Перо Демиурга. Том I

Едва улавливаю свист. Мышечная память делает своё дело. Врубаю Парирование. Энергия за доли секунды поднимается из живота к глазам, мозгу, где обрабатываются сигналы, нервным путям, рецепторам и мышцам.

Скорость реакции повышается многократно, и я блокирую парные фламберги третьего демона. Он рубит ими умело и быстро. Словно комбайн молотит меня, не давая продыху. Его вторая пара рук при этом пытается достать меня посохом и окурить совсем не фимиамом из кадила.

Его мечи свистят впритирку к моему телу. К последней страхолюдине присоединяются и остальные враги. Вынужден уйти в защиту. Уворачиваюсь и отступаю. Делаю кульбиты и прыжки, избегая смерти. По камням звонко стучат рассыпанные стрелы. Колчан пуст.

Бесконечный поток вражеских атак на миг вынуждает меня задуматься. Невероятная изворотливость? И тут же понимаю, что нет нужды. Да, сталь, когтистые лапы и хвосты сыплют ударами со всех сторон, но я справляюсь. Скалюсь, беззвучно матерюсь, но справлюсь.

Чувствую позади внезапную угрозу и Косящим взмахом рублю всех, кто меня окружает. Мои сабли вгрызаются в тела апостолов. Рогач лишается нескольких пальцев, едва не выронив колокол. Его бедро хрустит треснутой костью. Двухвостый пытается подставить металлическое древко и не успевает. Тонкая насекомоподобная лапа с влажным чавканьем остаётся на камнях, пока вся его туша заваливается на спину. Даже в падении одноногий пытается достать меня кончиком меча-посоха.

Я улавливаю творящуюся волшбу. Притяжение чёрных невидимых нитей, создаваемое плетение и смертельную опасность. За один удар сердца моё тело оказывается на дальнем конце крыши, тогда как мой клон принимает взрыв горчичного газа. Поставил его туда загодя, ожидая подвоха.

Тень исчезает в ядовитом облаке, зато её товарищ падает с неба, ещё в воздухе врубая Ярость бури. Грохот грома сотрясает внутренний двор. Порывы ветра сдувают ядовитую отраву прочь, высвобождая пространство.

Секунда, и я снова в самой гуще. Ускоримся? О да! Начинаю наращивать темп. Кинжалы. Мечи. Цепь.

Осенний листопад превращает Демонического Папу в решето, но он ещё стоит, хотя глубокие дырки толчками выплёскивают кровь. Встречный разрез едва не перерубает шею рогатому. В прыжке я не дотягиваюсь лишь чуть-чуть. Концы сабель пластают незащищённое горло. Падающий полумесяц лишает двухвостого второй ноги. Мифриловые лезвия скорпионьей цепи в страшном вертикальном замахе даже не замечают преграды. Апостол окончательно лишается мобильности. Корчится на спине, зажимая обрубки щиколоток.

Фламберги вновь рыщут в поисках моей крови. Рогатый же, даже с булькающим горлом вбивает свой колокол в камни. Очередная рокировка, и моя тень сгорает в звуковой волне, пронзённая парой волнистых клинков. Апостолы ещё удивлённо изучают сумрачную фигуру, а моё любопытство уже утолено.

Три способности разом.

Буйство смерча.

Хватка урагана.

Грядёт тайфун.

Мои мечи окутывают порывы ветра. Их клинки мерцают, исчезая для всех кроме меня. Удлиняю Дрогорн и начинаю пляску. Перетекаю из одной стойки в другую, не давая противнику шанса даже вдохнуть. С каждым взмахом бритвенно-острые серпы шинкуют окружающих меня тварей. Сгибаюсь под перекрёстным ударом фламбергов и посохом Апостола мора, взрезая ублюдка от паха до грудины. Его кадило только начинает разгораться, но один из моих клонов Потрошением перерубает запястье.

Ржавая металлическая ёмкость гремит по камням и исчезает. Тень зашвырнула её далеко на крышу. Это приводит калеку в ярость. Он источает бурый дым всеми порами. Развороченным нутром. Бесполезно. Меня там уже нет. Зато этот газ прямо на глазах заживляет страшные раны самого ублюдка и его друзей.

Хотите по-плохому? Это можно устроить.

Снова Ярость бури очищает мне место для манёвра. Способность не успела откатиться, поэтому болевой шок настигает меня яркими спазмами.

Апостолы превратились обратно в живчиков. Охотно идут в новую атаку. Звуковые волны и вонь долбят во все стороны. Она дезориентирует, лезет прямо под маску, по-настоящему мешает. Закрываю голову коконом из маны, не давая заразе просочиться. Меч-посох рисует восьмёрки около тела своего хозяина. Его пятерня пытается коснуться меня хоть кончиком пальца.

Мне нужно сломать их темп. Нарушить координированную работу трёх уродов.

Эту заготовку я обдумывал уже давно. Время её испытать.

Проскочив под очередным безудержным взмахом колокола, на мгновение сжимаю крепкую конечность рогача. Прыжок в тень. Выжимаю из себя все соки и бросаю нас обоих на максимально доступную мне дистанцию. Отвесно вверх.

С хлопком замираем в высшей точке посреди пустоты. Высоко над городом. Насколько высоко? Средняя пятиэтажка равна пятнадцати-двадцати метрам. Я телепортировал нас на сорок пять.

Если бы демоническая мимика позволила, апостол бы удивился. Его буквально парализует шок.

— Приятного полёта, — оскалившись, выплёвываю я.

Гравитация догоняет нас, но в этой точке меня уже нет. Ещё один Прыжок в тень материализует моё тело во дворе. Позади противников, недоумённо крутящих слепыми мордами.

Я призываю всех своих слуг.

Теневой сдвиг рождает свежую пачку из шести клонов. Сумрачный маскарад добавляет ещё троих. Внутренний двор заполняется мелькающими полупрозрачными фигурами.

Мы буквально раздираем оставшихся апостолов нескончаемым шквалом атак. Магия и сталь режут, рубят и пластают чужеродную плоть. Каменные плиты становятся жёлтыми от вонючей крови демонов. Их болезненные крики, переходящие в вой, сплетаются в единую мелодию.

Двухвостый с фанатичным видом накручивает собственные вылезшие потроха на рукоять оружия. Четырёхрукий изумлённо изучает обрубки на месте хвоста и своих конечностей. Он не может даже ползти.

Над головой раздаётся приближающийся свист. Разрываю дистанцию.

Чудовищный силы удар расплёскивает рогатого о каменные плиты. Они трескаются, не выдержав давления. Высокая угрожающая фигура представляет собой изломанное месиво лопнувшей кожи, внутренностей, задорно-жёлтой крови и рваной демонятины. Хоть сейчас на сэндвичи.

Самое смешное? Тварь ещё жива. У него не осталось ни одной целой кости в теле, но этот пудинг шевелится. Шевелится и пытается собраться.

— Поиграли, и хватит, — мой хриплый рык становится приговором для них.

Теневой сдвиг.

Амплификация.

Тысяча порезов.

Сотни мечей всех форм и размеров на миг накрывают пространство страшным облаком.

И превращают тела апостолов в свои новые ножны.