Перплексус
Шрифт:
– Никто ни разу не заметил этого, - тяжело вздохнув, грустно сказал старик, - Мою неловкость всегда списывали на возраст и старческую неуклюжесть. А иногда даже недобро посмеивались или ругали меня, если я что-нибудь ронял. Было время, когда я мечтал, что буду пойман, и люди заметят ювелирную работу иллюзиониста, но никому даже в голову не приходило, что всё может быть не так, как кажется. Думаю, мне надо вас благодарить, что разглядели за внешностью старика пусть не такого, как раньше, но всё ещё на что-то годного человека...
Старьевщик неторопливо забил в свою трубку табак, прикурил и облокотился на прилавок. Клубы белого, густого, выдыхаемого
Сделав ещё одну затяжку, он взглянул на ребят, будто впервые их видит и сказал:
– О, молодые люди, здравствуйте. Желаете что-нибудь посмотреть?
Ребята переглянулись, не зная, как реагировать на эти слова.
– Эм... Нет, спасибо. Мы хотели бы всё же услышать историю этой фотографии.
– Какой фотографии?
– похоже, старик действительно всё забыл и не понимал о чем речь, пока, вдруг, его лицо не расплылось в широкой улыбке.
– Попались?
Ребята, хоть и оценили шутку, всё равно недовольно посмотрели на него, явно давая понять, что с фокусами пора завязывать.
Некоторое время барахольщик изучал изображение, будто предаваясь связанным с ним воспоминаниям, а потом заговорил каким-то странным, молодым голосом, словно ему не было и 20-ти лет:
– Все фотографии на лотке сделаны мной, но эта...
– Старик перевернул рамку.
– Странно... По правде говоря, я не многое могу рассказать о ней, но кое-что мне известно. Она должна быть сделана в начале XX века. Позади, - описывал он девушку на снимке, тыкая в него пальцем, - там, снизу, стоит опора. В те времена, таким штативом пользовались для удержания тела в горизонтальном положении. Это не простой снимок - это Post Mortem - посмертная фотография усопшего, - закончил продавец.
Ребята переглянулись. Виам молчал. Его лицо выглядело озадаченным. Олла почувствовала, как чем-то неприятным повеяло от последней, произнесенной стариком фразы. Её даже слегка передернуло, словно она находилась в теплой открытой воде и опустила ноги вниз, вдруг ощутив ледяное течение.
Девушка не обратила столько внимания на звучание молодого голоса, сколько на словосочетание, которое употребил старьевщик, говоря о фотографии, ведь выражения «должно быть» и «должна быть» - несли в себе абсолютно разный смысл и, что важнее, обозначали разное время. Если первое говорило о предположении и свершившемся факте, то второе - о будущем действии.
– Вы сказали «должна быть», как-будто она ещё не сделана... вы нарочно так выразились?
– озаботилась Олла.
– Может быть, да, - сказал старик прежним голосом с хрипотцой.
– А, может быть, нет, - произнес он же, но голосом молодым.
– Так «да» или «нет»?
– настаивала девушка.
– Или, - хором сказали голоса.
Олла сглотнула слюну. Ей почему-то хотелось думать, что старик этот - заядлый фокусник, и он попросту их разыгрывает, однако, её мозг считал иначе. Она уже не могла остановить свои мысли, которые сами по себе начали увязывать факты с догадками и плести логические цепочки, ведущие её прямиком к невероятным заключениям. От всего этого стыла кровь.
Ей стало не по себе, а после - просто жутко, когда, старик, не отрывая глаз от фотокарточки, вдруг, сказал:
– Надо же, какая красивая. И так похожа на тебя, дочка.
– Даже не знаю, что и сказать... спасибо, - с иронией отреагировала Олла и криво улыбнулась.
Виам, между тем, рассматривал остальные фотографии, лежавшие на столе. Ему почему-то
стало интересно и хотелось понять, о чём вообще думали эти люди, делая подобные снимки.– Я не знаю, что происходит, но мне всё это не нравится, - произнесла Олла, стараясь держать себя в руках.
– Я тоже не знаю, что происходит, но и мне всё это не нравится, - повторил Виам.
– Ну, я же серьезно, - с легкой обидой в голосе бросила она, посчитав, что парень не придал её словам значения.
– Поверь, мне сейчас не до шуток, - твёрдо сказал он и показал ей другую фотографию, которую только что нашел среди остальных. На этот раз, на ней был он, но без штатива у ног.
Ни он, ни она не верили в совпадения и случайности. Этот разговор становился для них всё менее приятным, но что-то подсказывало, что он важен и, судя по фотографиям, может повлиять на будущее или... прошлое.
Ребята смотрели друг на друга.
– Что думаешь?
– спросил первым Виам.
– Нет-нет-нет, - отозвалась Олла, - я даже думать об этом не хочу.
– О чём?
– Об этой мистике, смерти и прочем. Мне всё это не нравится. Даже если здесь есть пара совпадений, что с того? Ну, похожи лица и что? Это же ерунда.
– Боюсь, это не ерунда, как мне тоже сначала показалось. У неё татуировка на пальце. Татуировка, понимаешь?
– взяв с прилавка лупу, показал он.
– Ну, вот! У меня такой никогда не было и...
– Есть... теперь есть, - сказал парень и взял её за правую руку, на указательном пальце которой были три пластыря. Только сейчас девушка вспомнила про жжение в пальце, что беспокоило её в салоне Бисс.
Отлепив их, Олла обнаружила с левой его стороны, на каждой из трех частей фаланги, маленькие татуировки: квадрат, круг и треугольник. Точно такие же, как на фотографии.
Повисла немая пауза. Закрадывающееся в душу неприятное ощущение беспокойства, усугубляло страх, медленно превращая его в ужас, пока кое-кто не решил подлить масла в огонь.
– Знаете, как-то ко мне в руки, - загадочно сказал старьевщик, бесцеремонно вклинившись в диалог, - вместе с другими личными вещами одного лекаря, попал его дневник. О нём, как и об авторе, ничего не было известно, кроме того, что читать его не надо. Это было ясно по печати на обильно залитой сургучом обложке.
В дневнике были какие-то рецепты, размышления о жизни и будущем медицины, в общем, ничего интересного, за исключением последних нескольких записей, которые начинались с интересного происшествия: лекарь растапливал печь старыми газетами, и так получилось, что в руках у него оказалась страница с некрологами. Он, из любопытства, прочитал всего пару, но этого оказалось достаточно, чтобы его удивить - имя в одном из них показалось ему знакомым. Дело было в том, что на днях у него на операционном столе скончалась девушка. Смерть пациента случалась всего несколько раз в его практике, поэтому он помнил каждого из них, его диагноз и причину смерти. В некрологе совпадало всё, даже мелочи: полное имя, возраст и приметы.
Далее в дневнике было написано, что доктора заинтересовало подобное совпадение, и он, забавы ради, попробовал искать их дальше, сравнивая старые газеты с записями морга.
Скоро им были обнаружены другие знакомые имена, обладатели которых умирали в том же возрасте, в те же даты, при тех же обстоятельствах спустя годы, после печати некрологов. Лекарь записывал всё и ему казалось, что он нащупал нечто важное, что был на пороге какого-то открытия, пока не нашел, среди прочих, и своё имя.