Перемены. Адская работенка

– Угу, архангелы тоже могут раздражать. – Я мотнул головой в сторону тайного рундука. – Там, вон за той панелью. Захочешь принять, – найдешь его там.

– Не собираюсь бросаться во что-то очертя голову. Романы с целью забыть о предыдущих у меня уже случались. Еще не хватало мне такой карьеры.

Я хмыкнул:

– Итак. Что ты собираешься делать?

Она пожала плечами:

– Не знаю. И не хочу об этом думать. Не хочу принимать никаких решений. Так что… Думаю, пойду и напьюсь как следует. Потом займусь бездумным сексом с первым более или менее здоровым самцом, что подвернется под руку. Потом справлюсь с бодуном. А там посмотрим.

– План неплох, – согласился я. А мой рот продолжал, не посоветовавшись с остальной частью меня: – Составить тебе компанию?

Последовало резкое тяжелое молчание. Мёрфи даже дышать перестала. Сердце мое забилось чуть быстрее.

Я хотел проклясть свой дурацкий рот за глупость, но…

Почему бы, черт подери, и нет?

Неудачный момент – это для тех, у кого есть время.

– Я… – Она поперхнулась, и я видел, каких усилий ей стоит говорить как ни в чем не бывало. – Думаю, тебе стоило бы потренироваться. Это бы все упростило.

– Все просто, – сказал я. – Это я.

Рука ее невольно поднялась к волосам, и она, спохватившись, опустила ее обратно.

– Я хочу… – Она набрала в грудь воздуха. – Заеду за тобой через час?

– Идет, – сказал я.

Она встала. Щеки ее разрумянились. Адские погремушки, она выглядела восхитительно.

– Значит, через час.

Прежде чем она успела выйти, я поймал ее за руку. Руки у нее маленькие, сильные, чуть обветренные. Волдыри, натертые мечом за полчаса напряженного боя, она заклеила пластырем. Я наклонился и поцеловал ее пальцы, один за другим. Потом неохотно отпустил ее. Почему-то у меня дрожали поджилки.

– Через час.

Она вышла, и я в иллюминатор видел, как она быстро шагает к своей машине. Хвост на затылке с каждым шагом раскачивался вправо-влево.

Единственное в жизни, в чем можно быть уверенным – так это в переменах. Правда, большую часть перемен в моей жизни в последнее время вряд ли назовешь удачными.

Может, хоть эта… Впрочем, в душе я не был до конца в этом уверен.

Я потратил сорок минут, чтобы побриться и переодеться в самое пристойное, что имелось у меня из одежды: в джинсы, футболку и старую джинсовую куртку на флисовой подкладке. Одеколона я не нашел, поэтому пришлось обойтись мылом и дезодорантом. Я не позволял себе думать о том, что происходит. Во сне, как правило, стоит вам подумать, что это сон, как – пффф! – и все кончено.

А я не хотел, чтобы вышло так.

Потом я провел несколько минут, просто… дыша. Слушая плеск воды вокруг. Тиканье часов. Мирную тишину. Успокаивающее ощущение одиночества.

– К черту эту фигню с медитацией! – произнес я вслух. – Может, она приедет пораньше. – И встал, собираясь уходить.

Я вышел на палубу, на послеполуденное солнце. Во мне вибрировали приятное напряжение и усталость – и надежда. Я прикрыл глаза рукой от солнца и принялся всматриваться в городской пейзаж.

Моя нога чуть соскользнула, и я едва не потерял равновесия. Что-то с резким хлопком ударило в стену рубки у меня за спиной – словно камень, угодивший в деревянный забор. Я повернулся, и это вышло у меня почему-то медленнее обычного. Я смотрел на рубку «Жучка-плавунца», или переборку, или как там она называется, и думал: кто это заляпал мою лодку красной краской?

А потом левая нога начала подламываться подо мной.

Я опустил взгляд и уставился на дырку в моей футболке, чуть левее и выше солнечного сплетения.

