Перезагрузка Императора

«Так, Воронов, не раскисать! – приказал я сам себе. – Ты и не в таких переделках бывал. Дождь не вечен. А пока… пока нужно чем-то заняться».

И тут я вспомнил. Медитация. Система упоминала ее как один из способов восстановления «Воли Императора». Раньше я отмахивался от этой идеи, как от чего-то эзотерического и бесполезного. Я – спецназовец, человек действия. Какая, к черту, медитация? Но сейчас, в этой вынужденной изоляции, когда делать было абсолютно нечего, а «Воля» была нужна как воздух, я решил попробовать. «Терять все равно нечего, – подумал я. – Хуже точно не будет. Разве что окончательно свихнусь от скуки и голода».

Я сел, скрестив ноги, как учили на каких-то тренингах по психологической разгрузке, которые у нас проводили после особо тяжелых операций. Закрыл глаза. Попытался сосредоточиться на дыхании. Получалось хреново. Мешала боль, холод, урчание в желудке, и тысяча мыслей, роящихся в голове. Прошлое, настоящее, туманное будущее…

Но я упрямый. Раз за разом я возвращал свое внимание к дыханию. И постепенно, очень медленно, внешний мир начал отступать. Шум дождя стал фоном, боль притупилась. И тогда… тогда на меня нахлынули они. Воспоминания Лисандра.

На этот раз они были другими. Не те короткие, болезненные вспышки страха и предательства. А более долгие, связные, почти как фильмы. Я видел огромные, залитые светом залы императорского дворца, высоких, статных людей в бело-золотых одеждах – гвардейцев Линии Архос. Я чувствовал тяжесть учебного меча в руке, слушал строгие наставления седого мастера фехтования. Видел сложные схемы на голографических дисплеях – история Империи, тактика ведения боя, основы управления… Магия? Да, похоже, магия в Империи была. Не та, что с фаерболами и молниями, а что-то более тонкое, связанное с энергией, с волей, с управлением сложными механизмами. «Протоколы», «Эдикты» – эти слова звучали не как системные термины, а как часть древней науки.

Я видел лицо молодой девушки с волосами цвета расплавленного золота и глазами, как летнее небо. Она смеялась, и от ее смеха на душе становилось тепло. Кто она? Сестра? Возлюбленная? Память не давала ответа, лишь это щемящее чувство тепла и света.

А потом – снова тьма. Интриги, шепот за спиной, холодные, оценивающие взгляды. Ощущение надвигающейся катастрофы. И страх. Всепоглощающий страх юноши, на чьи хрупкие плечи вот-вот должна была обрушиться вся мощь этого мира.

Я вынырнул из медитации, тяжело дыша, будто только что пробежал марафон. Тело было покрыто холодным потом. Но «Воля Императора»… она действительно восстановилась.

«Текущий уровень Воли Императора: 75 / 110 ЭИ.»

Неплохо. Но главное было не это. Эти воспоминания… они что-то изменили во мне. Я все еще был Вороновым, но теперь прошлое Лисандра перестало быть просто чужим фильмом. Оно стало частью меня, частью этой новой, странной реальности. И где-то глубоко внутри зародилось новое, незнакомое мне чувство – не просто злость на обстоятельства, а какая-то… ответственность? Долг? Перед кем? Перед этим мертвым мальчишкой-принцем? Перед развалинами Империи? Бред какой-то.

В одну из таких ночей, когда дождь все так же монотонно стучал по камням, а я, укутавшись во все, что можно, пытался согреться. За пеленой дождя, у самого входа в пещеру, стоял темный, неясный силуэт. Высокий, в длинном плаще с глубоким капюшоном, скрывающим лицо. Он не двигался, просто стоял и смотрел в мою сторону. Или мне так казалось.

Я резко сел, рука сама собой сжала копье-клык, которое я уже успел починить. Сердце заколотилось. Кто это? Человек? Или очередная порождение этого проклятого мира? Я вглядылся в темноту, пытаясь различить хоть какие-то детали, но силуэт был нечетким, расплывчатым, как привидение.

Я моргнул. И он исчез. Растворился в шуме дождя и тенях ночи.

«Глюки, – пробормотал я, тяжело дыша. – Точно глюки. От голода, холода и одиночества крыша едет». Но где-то в глубине души засело неприятное, тревожное чувство. А что, если это был не глюк? Что, если за мной кто-то наблюдает?

Дождь закончился так же внезапно, как и начался. В одно утро я проснулся от яркого света двух солнц, пробивающегося сквозь щели в моей баррикаде. Воздух был свежим, чистым, пахнущим мокрой землей и травой.

Благодаря «Импульсу Жизни», остаткам змеиного мяса и нескольким дням вынужденного отдыха, я чувствовал себя значительно лучше. Ребра все еще давали о себе знать при резких движениях, но уже не так критично. Я мог двигаться, мог сражаться, если придется. И «Воля Императора» после нескольких сеансов медитации была на приличном уровне.

Я вышел из пещеры. Мир после дождя выглядел обновленным, умытым. Лес звенел от капель, падающих с листьев. Но эта обманчивая безмятежность меня не расслабляла. Я знал, что опасность может подстерегать за каждым деревом.

Взгляд мой снова устремился к горизонту, туда, где едва виднелся силуэт той далекой, полуразрушенной башни. Теперь я был готов. Готов к этому походу.

«Ну что, Лисандр, – усмехнулся я. – Пора прогуляться. И посмотреть, какие еще сюрпризы приготовил для нас этот гостеприимный мир».

Но прежде чем отправляться в дальний путь, нужно было как следует подготовиться. Одной решимости и слегка подлатанных ребер было маловато для того, чтобы штурмовать имперские развалины, кишащие неизвестно кем.

Первым делом я решил еще раз поработать над своим «арсеналом». Копье из клыка бронерыла было неплохим подспорьем, но ему не хватало баланса и удобной рукояти. Я нашел подходящую молодую, но прочную поросль какого-то местного дерева, система пометила его как «Железное Дерево» (название, видимо, из-за прочности древесины). С помощью острого края костяной пластины и немалых усилий я срубил его, очистил от веток и принялся за изготовление нормального древка. Обмотал место хвата остатками змеиной шкуры – она была на удивление цепкой и не скользила в руке, даже будучи мокрой. Клык я закрепил на конце древка более надежно, используя тонкие, но прочные жилы, которые удалось вытащить из останков змеи, и тугие жгуты из лиан. Получилось не произведение искусства, но вполне себе боеспособное копье длиной около двух метров.

Второй клык бронерыла я тоже не оставил без внимания. Привязал к нему короткую, обмотанную шкурой рукоять – получился тяжелый, брутальный тесак, способный проломить не слишком толстую броню или череп.

Костяные пластины, снятые с бронерыла и змеи (ее чешуя местами была очень плотной), я попытался приспособить для защиты. Пара наиболее крупных пластин от бронерыла, привязанные лианами к предплечьям, стали подобием наручей. Мелочь, конечно, но лучше, чем ничего. Мелкие, но острые чешуйки змеи я вплел в кожаные полоски и обмотал ими голени – какая-никакая защита от укусов мелких тварей или порезов о траву. Выглядел я, наверное, как какой-то дикарь-гладиатор, сбежавший из цирка уродов, но на эстетику мне было глубоко плевать. Главное – функциональность.