Перевоспитать бандита

Я не знаю, как ещё разрешить этот конфликт, поэтому хватаю Павла за предплечье. Он стряхивает мою руку.

— Не лезь, я сам разберусь, — выдыхает он медленно и шумно, не сводя с неё глаз. — В последний раз спрашиваю, чем я могу расплатиться?

— Расплачиваются в магазине, а ты обобрал одинокую старую женщину. Давай-ка не зли меня, сам предлагай.

— Пойдём-ка…

— Куда? — вырывается бабушка, но Хаматов мрачно тащит её к тропинке.

— Отведу тебя домой. По дороге ещё раз поговорим про совесть. Жень… — Оборачивается он ко мне у самой калитки. — Извини, что испортил такой прекрасный вечер.

— Спокойной ночи, — даю понять, что этот самый вечер бесповоротно окончен.

Бабушка Вовкиной зазнобы живёт на соседней улочке. Я допиваю вторую чашку чая, а Павел всё не возвращается. Наверное, никак не придут к компромиссу. Сам виноват. Это же надо было додуматься!

И конечно, с такой насыщенной жизнью сил долго ворочаться совсем не остаётся. Сонно моргаю, а в следующий миг уже звенит будильник. Ночь пролетела, как будто и не ложилась. Отчаянно зевая, собираюсь на работу.

При помощи кофе и сахара, три к одному, относительно привожу себя в чувство. Цветы у кровати напоминают, что чем всё закончилось, я не узнала. Получилось ли у них договориться?

Прямо сердце не на месте. И машины Хаматова во дворе уже нет. Спросить не у кого.

По пути в школу вижу Ларионову. Она как раз выходит со двора. Но окликнуть девочку не успеваю. Из-за куста сирени выныривает Дулин и неуклюже забирает у неё рюкзак. Ухажёр, блин...

Обычно мне приятна школьная романтика. Но конкретная пара вызывает неясное раздражение. Как будто паршивец у меня из-под носа девчонку уводит!

Понимаю, что младший Хаматов сам виноват. Что ему стоило проявить к ней внимание? Не так, как обычно — обзываться и дёргать за косы, а подойти и тоже сделать что-то приятное? Болван. Через пару лет будет локти кусать.

А Вова что?

А Вова пролетает мимо них на велике, выхватывает из руки соперника рюкзак в цветочек и, вместо того, чтоб самому доставить ношу в класс… швыряет добычу в соседний колодец!

— Юля — Дуля! — смеётся на всю улицу, довольный, что опять довёл до слёз Ларионову.

Пока Дулин (нет бы догнать и задать обидчику трёпку), её успокаивает, я кое-как, с третьей попытки, цепляю ведром и достаю на свет божий несчастный рюкзак.

— Всё промокло, — всхлипывает Юля, встряхивая тетрадь с поплывшими чернилам. — Учебники… Проект! Я столько его готовила, терпела этого Сатану, старалась. Евгения Павловна, вы теперь поставите мне двойку, да?

— Не волнуйся, я вообще не буду ставить оценку, — улыбаюсь как можно мягче.

— И тут он вышел сухим из воды, — бурчит девчонка, с неприязнью глядя вслед Вове.

Ой ли...

На мой урок поганец не приходит. Стыдно, наверное. Как они всё-таки с отцом похожи! Сначала как вытворят что-нибудь! Потом думают.

Домой возвращаюсь позже обычного. Иду по дороге, а щёки горят. Не знаю, как бабушке Юлиной в глаза теперь смотреть. Живут они вдвоём, помочь некому. Представляю, сколько трудов стоит пожилой женщине в одиночку ухаживать за таким розарием.

У забора действительно ни цветочка, как будто ураган прошёлся.

— Юля, — подзываю свою ученицу. — Умница какая, сама хлопочешь по хозяйству.

— Да просто двор замела, — смущается девочка.

— Можешь, пожалуйста, позвать свою бабушку? Не знаю, как обращаться к ней по имени-отчеству.

— А бабушки нет, — Хмурит Юля светлые брови. — С вечера её ещё не видела.

— Может, у подруги какой заболталась? Могли же вы разминуться.

— У неё ноги болят, она даже до магазина не ходит.

Странно это. Очень странно.

Не хочу гнать напраслину, но получается, что последним бабку видел Хаматов?

И куда потом дел?

Единственный ответ, что тут напрашивается, мне абсолютно не нравится! Категорически!

Дома кручу эту мысль в голове и так и этак… Стоит остановиться, но меня несёт дальше. Смотрю в книгу, а смысл прочитанного ускользает, адская шарманка в голове не умолкает даже к ночи.

Откладываю томик с детективом в сторону. Как бы я ни боролась с разыгравшейся фантазией, сосредоточиться на тексте у меня сейчас не выйдет.

Мельком бросаю взгляд в окно. Машина Павла уже на месте. Зараза, ездит бесшумно, как призрак.

Я с облегчением направляюсь в гости. Сейчас Хаматов всё объяснит, бабка найдётся, и мы посмеёмся. Но у забора мой шаг замедляется, а после вообще с головой ныряю в кусты.

У него на плече какой-то чёрный мешок, в правой руке канистра бензина, а смотрит сосед прямо в сторону леса. И это, чёрт побери, не тот случай, когда в ближайших планах барбекю.

В общем, надо за ним проследить.

Глава 29

Глава 29

Перспектива воочию увидеть Хаматова «в деле» здорово меня взволновала.

Я помню, что согласно криминальной этике, свидетелей в живых не оставляют. Многие знания — многие печали, об этом ещё Соломон предупреждал. Так что попасться Павлу на глаза — кратчайший путь к бабуле в братскую могилу.

Поначалу усердно копирую повадки кошек: стараюсь ступать плавно и по возможности не шуршать высокой травой. Я всё ещё помню, что на кону моя жизнь и, может быть, женская честь.

На моё счастье, у соседа тяжёлая, размашистая поступь. Шумит за двоих душегуб!

Под кваканье жаб и стрекот сверчков движемся к лесу. Луна частично уходит за тучи. Силуэт с мешком и канистрой становится призрачным. Я в своём тёмном сарафане на лямках вовсе сливаюсь с пейзажем, как ночь и чернила. Необходимость прятаться становится излишней. Увидеть сосед меня всё равно не увидит, как бы самой не потерять его из вида.

Перескочив тропинку, решаю, что нужно ускориться. И сразу же наступаю на какую-то ветку!

Сухой треск, кажется, слышно в космосе.

Хаматов замирает, мнительно оглядывается. Всё то время, что он медленно крутит головой, я сижу на корточках и даже не дышу.

Вот правду говорят, что у бандитов звериное чутьё! Мимо, совсем близко пролетает камень. Ещё немного, и утром он опознал бы меня по шишке на лбу!

Дальше идём уже медленнее. Он — прислушиваясь. Я — осторожничая.

Помимо решимости, во мне кипит азарт. Но на подходе к опушке становится тревожно. Высокий, непроглядный лес обступает нас, как бездна.