Первородный. Цена магии

— А вот и кофе, — ухмыляясь, вручил мне средний помятую алюминиевую кружку.

— Так это пиво, — заглянул я в неё и увидел пенящуюся жёлтую жидкость с характерным хмельным запахом.

— Ну, вот такое у меня кофе, — улыбнулся Владимир и принялся с жадностью наворачивать яичницу.

Вдвоём мы быстро съели её и выпили по кружке пива. После этого наступил весьма щекотливый момент. У меня ведь не было денег. Совсем. Пришлось просить взаймы у среднего. Тот пошарил по закромам и вручил мне два замызганных червонца с профилем Владимира Первого.

— Отдашь когда сможешь, — благодушно сказал брат, зевнул и добавил: — Мне на днях наконец-то удалось привлечь внимание Космоса. Он послал мне хороший выигрыш. Я делал ставки на подпольных боях магов. Там можно за вечер сорвать приличный куш.

— Мда-а? — заинтересованно сощурил я глаза.

— Ага. Но тебе там делать нечего. Все ставки проиграешь. У тебя аура не подготовлена. Каналы с Космосом не настроены, — с апломбом произнёс Владимир и поторопил меня: — Всё, ступай. А я ещё полежу, а то после вчерашнего удара по голове меня до сих пор слегка мутит. Сегодня точно никуда не пойду. Буду отлёживаться.

— До встречи.

— Постой. Возьми ещё мусор, да выбрось его в бак. Только когда будешь выкидывать его, обязательно скажи 'меняю отходы на доходы. Понял?

— Как бы не перепутать, — усмехнулся я, взял из-под раковины узел с мусором и покинул съёмную квартирку.

На улице я покрутил головой и нашёл взглядом мусорный бак. Молча швырнул в него свою попахивающую ношу и двинулся за хмурыми позёвывающими людьми, уныло бредущими в одном направлении, как коровы на бойню.

Они, как и планировалось, привели меня к трамваю. Я уточнил у азиата-кондуктора маршрут и выяснил, что трамвай идёт мимо той самой площади, где стоит «Заводной Иван».

Отлично, в эти-то края мне и нужно попасть, чтобы реализовать план, придуманный накануне.

Я отдал за проезд грабительские двадцать копеек и уселся около мутного, как моё будущее, окна.

Трамвай с металлическим грохотом помчался по рельсам, протянувшимся вдоль трёхэтажных бревенчатых домов, чьи первые этажи занимали различные заведения с крупными, яркими вывесками.

Меня они не заинтересовали, а вот висящая на стене схема трамвайных путей привлекла мой взор. Я тщательно изучил её, а затем раскрыл книгу, взятую из квартирки Владимира, нашёл раздел о магах-физиках и углубился в чтение. И вынырнул я из него лишь тогда, когда кондуктор с акцентом сообщил, что трамвай подъезжает к Театральной площади.

Выйдя из транспорта, я нашёл взглядом «Заводного Ивана», взял его за ориентир и побрёл по укрытым туманом улицам, восстанавливая свой вчерашний маршрут. Попутно мой внимательный взгляд скользил по сторонам. Не покажутся ли давешние бандиты?

Пока в поле моего зрения попал лишь пьяный мужик в грязной, потрёпанной одежде. Он счастливо и неуклюже танцевал под весёлую музыку, вылетающую из киоска, продающего пластинки для граммофонов.

Я засмотрелся на «танцора». А идущая мне навстречу стервозного вида лощёная мадам с картонным стаканчиком в руке придирчиво рассматривала своё отражение, скользящее по панорамному окну кофейни. И она так была поглощена собой, что непременно врезалась бы в меня, ежели бы я не проявил чудеса ловкости и не сумел ускользнуть в сторону.

Правда, эта ворона в юбке от неожиданности резко отшатнулась и расплескала кофе по приталенному пиджаку. Её физиономия сразу же злобно исказилась, как у черта, увидевшего ладан или святую воду.

Она выпучила глаза с длиннющими, неестественными ресницами и гневно завизжала:

— Что вы наделали?! Да вы знаете, сколько стоит этот пиджак?!

— Ну, ежели бы вы не смотрели на своё отражение, а больше глядели вперёд, то вы бы и не облились. Моей вины в этом нет, — спокойно объяснил я.

— Да это полностью ваша вина! — топнула ножкой грымза, пронзив меня бешеным взглядом. — Это вы на меня налетели! Куда вы вообще смотрели, а? Какие мысли витали в вашей пустой голове?

— Если вам так интересно, то я думал о боге, — смиренно ответил я и возвёл очи к серо-стальному небу, будто бы жаждущему раздавить Светлоград.

— Ах о боге… — рассерженно начала женщина и тут же со стуком захлопнула рот, словно побоялась ляпнуть что-то эдакое, могущее послужить поводом для доноса.

Мало того, она ещё испуганно покосилась на прохожих, обтекающих нас словно река два валуна.

— По большому счёту, вы должны мне сто рублей за причинённый ущерб, иначе я заявлю на вас в полицию. Как ваше имя?!

Зараза воткнула в меня требовательный взор, пыхтя, как паровоз. Её чем-то накаченная, бурно вздымающаяся, как два мячика, грудь едва не рвала блузку. А широкие, словно нарисованные углем брови сдвинулись к переносице.

— Иван Григорьевич Сперцанский, — с тяжёлым, виноватым вздохом произнёс я, скрывая ехидную усмешку.

Это имя мне довелось прочитать на встреченном по пути медном памятнике, изображающем мудрого бородатого старца с колбой в руке. Именно он несколько сотен лет назад и изобрёл «синьку».

— Сперцанский? — сузила полыхающие гневом глазки дурёха и задумчиво покусала губу-вареник. — Хм. Где-то я уже слышала эту фамилию. Небось, среди нового списка тех, кого лишили дворянского статуса.

Она прошлась по мне ядовитым взглядом, оценив мою небогатую одежду.

— О, вы где-то слышали фамилии из этого списка? Или прям сами сумели прочесть его? Вам никто не помогал читать? — ехидно сострил я, почувствовав искреннюю неприязнь к этой высокомерной пустышке.

— На что вы намекаете? — сморщилась гадина и откинула корпус назад, чтобы смотреть на меня как бы сверху вниз. — Что я не обучена чтению?

— Не думайте об этом, а то у вас от непривычной работы головка разболится, — съязвил я и продолжил свой путь.

— Стойте! Я ещё с вами не закончила! А ну стоять! Иначе вас вызовут в полицию, Иван Григорьевич Сперцанский! Я хорошо запомнила ваше имя!

— Обращайтесь к служивым! — бросил я через плечо, внутренне посмеиваясь.

Представляю, какие у полицейских будут физиономии, когда они услышат её слова. А какая у нее-то будет рожа! Ха-ха!

— Вот и обращусь! И тогда вам мало не покажется! Вы даже не представляете, какие у меня покровители! Я вас в порошок сотру! — ярилась стерва, будто обычная базарная хабалка, что выдавало в ней максимум любовницу какого-нибудь не особо разборчивого престарелого аристократа.

— Ей явно не хватает хорошего жизненного урока, — пробормотал я, искренне разгневавшись на дурынду, продолжающую яростно жужжать за моей спиной. — Может, хоть голубь её обгадит? Божья же птица.

Мой хмурый взор с надеждой скользнул по голубям, важно расхаживающим по карнизу кофейни. А потом я прошёлся взглядом по воробьям, облепившим коническую крышу готического костёла с каменными святыми на фасаде.