Периферийные устройства

– Мы не знали, – поправила Тлен. – Твой кузен купил билет, твой брат сообщил нам номер. Затем мы вмешались в механизм выбора и сделали так, чтобы этот номер выиграл. Никаких магических предсказаний. Просто большее быстродействие компьютеров.

– Вы прислали адвоката из Клэнтона, с мешками денег. Ему вы тоже устроили выигрыш в лотерею?

– Нет, – ответила Тлен и с досадой взглянула на Недертона, словно спрашивая: почему я выполняю твою работу? Справедливый упрек.

– Это не твой мир, – сказал он.

– А что же? – спросила Флинн. – Игра?

– Будущее, – ответил Недертон, чувствуя себя ужасно глупо, и под влиянием порыва добавил год.

– Ерунда.

– Однако это не твое будущее, – продолжал он. – Вступив в контакт, мы направили твой мир, твою вселенную, или как там это называется…

– Континуум, – подсказала Тлен.

– …на другой путь, – закончил он.

Ему в жизни не случалось произносить слов, которые звучали бы так нелепо. Притом что, насколько он знал, они были полнейшей правдой.

– Как?

– Мы не знаем.

Флинн завела глаза к потолку.

– Мы обращаемся к некоему серверу, – объяснила Тлен. – Мы абсолютно ничего о нем не знаем. Ты можешь подумать, что мы уходим от ответа, но просто это то, чем здесь некоторые занимаются. Примерно как… – взгляд в сторону Недертона, – твои два зажравшихся придурка.

– Зачем вы наняли моего брата?

– Идею предложил Недертон. Может быть, он и объяснит? А то он что-то необычно молчалив.

– Я думал, это позабавит мою знакомую… – начал он.

– Позабавит? – нахмурилась Флинн.

– Я понятия не имел, во что все выльется.

– На самом деле это правда, – сказала Тлен. – Он был в куда худшем положении, чем тогда догадывался. Пытался произвести впечатление на женщину, с которой у него был роман, поэтому предложил ей услуги твоего брата.

– Но на нее это впечатления не произвело. И она отдала его, вернее, услуги своей сестре.

Недертон был теперь в свободном падении. Все умение заговаривать людям зубы его покинуло.

– Ты, возможно, видела убийство ее сестры, – сказала Тлен.

У периферали расшились глаза:

– Это было на самом деле?

– «Возможно»? – переспросил Недертон.

– Флинн что-то видела, – ответила Тлен, – но мы не знаем точно, что именно.

– Съели ее, – сказала Флинн. Капелька пота стекла по лбу на бровь. Флинн вытерла его сгибом локтя – еще один жест, который Недертон не мог представить у периферали.

– Если ты задумаешься, как находишься здесь сейчас, виртуально и в то же время физически, ты поймешь, отчего мы не знаем точно, что именно ты видела, – сказала Тлен.

– Ты сбиваешь ее с толку, – вмешался Недертон.

– Я пытаюсь ее акклиматизировать, чего ты делать пока не начал.

– Где мы? – спросила Флинн.

– В Лондоне, – ответил Недертон.

– В игре?

– Никакой игры изначально не было, – сказал Недертон. – Мы сказали твоему брату про игру, потому что так было проще объяснить.

– А это все где? – Она обвела рукой каюту.

– В Ноттинг-Хилле, так называется район, – ответила Тлен. – В гараже под домом. Вернее, под несколькими соседними домами.

– В Лондоне с небоскребами?

– Шардами, – сказал Недертон. – Мы зовем их шардами [3] .

Она встала – перифераль с плавной, но на удивление мощной грацией распрямилась из неудобного положения.

– Что там за дверью? – спросила она, указывая рукой.

– Гараж, – ответила Тлен. – С коллекцией исторических автомобилей.

– Дверь заперта?

– Нет, – сказала Тлен.

– Что-нибудь здесь может убедить меня, что мы в будущем?

– Давай покажу кое-что.

3

The Shard («Осколок») – небоскреб в виде облицованной стеклом пирамиды, самый высокий в Лондоне (309 м) и второй по высоте в Европе. Выстроен в 2012 г., несмотря на многочисленные протесты общественности, считавшей, что он безнадежно изуродует облик города.

Тлен встала, жесткий материал комбинезона пошел складками. Она расстегнула молнии от запястья до локтя на обоих рукавах и быстро их закатала. Штриховые рисунки пустились наутек.

– Они в панике, потому что ты им незнакома, – объяснила Тлен, продела палец в алюминиевое кольцо центральной молнии, у горла, и потянула.

Под лифчиком из многоярусного черного кружева испуганно жались вымершие животные, черные графические штрихи мельтешили на белой коже. При виде Флинн они умчались снова – на спину, решил Недертон. Тлен застегнула сперва главную молнию, потом оба рукава:

– Сойдет за доказательство?

Флинн, глядя круглыми глазами, кивнула.

– Можно мне выйти? – спросила она.

– Конечно, – ответила Тлен. – И кстати, это не линзы.

Недертон, поймав себя на том, что не шелохнулся, возможно, даже не дышал с тех пор, как Флинн встала, толкнулся ладонями от мраморной с золотом столешницы.

– Как мне убедиться, что это не игра? – спросила Флинн. – По меньшей мере в половине игр действие происходит в будущем.

– Тебе платили за них крупные суммы? – задал Недертон встречный вопрос.

– Я играла не за «спасибо», – ответила Флинн, открывая дверь.

Он успел опередить Тлен, правда ушибившись боком об угол стола. Флинн стояла на трапе и глядела на ближайшую арку, которая засветилась при ее появлении.

– Что это? – спросила Флинн.

– Генно-инженерный продукт на основе морских животных. Активируется движением.

– У моего брата на войне был спрут-костюм. Камуфло по типу каракатицы. А это что? – Она указала на белую человекообразную глыбу экзоскелета.

– Это твое.

– Мое?

– Твоей периферали. Тренажер. Его надевают.

Флинн повернулась к Недертону, приложила ладонь к его груди и легонько толкнула, словно проверяя, настоящий ли он.

– Не знаю, заорать или обделаться, – сказала она. И улыбнулась.

Дыши, напомнил он себе.

43. Отъезд на отдых

Рот у нее был полон свиной вырезкой с чесночным майонезом на белой хрустящей булке.

– Не подавись, – посоветовала Дженис, сидя рядом на койке Бертона. – Обидный был бы финал твоим неведомым приключениям. Запить?