Персонажи карельской мифологической прозы. Исследования и тексты быличек, бывальщин, поверий и верований карелов. Часть 1

В Святнаволоке мне рассказывали, в той стороне это где-то было. В Свят-наволоке вспоминали. Ну, мы ведь ещё по-русски ничего не говорили тогда, а они рассказывали. Говорят, пошли Сюндю слушать девушки. Пошли Сюндю или собачку слушать, но только пошли, углей взяли. Говорят, углей взяли. К риге пошли… А парень знает, что пойдут сегодня за ригу лай собаки слушать. Ну, а он идёт: дай-ка напугаю их в риге. А рига была на поляне. Ну, а они идут туда за ригу, будто лай собаки слушать. Ну, было ли так, а нам рассказывали. Или, может, это сказка была? Поэтому мы и не ходили слушать. Говорят, как пришли туда, угли сожгли, взяли в подол эти угли. Лучину жгут. И начали собачку слушать в риге. В ригу как зашли, слушают там – не слышно ни собачки, ничего. И только эти слушающие слышат: «Слушайте, хоть не слушайте, а Ваньки живого нет». Три раза, говорят, сказало. Пришли обратно. Спрашивают у них: «Ну что у вас, ещё ли лаяла собачка откуда-нибудь? Что слышали?» Мы только то слышали: «Слушайте, хоть не слушайте, Ваньки живого нет!» Три раза, – говорят, – сказало, что нет в живых Ваньки. А того парня Ванькой звали, который пошёл пугать. А парень тот домой не пришёл, они как пошли – а он в риге уже мёртвый. Поэтому мы не ходили слушать – боялись.

ФА. 2249/12. Зап. Ремшуева Р. П. в 1975 г. в д. Мяндусельга от Савельевой П. С.

Сюндю за хвост таскает

74

Syndyy kuuneltih, sanottih, buite kuuluu, a en tiije kuuluu vai ei kuulu – min"a sid"a ne ispitala…

Yksi briha tuli da ezm"aizikse vie raskazi: “Neicyk"at, l"ahtemm"o Syndyy kuundelemah“. Min"a duumaicen: min"a en l"ahte, min"a varoan. Illalla, jo coasun yhtentostu aigoa – enne ei kuulu, sanottih. En tiije, kuuluu vai ei kuulu. Ezm"aizekse roskazi seg"a. Mendih, – sanou, – neicyk"at Syndyy kuundelemah, istavuttih lehm"an nahkal. A se kiertih, stobi ei Syndy ottas heidy, a h"andy j"atettih kierd"am"att"ah, lehm"an. Syndy tuli, – sanou, – h"and"as gu shvafaldi, l"ahti heidy kyle"a my"o taskaimah! “Avoi-voi-voi! Min"a, kaco, en l"ahte!“ Ei niken ni l"ahdetty, ezm"akse gu strassaicci gu!.. A muga sanottih, sto kuuluu, ga min"a en tiije… Rostaniloil k"avyttih… Sanottih sto kuuluttih, sto kus svoad’bu libo kus, libo pokoiniekku, libo mid"a predves’ajet… En tiije, mi se oli…

Se ennen Rastavoa, t"an"ap"ai on Synnyn p"aivy, a huomei jo on Rastavu. Sit on, toine Synnyn p"aivy on – t"an"ap"ai on Synnyn p"aivy, huomei on Vieristy. Muga enne lugiettih… Pastettih, tulles pastettih kyrze"a. Min"a mustan: mama pastoi kyrz"at: Syndy tulou, pide"a kyrze"a pastoa. A konzu l"ahti, sit pastettih kokkoi, sanottih: pid"ay sukan n’okat pastoa Syndyl l"ahtijes, eiga jallat kylmet"ah, kunne l"aht"oy. Kokkoi! Se oli psenol libo hernehel, nenga kokkoi loaittih. Min"a mustan, mama sanoi: “Huomei pid"ay pastoa Synnyl sukann’okat“. A kyrze"a pastau ga se vroode gu tulou, ga ei jallat kylmet"a sit – hattarat, Synnyn hattarat…

Mama net kai obicait pidi: ligavetty Synnyn stobi sil promezutkal pihal ei koattu. Sanoi: “Ligoa pertisp"ai ne nosit’ pihal“. Tuhkat otettih ga sincois i piettih. A ligaveit tahnuoh koattih. Ei, ei! Sen min"a mustan ylen hyvin, mama meij"an ylen stroogo sen sobTudala, stobi ei viij"a ligoa pihal Synnynmoas.

Сюндю слушали, говорили, будто слышно, а не знаю, слышно или не слышно, я этого не испытала.

Один парень пришёл да сказал: «Девчонки, пойдёмте Сюндю слушать». Я думаю: я не пойду, я боюсь. Вечером, уже часов в одиннадцать – раньше не слышно, говорят. Не знаю, слышно или не слышно. Сначала он им рассказал: «Пошли, – говорит, – как-то девчонки Сюндю слушать, сели на коровью шкуру. А круг обвели, чтобы Сюндю их не забрал, а хвост оставили не обведённым. Сюндю пришёл, – говорит, – да хвост как схватил, пошёл их по деревне таскать!» «Ой-ой-ой! Я-то уж не пойду!» Никто и не пошёл, раз сначала настращал!.. А так говорили, что слышно, но я не знаю… На росстани ходили. Говорили, что слышалось: где свадьба, или где покойник, или что предвещает… Не знаю, что это.

