Первое задание

– Это все?

– Да.

– Я думаю, мы решим эту проблему. Вас выписывают послезавтра, не так ли?

– Да, не могу дождаться, честно говоря.

– Понимаю. Вас будет встречать куча прессы. Что вы им скажете?

– Агент Романофф, а это обязательно? Я имею в виду прессу? Я, честно говоря, не знаю, что им говорить…

– Просто помашите им рукой.

– Ну, я постараюсь не опозориться.

Девушка улыбается мне, поднимаясь со стула.

– Была рада с вами познакомиться, мисс Ларсен.

– Взаимно, агент.

Я вышла из дверей больницы под вспышки камер и села в такси.

– Куда ехать, мэм?

А куда мне ехать? В мою прежнюю квартиру? Я не заплатила за прошлый месяц, не брала трубку, и поэтому хозяйка, скорее всего, уже выбросила остатки моих вещей на помойку…

– Мэм?

– Простите, я задумалась, – я назвала таксисту адрес пентхауса. Ну, хотя бы вещи соберу. Не думаю, что эта квартира мне по карману, даже с учетом того, что я теперь кавалер государственной награды. Кавалер, тьфу. Звучит-то как, самой смешно.

Я поднялась в квартиру и застыла у закрытой двери. Держа ключи в руке, я не могла набраться смелости, чтобы ставить ключ в замок.

Промучившись минут двадцать, я, наконец, открыла дверь и вошла, бросив у порога рюкзак с больничными вещами.

Квартира встретила меня тишиной, пустотой и идеальным порядком. Я обошла все комнаты, начиная со своей и заканчивая кухней. На круглом деревянном столе я обнаружила черную кожаную папку. В ней оказалось свидетельство о собственности на эту квартиру, оформленное на мое имя, банковская карта и ключ с черным металлическим брелком в виде значка Хонды.

Ключи от мотоцикла Локи.

Я вылетела из квартиры быстрее пули и спустилась на стоянку. Он стоял на своем обычном месте, огромный черный спортбайк с насмешливыми и хищными раскосыми глазами, будто спрашивая: «Ну что, новая хозяйка, осмелишься сесть на меня пилотом?»

Я перекинула ногу, поставив ее на водительскую подножку, и легла грудью на бак, обнимая его. Заныли еще незажившие ребра, но я перетерпела боль. По щекам потекли слезы. Я глубоко вздохнула, оперевшись лбом в крышку бензобака. Осмелюсь. Еще как осмелюсь. Ребра только заживут, да придумаю еще, как обеими ногами до пола достать. И осмелюсь.

В банке меня встретили с распростертыми объятьями. На счете оказалась сумма с семью нулями. Он был зарегистрирован на мое имя и, как мне сказал управляющий, не требовал от меня никаких усилий. Только деньги всей кучей из банка не забирать. Да я теперь завидная невеста! Квартира, мотоцикл, куча денег, да еще и героиня! Застрелиться можно.

Следующий месяц прошел в постоянной суматохе – я через день ездила в госпиталь к шефу официально – на осмотр, а реально – на беседу о том, на кой мне нужна эта аспирантура. В итоге он махнул на меня рукой и подписал заявление, дав добро на сдачу экзаменов.

Вручение моей персоне награды вместе с американским паспортом показали в выпуске новостей, вызвав у профа приступ гордости за ученицу, а у Брит – истерику, что это надо отметить. Ну, мы и отметили, сначала полночи протанцевав в клубе, а когда моя не до конца восстановившаяся тушка заявила, что хватит, завалились к ней домой и потом танцевали уже на крыше под дождем. После этих плясок подруга схватила ангину, и мне пришлось еще и к ней заезжать каждый день.

Коридор – Ветер странствий.

– Ну что, готова к труду и обороне? Выходишь в понедельник? – голос шефа в трубке сверкает оптимизмом. Соскучились, гады. Знаю, что соскучились. Я тоже. Руки так и чешутся.

– Готова. Только… сэр, вы мне дадите еще неделю?

– Зачем?

– Хочу кое-куда съездить.

– Далеко?

– Очень. На ту сторону Атлантики.

– В Россию?

– Да. Хочу навестить могилы родителей.

– Лети.

– Спасибо.

Я стояла в зале прилета Пулково и смотрела на стекающие по стеклу капли. Вечный Питерский дождь… Я специально не полетела через Москву, решив, что не стоит проходить второй раз по одному маршруту. На табло высветился мой рейс. Полетели.

Родной город встретил меня теплой погодой и солнцем, играющим на опадающих листьях. А тут уже осень. Золотая, красная, багряная… Я влюблена в это время года.

Я стояла у окна гостиничного номера и с высоты десятого этажа смотрела, как приходят и уходят поезда на железнодорожном вокзале, едут машины, куда-то, по своим делам, бегут люди… В голове звучали знакомые строчки: «Я вернулась в мой город, знакомый до слез, до прожилок, до детских припухших желез…»**

Завтра. Я приду к вам завтра, родные мои.

Я пришла на кладбище утром, неся в руках огромный букет красных роз. Мама любила эти цветы. Я просидела почти весь день, рассказывая каменным надгробиям обо всем, что со мной было. Как я жила после того, как уехала на другой конец света. О своей работе, о друзьях. О Локи. О своих чувствах. Читала стихи, написанные ему. Я говорила и плакала, не пытаясь вытирать слезы. И мне казалось, что они сидят передо мной и внимательно слушают, одобрительно улыбаясь.

Я уходила навстречу заходящему солнцу с улыбкой на губах. На душе было легко и светло. Хотелось петь.

Не знаю, вернусь ли я когда-нибудь сюда еще раз. Может быть, да, а может, и нет. Могилы – это всего лишь символы. Главное – это наша память. И, пока мы помним, пока мы любим, ушедшие в тень будут жить в сердце и улыбаться нам во снах. Я наконец-то поняла это. Я буду помнить вас всегда, родные мои. Вы всегда рядом, потому что я вас люблю.

Я улетела в Петербург через день, устроив себе прогулку по городу. Я ела мороженое, гуляла по паркам, обойдя пешком весь центр города. Пинала опавшие листья и слушала, как в полдень часы мэрии играют незамысловатую мелодию.

Земфира – Нахер мне город, в котором больше не встретить тебя?

Вернувшись в Нью-Йорк, я с головой окунулась в работу и учебу, успешно сдав все экзамены. Я летала от ощущения того, что становлюсь на новую ступень в своей профессии. Становлюсь сильнее. Я выбрала вертебрологию***, как молодую, сложную и безумно интересную мне отрасль науки.

Мы стали часто видеться с Бритни. Я познакомила ее с Сэмом и с удивлением наблюдала, как из этих двоих складывается пара. И пара весьма неплохая.