Перерождённый Прародитель технологий

— Во-первых, мы получим реальную возможность оценить Ройко в деле. Без дуэлей. Без зрителей. Без этих показных игр. Нам нужно знать, насколько он опасен и каковы его пределы.

Ольга недовольно фыркнула, её губы скривились в выражении презрения.

— Слишком мелочно для ответа на такой удар по репутации.

Но Родион даже не взглянул на неё. Лишь усмехнулся, покачав головой — лёгкое, почти ленивое движение, но в нём чувствовалась уверенность.

— Это только первый шаг. — Он чуть подался вперёд, его глаза вспыхнули азартом. — Меня смущает его прошлое.

Гавриил слегка сощурился, наблюдая за братом.

— Невозможно скрыть всё настолько тщательно, если у тебя нет веских причин, — продолжил Родион. — Даже самые искусные тени оставляют следы.

Он пальцами постучал по столу, словно подчёркивая сказанное.

— А значит, в прошлом Грелдэя есть что-то, что поможет нам держать его на поводке.

В зале воцарилось молчание.

Гавриил спокойно наклонил голову, словно примеряя эту мысль на разные ситуации.

— Ты хочешь сказать, что во время задания…

— …мы получим дополнительные данные. — Родион плавно перехватил мысль, его голос оставался ровным, но в нём звучало скрытое предвкушение. — Вполне возможно, что раскопаем что-то, что даст нам реальный рычаг воздействия.

Тишина вновь нависла над залом, но теперь в ней чувствовалось нечто иное — напряжённое ожидание, осознание, что ход событий уже начал меняться.

Святослав плавно кивнул, подперев подбородок рукой.

— Хорошо. Этот вариант принимается.

***

Две недели пролетели быстрее, чем я ожидал.

После того вечера, когда мы вернулись с мероприятия, мне пришлось выдержать разговор с родителями Елены. Нет, не просто разговор — настоящее испытание.

Красиво говорить — не моя сильная сторона, а уж тем более убеждать двух обеспокоенных родителей, что их дочь не угодила в беду из-за моих действий. Я-то прекрасно понимал их тревогу. Когда речь идёт о безопасности близкого человека, особенно собственного ребёнка, разум подсказывает одно, а эмоции кричат другое.

Поэтому мне пришлось задействовать все доступные ресурсы, чтобы доказать: никакой катастрофы не произошло, последствия можно контролировать. Логика в моих словах, безусловно, была, но это ничуть не уменьшило тревогу матери Елены. А отец… Он смотрел на меня с выражением, которое можно было бы описать как смесь усталости и недоверия.

— Ты уверен? — наконец спросил он, когда я закончил объяснять.

— Абсолютно.

По его глазам было видно, что мой ответ не развеял сомнений, но, похоже, либо они решили мне довериться, либо просто не хотели устраивать допрос с пристрастием. Вопросов больше не последовало, хотя напряжение в комнате ещё долго висело в воздухе, словно гул перед грозой.

А потом началось ожидание.

Неделя тишины и терпения. Поповы явно нервничали, ожидая ответа Багряных, но мне это время принесло только пользу. Я усердно занимался саморазвитием, шлифуя своё тело, чтобы меньше беспокоиться о нём до момента аугментации.

Хотя, признаюсь, Багряные поступили не совсем красиво. Конечно, говорить о справедливости после случившегося — такое себе занятие, но всё же… Они могли бы ответить сразу, а вместо этого заставили нас гадать, насколько далеко зашло их недовольство.

И только когда к нам наконец-то прибыл посланник с официальным письмом, стало ясно, что всё действительно обошлось. Атмосфера в доме заметно разрядилась, напряжение спало. Не было ни угроз, ни требований извинений, никто не заявился на порог с вызовом на вендетту. Всё выглядело даже лучше, чем я ожидал.

Правда, один момент всё-таки настораживал.

Багряные запросили отряд Елены для выполнения некой задачи. Со мной включительно.

И вот здесь явно кроется подвох.

Я, конечно, убеждённо говорил, что серьёзных последствий не будет, но такая просьба выглядела… странно. Я рассчитывал на денежную компенсацию, публичные извинения или что-то в этом духе. В крайнем случае мог ожидать требования передать меня Багряным в "попечительство" — после моего поступка им вполне могло захотеться прибрать меня к рукам.

А тут…

Такой ход заставляет задуматься. Скорее всего, нас отправят куда-то, где можно будет детально изучить отряд и меня в частности. Испытание? Проверка? Подготовка к чему-то большему? Пока неясно, но на месте дурака я бы не играл.

К счастью, вылазку пока что планируют лишь через месяц. Это даёт мне время подготовиться самому и поднатаскать ребят. Удивительно, но Елена даже не сопротивлялась, когда я сказал, что займусь подготовкой её людей. Более того, она моментально сделала меня своим заместителем.

Я даже слегка напрягся, ожидая сопротивления от бойцов, но, похоже, после событий в бункере мой авторитет взлетел на недосягаемую высоту. Никто даже не попытался ставить под сомнение моё назначение, и это — чистый плюс для меня.

Ну а ещё один плюс…

Рывок.

Тело резко подалось вперёд, и я едва не впечатался в кресло, когда самолёт начал посадку. Чёрт. Я снова залип в своих мыслях, полностью потеряв ощущение времени.

Я провёл ладонями по лицу, стряхивая остатки задумчивости, и почувствовал, как внутри разгорается возбуждение. Мы вернулись.

Я откинулся в кресле, сжал пальцы в кулак и, почти неосознанно, потёр ладони в предвкушении.

Бункер. Тот самый бункер, который мы зачищали во время последней миссии. Тогда не было времени на детальное изучение. Все же ситуация совсем не располагала

Но теперь… Теперь у меня будет возможность спуститься вглубь. Изучить его изнутри. Коснуться его прошлого. Дневники, записи, терминалы.

Кусочки истории этого мира, осколки прошлой цивилизации. Вопросов было слишком много. И теперь, наконец, я смогу найти хоть часть ответов.

Под ногами хрустел песок, перемешанный с обломками металла и бетона. Воздух был пропитан запахом горелого пластика и раскалённой техники — последствия зачистки всё ещё чувствовались в каждом вдохе.

Но теперь место ожило. Где раньше царила гнетущая тишина, теперь кипела работа. Десятки людей — инженеры, учёные, военные — двигались по территории перед входом в бункер.

Военные держали периметр, их оружие поблёскивало в лучах искусственного освещения. Инженеры сгрудились у временных лабораторий, разбираясь с добытыми образцами. Учёные и техники ожесточённо спорили у терминалов, торопливо записывая что-то в планшеты.