Это до Рождества, сегодня – день Сюндю, а завтра – Рождество. Потом есть другой день Сюндю – сегодня день Сюндю, завтра Крещение. Так раньше говорили… Пекли, к приходу пекли блины. Я помню, мама испекла блины: Сюндю придет, надо блины испечь. А когда уходит, тогда пекли продолговатые пирожки, говорили: надо концы носков испечь для Сюндю перед уходом, а то ноги замерзнут, когда пойдет. Продолговатые пирожки! Их с пшеном или с горохом делали. Я помню, мама говорила: «Завтра надо для Сюндю концы носков испечь». А блины печёт, дак это вроде как придет, чтобы ноги не замерзли – портянки, портянки для Сюндю.

Мама все эти обычаи соблюдала: грязную воду в этом промежутке на улицу не выливали. Говорила: «Грязь из дома на улицу не носить!» Золу снимали, дак в сенях и держали. А грязную воду в хлев выливали. Нет, нет! Это я очень хорошо помню, мама наша очень строго это соблюдала, чтобы не выносили на улицу грязь во время земли Сюндю.

ФА. 3067/27-30. Зап. Конкка А. П в 1987 г. в д. Декнаволок от Захаровой Д. Н.

Собачка Сюндю лает

75

Enne Syndyy kuuneltih! Menin Syndyy kuundelemah Meccel"as, neicukkannu olles. Minul interesno, kunna miehel puutun. Menin kuundelemah Syndyy. Koiraine haukumah rubei te"ap"ai, Lahtesp"ai! Koiraizen sen cakkain: “Mid"a sin"a minul Lahtesp"ai haukumah rubeit! Min"a en tahto t"anne nizasto, Lahten curah!“ A h"amm"astyin!.. A yksikai vet’ t"anne puutuin, pravvan ozutti koiraine! Vai r"avskyy, vai r"avskyy! Riihen kynnyksel kuundelin. Yksin"ah k"avyin, huondeksel aijoi, kuni kai moatah.

Syndyy kuunellahgi l"ahtiel, k"avdih, k"avdih, ga ei pie menn"a – opasno on! Nouzou! Nouzou l"ahties! Villaine nouzou muzikku! Syndyy ei pie j"arvel kuunella. Riihen kynnyksel se ladno, ei muga varavuta. Dai tiesoaroil k"avv"ah toze, kus on "aijy dorogoa, l"aht"oy. Sit toze.

Syndy se nouzou gu heinysoatto l"ahties. Veis nouzou. Naverno vedehine gi on. A loadieteh gu heinysoatto.

Synnyl vai’Г oi pastetah. Ugos’aijah Syndyy. Pannah Jumaloilluo. Santah, tulou sy"om"ah, ga en tiije. Jumala tiet"ah! Enne kai opittih! A nyg"oi eigo tule Syndy, eigo tule ken t"anne. Vie varatah meidy, ei tulla.

Synnynmoan aigah soboa ei pesty, eigo lattieloi. Enne kai jo oldih pestyt.

Раньше Сюндю слушали! Пошла Сюндю слушать в Меччелице. Девочкой была. Мне интересно, куда замуж выйду. Пошла Сюндю слушать. Собачка залаяла отсюда, со стороны Лахты! Собачку ту выругала: «Что это ты мне из Лахты залаяла! Я сюда не хочу ни за что, в Лахту!» А испугалась!.. А все равно ведь сюда вышла, правду собачка показала! Тявкает только, тявкает! На пороге риги слушала. Одна ходила, рано утром, пока все спят.

Сюндю слушать и на прорубь ходили, ходили, но не надо ходить – опасно! Поднимается! Поднимается из проруби! Волосатый мужик поднимается! Сюндю не надо на озере слушать! На пороге риги – это ладно, не так страшно. И на перекресток ходят тоже, где много дорог расходится. Там тоже.

Сюндю – он поднимается как копна сена из проруби. Из воды поднимается. Наверно, это водяной и есть. А показывается как копна сена.

Для Сюндю блины пекут. Угощают Сюндю. Кладут к иконам. Говорят, приходит есть, но не знаю! Боги знают! Раньше все пробовали! А сейчас ни Сюндю не придет, никто не придет сюда. Еще нас боятся, не придут.

Во время земли Сюндю белье не стирали и полы не мыли. Уже заранее все было вымыто.

ФА. 3463/27-35. Зап. Иванова Л. И., Миронова В. П. в 2000 г. в д. Лахта от Артамоновой M. Н.

II. Образы хозяев леса в карельской мифологической прозе

Лес в жизни и мировоззрении карелов

Две огромные стихии, водная и лесная, окружали любую карельскую деревню. Жизнь карела непосредственно была связана и во многом зависела именно от них. Поэтому необходимо было установить контакт с этими стихиями и даже по возможности подчинить их себе.