Перстень Парацельса
Шрифт:
«У меня получилось!»
Она не возмущалась, не превозмогала себя – просто исполняла его желания, а в конце встречи даже стала проявлять инициативу, показывая, что в действительности ей необычайно понравились эти ласки.
«Рабыня…»
Приятным бонусом к происходящему была безусловная красота Даши, становящаяся ярче с каждым днем. Бранделиус видел изменения в её фигуре и внешности, высоко оценивал их с мужской точки зрения и поймал себя на мысли, что мог бы даже увлечься молодой девушкой, мог бы – сдуру – предложить ей гораздо больше, чем просто секс. Но…
«Не
Девушка сделала свой выбор – пусть и неосознанно, не зная деталей, – она прошла церемонию и изменилась. Её решением управляла Судьба, и теперь Даше суждено до конца дней служить ему, великому магу, и исполнять все его прихоти…
«Интересно, она расскажет о нашей встрече Громову?»
До сих пор Антон Арнольдович, как это часто бывает у мужчин, не задумывался о последствиях, увлечённый решением важнейшей на тот момент задачи: он проверял послушание конкретного объекта. Ему нужно было успокоиться, ему нужно было понять, всё ли идёт по плану. Задачу он решил, у него всё получилось, и теперь начали всплывать факты и детали, о которых он раньше не подумал или не обратил на них внимания.
«Виктор… Станет ли он проблемой?»
С одной стороны, не должен, потому что тоже раб. Потому что, если Виктор возмутится, то он попросту прикажет ему успокоиться, и тот успокоится. Потому что так должно быть – проверено. Но… Но Бранделиус успел заметить, что Громов ведёт себя не так, как все остальные. Более нервно. Более самостоятельно.
«Жаль, что я не уделил тебе особого внимания…»
Парацельс писал, что осечек его метод не даёт, что артефакт обязательно раскроет талант человека, и нужно лишь подождать, но теперь время стало для Антона Арнольдовича роскошью: ему сели на хвост.
«Что с тобой делать, Витя? Убрать самому или бросить кость рабам?»
У обоих вариантов были свои плюсы и минусы. Если Громов исчезнет, рабы могут насторожиться и предложить организовать поиски – всё-таки свой. Вон как вступились они за Карину! А вот если доказать им, что Виктор – не свой… Если подкинуть мысль, что он не обрёл дар или же скрывает его, вот тогда можно решить проблему руками рабов и даже не заставлять их идти на убийство – стая не любит отщепенцев.
«Да, наверное так и надо сделать…»
Но на второй вариант требуется время. Которого практически нет.
«Проклятие!»
Антон плеснул себе виски и прошёл вдоль французского окна. Дурное настроение, от которого он только что избавился, стало возвращаться.
Он потратил год, чтобы как следует замести следы, и был крепко раздосадован тем, что его обнаружили едва ли не сразу. И Бранделиус догадывался, кто устроил ему эту подлость.
«Проклятый шаман!»
И его подручный «итальянец» Мустафа. Бранделиус не сомневался, что его сдали контрабандисты, но почему?
«От злости? Может, не следовало посылать к ним муху?»
Попытка нагнать страху действует на людей по-разному. Одни ломаются, сдаются и не рискуют выступать против, действительно принимая условия капитуляции и послушания. Другие переполняются злобой и делают всё, чтобы отомстить, логично полагая, что лучший способ
избавиться от страха – ликвидировать его причину. Судя по всему, хитрый белорус относится ко второму сорту людей и не побоялся вступить в драку, а он не разобрался…«И что делать теперь? Мстить?»
Очень хотелось порвать кругленького шамана на лоскуты, но сейчас на повестке дня другой вопрос – бегство. Эрлиец не отступит, единственный способ от него избавиться – сбежать.
«Или убить? Принять вызов и затеять схватку? В конце концов, чем я хуже белоруса?»
И только сейчас, чуть ли не через сутки после информации о появлении Петриуса, Бранделиус задумался над тем, о чём имело смысл поразмыслить с самого начала: если эрлиец всё знает, почему до сих пор сюда не заявились молчаливые ребята из Тёмного Двора? Не заявились за ним, владельцем редчайшего артефакта – Перстня Парацельса?
«Потому что, дружище, ты понял, что эксперимент начался, и хочешь дождаться результатов. Дождаться для себя, а не для Великого Дома Навь. Дождаться, обработать, возможно, что-то изменить в артефакте и войти в историю как замечательный учёный, сумевший разгадать одну из знаменитых тайн… Поэтому ты ждёшь».
Вывод приободрил.
«У меня есть время.
Немного, но есть. Можно успеть как следует подготовить рабов, провести разведку, определив, скольких убийц приволок с собой врач, и уж тогда вступать в бой…»
– Я тебя размажу, – пообещал Бранделиус. – Ты…
Поток шипящих обещаний был оборван телефонным звонком с неопределившегося номера.
«Неужели?»
Бранделиус нажал кнопку ответа:
– Да?
– Здравствуй, Сиби, – мягко произнёс эрлиец.
– Здравствуй, Петриус.
– Странно всё получилось, да?
– Рано или поздно мы должны были встретиться, – со всем доступным ему спокойствием ответил чел. – Ты искал меня с невероятным упорством.
– Вижу, ты философски подходишь к происходящему, Сиби. Это хорошо.
– Позволь мне самому судить.
– Раньше ты не был таким дерзким, – заметил эрлиец.
– Времена изменились.
– И тебе больше нет нужды лицемерить и прикидываться моим другом.
– Я действительно был твоим другом, Петриус.
– Ты меня предал.
– Мы оба знаем, что артефакт не должен попасть в руки Великих Домов.
– Тогда почему ты не оставил его у Хранителя, Сиби? Почему похитил и активизировал? Ведь это риск: ты можешь попасться в руки Великих Домов.
– Я должен был его изучить, – чуть помолчав, ответил Бранделиус. – Это мой долг, долг учёного.
– Если ты кому-то и должен, то мне, – холодно произнёс эрлиец.
Разговор перешёл в практическую плоскость, и маг осведомился:
– Чего ты хочешь?
– Чего я хочу за что? – поинтересовался в ответ врач.
– За то, чтобы ты прекратил меня преследовать.
– Артефакт и результаты текущего эксперимента, – быстро ответил брат Петриус. И с издёвкой продолжил: – Тебе, как подлинному учёному, должно быть достаточно того, что ты его провёл. Дальше я сам.
– Хочешь продать тайну Парацельса навам?