снова подошел к микрофону и заговорил:

— Начинаю стартовый отсчёт! Десять! Девять! Восемь! Семь!

Ракетоплан едва заметно дрогнул и приподнялся над стартовой дорожкой.

— Шесть! Пять! Четыре!

Из трёх дюз ракетоплана пошёл лёгкий дымок.

— Три! Два! Один!

Показалось пламя, но не яркое и не сильное.

— Ноль! Пуск!

Ракетоплан почти незаметно двинулся вперёд, и уже в следующий миг его движение стало заметно всем. Совершенно беззвучно, если не считать электрического гудения разгонной дорожки, ракетоплан стремительно нёсся вперёд вот раздался шум подобный треску разрываемой ткани, это воздух, не успевая расступиться перед острым новом ракетоплана стал рваться. Скоро треск перешёл в протяжный грохот, а спустя мгновение ракетоплан свечой взмыл вверх и раздался тяжёлый, давящий гул ракетных двигателей. Под ракетой расцвёл факел, в целом похожий на колокол но с этакой бородой, заостряющейся книзу.

— Пять секунд! Полёт нормальный! Пятнадцать секунд… — мерно отсчитывал время голос из динамика — Компенсация по вращению…

Зрители заворожённо следили за стремительно уменьшающейся ракетой, потом и вовсе яркой точкой факела. Вскоре исчез и он.

— Пётр Петрович, дорогой! Сколько нам ждать возвращения полюбившихся собачек? Когда вы ожидаете прилёта аппарата? Не томите, поведайте нам!

— Как угодно вашему величеству. Расчётный срок возвращения ракетоплана в районе от двух до двух с половиной часов. В воздух уже подняты поисковые самолёты, которые увидят в небе спускаемый аппарат и полетят за ним к точке посадки. На точку десантируются наши люди, мы называем спасательной бригадой.

— Но позвольте, как же они увидят этот ваш спускаемый аппарат, он же маленький?

— Не беспокойтесь, ваше императорское величество. И неуправляемый спуск увидят все, и спуск на парашюте.

— Дай-то бог! Дай-то бог! — Иван Седьмой истово перекрестился. Для гостей были устроены условия для отдыха: в отдалении стояли утеплённые шатры, где поддерживалась вполне комфортная температура. При желании там можно было посидеть, а можно и вздремнуть: были и лежанки. Прямо на улице стояли диванчики и кресла, огороженные стеклянными стенками, а внутри шумели электрические обогреватели с вентиляторами: в этих своеобразных убежищах можно в относительном тепле и полнейшем удобстве посидеть, глядя на небо. Почти все гости расселись в этих лёгких и приятных убежищах. К Александру и Агате подсели сёстры Вильсон с мужьями. Вскоре туда, как всегда тихо, скользнула Дороти Дженкс

— Ах, Агата! — горячо заговорила Элеонора — Как же я вам завидую! Завидую всем сердцем! Ваша жизнь заполнена необыкновенными приключениями, событиями и удивительными встречами. Вы облетели с Алексом половину мира, а захотите, он вас поднимет и на земную орбиту!

Ещё доля секунды и повиснет сначала неловкое молчание, потом оно переродится в завистливое недоумение которое скорее всего вспыхнет всепожирающей ненавистью. Эта мысль промелькнула в голове Александра, и он встряхнул спичками в коробке, привлекая внимания.

— Вы невнимательны, мисс Элеонора. Я имею в виду ваше отношение к работе вашего супруга.

— Ах, что может быть интересного в бумагах, финансах, депозитариях…

— О! Вы удивительно и непростительно заблуждаетесь! Возьмём такой пример: есть простые офицеры, которые собственно и воюют, на их долю достаётся вся кровь и грязь боевых действий. А есть офицеры, которые работают в штабах, и вот на их долю приходится вся умственная и нервная работа войны. Между прочим, офицеры штаба умирают ничуть не реже офицеров в окопах: такова тяжесть и напряжение умственной работы, что из преследуют инфаркты и инсульты. Добавлю, что работа офицеров-фронтовиков начинается с приказом на выдвижение к линии боевого соприкосновения и заканчивается с заключением мира. А офицер-штабист воюет всегда, потому что именно в этом смысл его работы: он постоянно и методично прорабатывает все возможные варианты, которые могут возникнуть. И уже тем более сложна и многогранна работа генерала. А ваш муж даже не генерал, а фельдмаршал на своём участке государственного управления. Попросите его, и он расскажет вам немало удивительного и захватывающего. Об очень многом он сказать не имеет права, но даже несекретные вещи поразительно интересны, особенно когда рассказаны профессионалом высшего разбора.

Сёстры Вильсон воззрились на Александра с новым интересом, а их мужья с искренней благодарностью.

— Дорогой, неужели ваша работа так же интересна, как о том рассказал мистер Павич? — дрогнувшим голосом спросила Элеонор.

— Возможно, вы не поверите дорогая, но порой ещё интереснее. — спокойно отозвался Уильям Гиббс Макаду.

— Почему же вы не рассказывали мне о ней?

— Стереотипы. Проклятые стереотипы, что довлеют над нами от самого рождения до определённого предела, иногда и до самой нашей смерти. До сей минуты я искренне полагал, что моя работа не может быть интересна никому кроме узкого клана профессионалов. Но если хотите, я расскажу вам о своей работе.

— Нет-нет! — подскочила Дороти — Только вместе! Слушать вас, мистер Макаду, мы будем только в полном нашем составе! Это станет основой сюжета нового фильма, и первая сцена у нас уже есть: я стенографировала разговор.

— Дороти, вы как всегда фонтанируете гениальными идеями! — засмеялась Агата — Действительно, по ходу рассказа будут эпизоды, иллюстрирующие то, что будет рассказывать мистер Макаду. Одно только плохо.

Агата вздохнула и замолчала.

— Что же нехорошо, миссис Агата? — удивился Макаду.