Я подумал: зачем это я надел футболку с дыркой от пули?

И упал за корму, в ледяную воду озера Мичиган.

Было больно, но всего секунду. А потом по телу разлились блаженное тепло, чудовищная усталость, и сон, ускользавший от меня, похоже, оказался на расстоянии вытянутой руки.

Стало темно.

Стало тихо.

И я понял, что остался совсем один.

Умри в одиночестве, – прошептал полный ненависти старческий голос.

Цыц! – прошептал женский голос. Он показался мне знакомым.

Я не шевелился, но увидел впереди свет. Теперь я мог разглядеть, что двигаюсь по направлению к нему по туннелю. А может, это он двигался навстречу мне. Свет показался мне теплым и чудесным, и я устремился в его сторону.

До тех пор, пока не услышал звук.

Надо же, подумал я, даже когда умрешь, легче от этого не становится.

Свет быстро надвигался, и я отчетливо услышал гудок и рык дизеля приближающегося поезда.

Адская работенка

Возвращение веры

Действие происходит перед событиями «Грозы из преисподней».

Хронологически это первая история цикла «Архивы Дрездена» – и моя первая попытка написать рассказ на профессиональном уровне. Я сочинил его в качестве домашнего задания на курсе профессионального писательского мастерства в Университете штата Оклахома более чем за два года до выхода «Грозы из преисподней» в издательстве «Рок».

Вряд ли этот рассказ удостоится награды, – честно говоря, его создал новичок. Он стал всего лишь третьим или четвертым моим рассказом, считая проекты выпускных классов. Я тогда был едва оперившимся писателем, чего нельзя не заметить. Разумеется, редакторы, которым я разослал данное произведение, решили, что оно не годится для публикации, и теперь я с ними согласен.

Поэтому отнеситесь к этой истории как к тому, чем она на самом деле является, – первой работе жутко нервничающего начинающего писателя, созданной исключительно потехи ради.

Одной рукой пытаясь удержать завывающего ребенка, другой я засунул четвертак в телефон-автомат и – отнюдь не с первой попытки – набрал номер мобильного Ника.

– Бюро расследований «Бродячий ангел», – ответил Ник. В его голосе слышались напряжение и тревога.

– Это Гарри, – сказал я. – Расслабься. Я нашел ее.

– Правда? – спросил Ник и громко выдохнул. – О господи, Гарри!

Дитя подняло ногу, обутую в оксфордскую туфельку, и метко пнуло меня в голень. Я подпрыгнул. Девочка лет девяти, с ямочками на щеках и темными косичками, воплощала собой мечту любого родителя – даже испачканная школьная форма не могла испортить это впечатление. И у нее были сильные ноги.

Ухватив покрепче извивающееся тельце, я снова оторвал строптивицу от земли.

– Ай! Успокойся!

– Отпусти меня, жердина! – крикнула она, яростно сверкнув глазами, после чего вновь принялась брыкаться.

– Послушай меня, Гарри, – сказал Ник. – Немедленно отпусти ребенка и уходи.

– Что? – переспросил я. – Ник, Асторы заплатят нам двадцать пять штук, если мы вернем ее до девяти вечера.

– Скверные новости, Гарри. Они не собираются нам платить.

Я поморщился:

– Черт! Тогда я просто сдам ее в ближайший полицейский участок.

– Это еще не все! Родители заявили о похищении. Копы передали в чикагское отделение приметы двух человек. Угадай чьи.

– Микки и Дональда?

– Ха-ха! – ответил Ник. Я услышал, как он щелкнул зажигалкой и затянулся. – Если бы.

– Полагаю, сбежавшие дети способны нанести больший урон имиджу великих и могучих господ, нежели похищенные.

– Черт, да они смогут месяцами обсуждать это похищение на своих вечеринках. И будут выглядеть богаче и знаменитее своих друзей. Правда, мы с тобой окажемся в тюрьме, но что с того?