Первому ворону снится

Скверно жилось Джону. Кормили его хлебом с отрубями да скудной похлебкой, которая непонятно из чего была сварена, – и хотя он целый день возился с огородом, на котором зрели сочные плоды на любой вкус, деликатесы, которые по слухам подавались на королевском столе, – ему не доставалось ничего из них, а украсть он не мог: колдунья следила за ним с тройным вниманием и такие намерения чуяла за версту.

Ей, впрочем, всегда было за что его отчитать. А если не было – могла придумать. Например, решить, что Джон хочет сбежать: иногда она становилась особенно подозрительной. «Ну, ну, беги, мой малыш, – смеялась она тогда. – Твои потроха станут хорошим обедом для моих песиков. Давно я их человечинкой не баловала».

Что говорить – Джону хотелось сменить свою участь на менее скорбную. Но псы ведьмы и правда выглядели кровожадными, и даже когда хозяйка надолго отлучалась, Джон за ворота свой нос не казал.

Со временем – с такой небогатой пищи и скуки – Джон слабел, и уход за огородом и Садом Времени давался ему все тяжелее. Старуха все чаще кричала на него, ведь он теперь, бывало, плошал. Ни разу не ошибся только в ночном задании – но о нем надо рассказать особо.

Всякий раз в полночь Джону нужно было подходить к часам, которые висели на внешней стене дома колдуньи – к тем самым, что висели со стороны Сада Времени и по которым он сверял остальные часы. Мальчик переводил их минутную стрелку ровно на сто тысяч оборотов назад. Крутить надо было очень быстро, и, конечно, Джон ни за что бы не справился, если бы не специальный ключ от этих часов, который ему неохотно доверила ведьма. На рассвете нужно было переводить стрелки обратно, вперед.

Это получное задание, утверждала ведьма, самое серьезное: она так напускалась на Джона, обещая страшные расправы в случае ошибки, что бедняга на несколько минут глох. Конечно, он не смел спросить и даже намекнуть: зачем это нужно и почему так важно?

Сама работа не была сложной, сложно было другое: встать до полуночи, если Джону удавалось заснуть к тому времени, и во второй раз, не перепутать время и ни в коем случае не проспать. Каким легким это казалось сначала – и каким тяжелым оказалось потом! Изнуренный дневной работой, Джон валился с ног и засыпал так крепко, что, казалось, из глубины сна его нужно вызволять, спасать оттуда. Какое уж тут – самому встать в полночь, а потом при первых лучах рассвета!

Тогда Джон решил договориться с петухом, который жил у этой колдуньи. Тот согласился ему помочь и теперь будил его оба раза за ночь, кукарекая во весь голос. Ведьма, похоже, спала крепко и ни разу даже не спросила о петухе.

– А знаешь, – спросил он спустя несколько ночей у Джона, – зачем она это делает? Зачем ей давать тебе такую нелепую работу?

– Нет, – признался Джон и пожал плечами, – я думал – это какая-то магия, и меня это совсем не интересует.

– А зря ты так, – ответил петух. – Дело в том, что эти часы связаны со временем, которое сейчас царит в ее доме. Ты живешь в маленькой конурочке рядом, я – в сарае, и нас это не касается, и мы не видим, что там происходит. Но сам дом действительно возвращается в прошлое, на сто тысяч часов назад! Сначала я просто изнывал от любопытства. А потом однажды, когда ты перевел часы, я забрался на карниз у окна ее спальни, подслушивал и немного подглядывал. И ты не поверишь! Колдунья помолодела, похорошела, стала стройной и красивой… И у нее там был кавалер, наверное, какой-то любовник из ее молодости. Вот так! Она просто хочет возвращаться в свою молодость время от времени, а потом – когда ты на рассвете переводишь стрелку обратно – возвращается.

– Надо же, – сказал в ответ Джон. – Но зачем нам это знать?

– Поживем – увидим, – ответил петух.

И жизнь пошла по-прежнему, только теперь Джон сдружился с петухом колдуньи, и ему было уже не так тоскливо. Тот помогал ему чем мог, а иногда развлекал разными историями да сплетнями о колдунье.

Но вот наступил день, который окончательно убедил Джона бежать от его хозяйки – и как можно скорее.

Она и раньше, возвращаясь из города, отзывала Джона от огорода, отдохнуть в маленький домик – это значило, что ей надо сделать какие-то особые дела, те, что глаз Джона видеть не должен. И Джон послушно удалялся. Но в этот раз его тоже съело любопытство, да и злость к ведьме накопилась непомерная, и Джон покорно согласился уйти, а сам спрятался за деревцем – начал наблюдать.

Вот тут он страху натерпелся! Колдунья сначала отошла, но скоро вернулась – с лопатой и мешком, из которого сочилась кровь. В мешке, как Джон вскоре увидел, были мертвые младенцы – ведьма закапывала их как удобрение для своего огорода. «Вот это да. Какой ужас», – подумал Джон и осел на землю, подавив крик. Потом он тихо отполз в свой домик и долго из него не возвращался – до тех пор, пока громогласный крик ведьмы не вызвал его обратно, заодно отругав за медлительность.

Надо убить старую ведьму, решил Джон, и бежать. Да, да. А псы будут уже не помехой: петух убеждал Джона, что те – не обычные псы, а могущественные демоны, призванные защищать колдунью, и их держит только ее заклятье… или, по слухам, ее договор с дьяволом, за который она расплатилась глазом.

Конец ознакомительного фрагмента.