Перерождённый Прародитель технологий

Я молчал, потому что… ну, она была права. Я действительно знатно унизил Сергея. Изначально я надеялся хотя бы на какую-то равную схватку, даже несмотря на то, что сознательно урезал свои способности. Но всё пошло не так, как я себе представлял. Вышло настолько однобоко, что... да, тут явно случилась репутационная потеря.

— Теперь, благодаря тебе, мне придётся думать, как избежать неприятностей, — продолжала Елена, сверля меня разъярённым взглядом. — И тебе тоже.

Я фыркнул. Нет, ну тут она перегибает. Скорее всего, нам прилетит какое-то письмо или подобное сообщение с претензией. Или мы встретим ещё одного представителя их рода. Короче, сгоряча они бить не будут, но каких-то проблем подкинут.

— Я всё понимаю, Елена, нехорошо вышло. Но ты ведь понимаешь, что в этом нет моей вины?

— Конечно, понимаю! — она всплеснула руками. — Сергей сам вёл себя соответствующе, его действительно надо было отчитать за такое. Но это никого не волнует! Ты сейчас — просто слуга моего рода, без титулов, без заслуг, без влияния! Одна вылазка, всего одна! И она никак не изменила твоё положение в обществе! Чёрт, Ройко, у тебя вообще есть хоть капля дипломатии в крови?!

— Дипломатия не может находиться в крови. Состав данной жидкости крайне далёк от того, что называется в наших кругах дипломатией.

— Ты решил меня ещё и выбесить напоследок?!

Глава 25

Резиденция рода Багряных возвышалась, словно неприступная крепость — сочетание величия древних дворцов и безжалостного расчёта военной цитадели. Её стены, выложенные из чёрного, будто поглощающего свет камня, казались бесконечно глубокими, создавая ощущение бездонной тьмы. По ним проходили алые псионические линии, мерцающие в такт невидимому дыханию, словно в самом сердце этого места таилась исполинская сущность, связанная с землёй узами, непостижимыми для простых смертных.

Высокие шпили пронзали небо, рассекали облака, будто сами претендовали на власть над бесконечностью. Купола и арки украшали витражи из редчайшего кварца, при солнечном свете вспыхивавшие сотнями оттенков багряного, как будто россыпь застывшей крови запечатлелась в самом стекле.

Но ничто не внушало столь первобытного трепета, как ворота. Монументальные, вылитые из тёмного металла, они возвышались на десятки метров, их поверхность покрывали замысловатые гравировки, переливающиеся алым при приближении чужаков. Это были не просто украшения — печати, запирающие родовое логово от тех, кто не был признан достойным.

Внутренний двор утопал в строго выверенной симметрии. Каждый куст, каждая статуя, каждый фонтан находились здесь не просто ради красоты, но были частью великого замысла. В самом центре возвышался монумент предкам — фигуры закованных в доспехи воителей, застывших в вечной присяге перед алтарём, излучавшим тусклое красное свечение. Их лица были лишены эмоций, но даже мраморные зрачки источали немой укор слабости.

Попадая сюда, любой чувствовал давление. Этот мир не прощал малодушия.

Зал совещаний рода Багряных был исполнен мрачного величия. Просторное помещение, освещённое лишь мягким багряным светом псионических ламп, тянулось далеко вперёд, будто приглашая заглянуть в прошлое, переполненное кровью и победами. Высоченные колонны, покрытые искусными гравировками сражений предков, вздымались к массивному куполу, создавая ощущение, что стены вот-вот схлопнут любого, кто покажется недостойным.

В самом центре, за монолитным столом из чёрного обсидиана, собрались те, чьё слово определяло судьбу всего рода.

Во главе стола сидел Гавриил Багряный — нынешний глава семьи. Высокий, широкоплечий, облачённый в строгий чёрный камзол с алыми узорами, символизирующими его статус. Его густые тёмные волосы были собраны назад, подчёркивая резкие, словно высеченные из гранита, черты лица. Взгляд — тяжёлый, пронизывающий до костей, напоминающий затянутое тучами небо перед бурей. Даже в сидячем положении его силу невозможно было игнорировать.

Справа от него находилась Марфа Багряная — его супруга и мать Сергея. Изящная, но холодная, как застывший лёд. Длинные волосы вороньего крыла ниспадали на плечи, напоминая тёмный водопад. На ней было платье из плотной ткани, вышитое замысловатыми узорами, переливающимися багряным при каждом движении. Её кожа — фарфоровая, почти болезненно-бледная, но губы алые, как свежая кровь. В золотых глазах отражался острый ум и ледяной расчёт. Она не нуждалась в грубой силе — её оружием были манипуляции, тонкая игра слов и безупречное понимание слабостей окружающих.

Слева от Гавриила сидел его младший брат, Родион Багряный. В отличие от главы семьи, он выглядел более расслабленным, но это было лишь иллюзией, за которой скрывалась холодная расчётливость. Его длинные, чуть волнистые волосы были собраны в небрежный хвост, а на лице играла лёгкая, почти насмешливая улыбка. Однако стоило заглянуть в его глаза — тёмные, как омут, с отблеском хищного огня — и становилось ясно, что этот человек умеет ждать, выжидать момент, а затем наносить удар, когда жертва теряет бдительность.

Одет он был проще остальных — в боевой кожаный камзол с тонкими металлическими вставками, позволяющий двигаться без стеснения. Казалось, он готов сорваться с места в любой момент, будто хищник, почуявший добычу.

Рядом с ним сидел второй брат главы, Святослав Багряный. Полная противоположность Родиона — суровый, молчаливый, с каменным выражением лица. Коротко стриженные волосы, высокий лоб, изборождённый глубокими морщинами, и аккуратная борода, придававшая ему ещё больше солидности. Его массивное телосложение говорило о годах, проведённых в сражениях, а жёсткая осанка выдавала человека, привыкшего приказывать.

На нём был длинный плащ, подпоясанный массивным кожаным ремнём, на котором красовалась эмблема рода Багряных — стилизованный багровый глаз, символизирующий контроль и власть. Святослав не любил лишних слов, но каждое его замечание несло вес. И когда он говорил, даже самые гордые склоняли головы, прислушиваясь.

Все четверо сидели в напряжённой тишине, каждый погружённый в свои мысли. Совещание ещё не началось, но воздух уже был пропитан глухим напряжением, словно буря, затаившаяся перед ударом.

Тяжёлая тишина была нарушена размеренными, почти бесшумными шагами. В сводистых арках зала появилась высокая, худощавая фигура в строгом тёмном плаще, скрывающем практичную, неброскую одежду разведчика.

Его движения были точными, а взгляд — внимательным, будто он впитывал в себя каждую деталь обстановки, каждый взгляд, каждую перемену в дыхании собравшихся.

Это был Яков Немцов, глава разведывательного отдела рода Багряных. Человек, который знал всё, что следовало знать о делах семьи.