Первому ворону снится

«Ой… – задумалась пораженная Дженни. – Неужели все это правда сделала я?»

Что-то она забыла, что-то смогла вспомнить – и то, что забыла, жгло сильнее, ведь как можно забыть собственные плохие поступки!

Потом Дженни увидела, как в их дом пришла мачеха, – и тут Дженни увидела столько своих дурных дел!.. Почти любое задание, которое ей давала мачеха, заканчивалось маленькой местью от девочки: плевок в суп, грабли рядом с дверью, мышеловки, оставленные будто случайно не в тех местах… Дженни поразилась, как даже незаметно для себя она творила пакости – и хотя многие из них были безобидными, а другие безуспешными, они случались почти каждый день! Дженни даже почувствовала сердцем ту злобу, которой были наполнены ее поступки, – те, которые она совершала сама! Почему же только сейчас она стала понимать, как прогнило ее маленькое сердечко?!

«Нет, я не пройду испытания, – подумала Дженни, останавливаясь и заливаясь слезами, – я плохая, плохая, плохая. Мое сердце не годится для того, чтобы победить колдунью».

А темная гладь озер показывала все новые и новые дни Дженни, все самое плохое, что та успела сделать. Так мало лет, а так много случилось этого плохого!

Наконец – разговор Дженни со Старым енотом, а потом с Совой, и тут Дженни совсем отчаялась.

«Ведь я совсем не переживала за них, я переживала только за себя! – поняла она. – Я решила идти совсем не ради других, а только ради себя, ради того, чтобы смочь вернуться домой, чтобы мне помогли избавиться от мачехи! Какая я бесчувственная! Из-за меня умерла мама, а потом я становилась только хуже и хуже!»

И теперь, казалось, уже вся шерстка Дженни промокла насквозь от слез.

«Как привлекательно выглядят эти озера, – подумала она. – Как легко сейчас упасть вот в это, что в шаге от меня – и больше никому и никогда не делать зла!»

И вот, как околдованная, она стала вглядываться в озеро, которое снова стало темным и отражало только ее саму – мокрого маленького енота. Дженни не могла ступить ни вперед, ни назад.

«Я могла бы вырасти и стать как моя мачеха, или как та страшная колдунья, что прогнала енотов из леса», – подумала Дженни, и вот озеро, будто услышав ее мысли, стало показывать лес, о котором говорил Старый енот. Белые зверьки спасались бегством – а многие исчезали в пламени – и гнала их огромная фигура колдуньи, в руках которой был огонь, и ее лицо было лицом Дженни.

Будто холод сковал все тело девочки, она будто превратилась в одну ледяную глыбу, которая вот-вот сорвется. Она уже ничего не могла сделать с собой, ее влекло вниз. И вот она уже начала падать… Но нет, задняя ее лапка потянулась назад, и Дженни просто потеряла равновесие и рухнула на мост.

«Я должна идти вперед, – произнесла она вслух. – Именно ради других и должна».

И она пошла, хотя она была уже совсем без сил и еле передвигала лапы, и ни единой мысли о том, чтобы остановиться, ее не посетило, а озера оставались зеркально-темными и пустыми.

Нет, в ней не было и ликования, хотя она понимала, что победила колдовство, прошла испытание.

Теперь вся дорога до замка показалась ей короткой: прошли какие-то мгновения – и она очутилась у подножья замка и уже искала трещины в кладке, по которым смогла бы взбежать по стене к окну, или места, с которых могла бы прыгнуть на карниз. Но рядом с замком не росло ни одного дерева – вокруг расстилалась выжженная черная земля, сухая и твердая, как камень. Стены же замка казались безупречно гладкими, будто стеклянными, и окна смотрели с далекой высоты. Дженни не смогла найти даже ворот.

Замок с тремя шпилями, которые вонзались в хмурое небо, показался девочке огромным гнилым зубом.

– Молодец, Дженни, – услышала она над собой знакомый хриплый голос. Это была Сова. Она, зажмурив глаза и трясясь всем телом, летела к ней – надо же, как она боялась! Дженни даже удивилась, что сама не испытывает такого страха, как эта большая птица. Когда она успела его потерять?

– Сейчас я доставлю тебя к окну ее спальни, – сказала Сова. – Она спит очень крепко, и тебе несложно будет достать меч из-под ее подушки. Говорят, она умеет менять свой рост: если она предстанет перед тобой великаншей, значит, поднапрячься придется чуть больше. Но главное, конечно, – это не застать ее пробуждения. А значит, тебе придется поторопиться. Поняла?

Сова говорила почти шепотом и не открывала глаза.

Дженни кивнула, а потом опомнилась и ответила вслух:

– Да.

– Как достанешь меч – спеши вниз, на кухню. Я расскажу тебе, что делать дальше. Я пойду сейчас другим путем. Ты готова?

– Да.

Сова взяла Дженни в лапы и подняла в воздух. Девочке показалось, что той уже тяжело, что ее хватка уже не та, что была всего пару часов назад.

– Я подниму тебя вверх, а ты смотри, где окно с синими шторами, – сказала Сова. – Оно где-то здесь, но твои глаза должны мне помочь.

– Хорошо, – ответила Дженни и через несколько мгновений сказала, – вот оно! Летите чуть выше, на два этажа, и на пять окон правее!

– Ты не смогла бы без моих советов, Дженни, – сказала Сова, точно угадав, куда ей подлететь. – Поэтому я не могла рисковать жизнью: стоило мне одним глазом взглянуть на колдунью, как я упала бы замертво. Значит, мне нужно было ослепить себя.

Дженни тряхнуло. Она думала, что Сова так уродливо жмурится – но нет, она ослепла, лишила себя глаз.

А сказала девочка только одно:

– Я справлюсь, – и поспешила через окно в замок. Хлопанье крыльев за окном тут же начало стихать, отдаляясь.

Комната у ведьмы оказалась огромной и роскошно обставленной: везде висели золотые украшения и мелко расписанные ковры, а постель на огромной кровати колдуньи была расшита золотыми огненными цветами. Она спала спиной к девочке. Тихими, мягкими шагами – как хороши для этого звериные ножки! – Дженни перебежала на другую сторону от ложа колдуньи.

Та и правда была глубоко погружена в сон, но… Дженни взглянула в ее лицо и оцепенела. Это была ее мачеха! Ее мачеха и была Огненной ведьмой!

Но не было времени ни на удивление, ни на раздумья, и Дженни помнила это. Тихо она взобралась на кровать, стараясь ничего не задеть, ничего не свалить на пол. Ведьма дышала прерывисто, и всякий раз, когда ее ритм сбивался, Дженни охватывал страх.

Подушек в изголовье лежало много, и Дженни пришлось не одну минуту осторожно щупать их, пытаясь отыскать рукоятку меча. В конце концов она ее нашла и стала тянуть на себя – меч оказался небольшим, скорее кинжалом, даже по меркам маленькой Дженни. Ей нелегко было держать его в передних лапках, стоя при этом на задних, поэтому она осторожно зажала его во рту.

«Может, я покончу с ней сейчас же? – подумала Дженни. – Так легко воткнуть этот кинжал ей в горло… Нет, нет, какая я жестокая! И Сова сказала мне идти вниз, наверное, все не так просто. Лучше следовать ее советам».

И Дженни выбежала в коридор. Лестница нашлась не сразу, хотя Дженни очень спешила. Через несколько минут они столкнулись с Совой у дверей кухни.

– А где вся прислуга? – спросила Дженни, положив меч на пол.

– У них уборка в другом крыле, я проследила, – ответила Сова. – Нам нужно спешить, скорее, скорее заходи внутрь!