Первый Инженер Император. Новые рубежи – ІІІ

— Вот это, — она показывала на невзрачный кустик с мелкими синими цветочками, — называется «сон-трава». Отвар из нее помогает уснуть, снимает боль. А вот это, — ее палец указывал на ярко-красные ягоды, похожие на волчьи, — ни в коем случае не трогайте. Смертельный яд. Одного касания к губам достаточно, чтобы…

Один из воинов, молодой, самонадеянный крепыш из отряда Романовича, усмехнулся.

— А это нам зачем, красавица? — спросил он с насмешкой. — Мы что, коренья там жрать будем, как кролики? Или цветочками лечиться? У нас для этого лекари есть, да и мечи при себе.

Иша запнулась, ее щеки вспыхнули от обиды и смущения. Она опустила глаза, не зная, что ответить на такую откровенную грубость.

Я, стоявший неподалеку и наблюдавший за учениями, почувствовал, как внутри закипает холодная ярость. Такое расхлябанное, пренебрежительное отношение к жизненно важным знаниям… это было недопустимо.

Это была не просто глупость, это была потенциальная угроза для всего отряда. В Диких Землях одна ошибка, одно неверное решение, продиктованное самоуверенностью, могло стоить жизни не только тебе, но и твоим товарищам.

Я шагнул вперед, вставая в упор к насмешнику. Мой голос прозвучал ледяным тоном, от которого даже самые бравые воины невольно поежились бы.

— Когда на вас, солдат, нападет Хозяин Леса, — сказал я, глядя ему прямо в глаза, и в моем взгляде не было ни капли тепла, — тварь, лишь отдаленно напоминающая человека, с оленьим черепом вместо головы и силой, способной разнести в щепки большую часть вашего хваленого отряда… Когда вы будете вынуждены отступать вглубь проклятого леса, оставив всю провизию, все свои мечи и арбалеты, потому что они окажутся бесполезны против него… Вот тогда, солдат, я очень тебе советую вспомнить то, что говорит эта девушка. Потому что жрать будет действительно нечего. И лечить твои рваные раны будет некому, кроме нее. И я лично, — я сделал шаг еще ближе, так что наши лица почти соприкасались, — спрошу у тебя после этого инструктажа, как называется этот куст и какую форму имеют его листья. И не дай бог ты не ответишь.

Я видел, как он побледнел, как заходили желваки на его скулах. Он сглотнул, пытаясь что-то сказать, но слова застряли у него в горле. В глазах его промелькнул страх.

Возможно, я перегнул палку. Возможно, стоило быть мягче. Но в тот момент я чувствовал, что иначе нельзя. Пусть лучше он сейчас напряжется, испугается, но запомнит каждое слово Иши. Чем потом, в реальной опасности, из-за своей глупой самоуверенности, подведет и себя, и остальных.

Остаток дня прошел в более конструктивном ключе. Насмешник притих и внимательно слушал Ишу, как и остальные солдаты. Больше неуместных шуток и скептических ухмылок не было.

Следующие дни были посвящены не только теории, но и практике. Мы отрабатывали тактику боя в лесу, учились бесшумно передвигаться, ставить ловушки, оказывать первую помощь. Иван и его люди гоняли царских воинов до седьмого пота, заставляя их ползать по-пластунски, переправляться через реку вброд, ориентироваться по звездам.

Я же, в свободное от общих учений время, продолжал свои собственные тренировки. Магия. Она все больше увлекала меня. Под руководством Скворцова, который, к моему удивлению, решил задержаться в Хмарском, наблюдая за подготовкой отряда и, как мне казалось, с нескрываемым интересом следя за моими успехами, я постигал азы рунного искусства.

Водяной шарик теперь получался у меня почти идеальным. Я мог удерживать его в воздухе по нескольку минут, менять его размер, даже заставлять его медленно перемещаться. Следующим шагом было научиться придавать воде иную форму — ледяной шип, водяной щит. Это давалось труднее, требовало еще большей концентрации и контроля.

Но я не сдавался. Каждый день, на рассвете, я приходил к реке и часами практиковался, ощущая, как растет моя сила, как магия все охотнее подчиняется моей воле. И камень в кармане — Сердце Руны — словно помогал мне в этом, вибрируя в такт моим заклинаниям, делясь своей очищенной энергией.

Время летело незаметно. Неделя, отпущенная нам на подготовку, подходила к концу. Отряд был готов. Люди были обучены, снаряжение проверено, запасы пополнены. План экспедиции утвержден. Оставалось только получить последнее благословение.

В назначенный день мы снова стояли в Малой приемной царского дворца. На этот раз — не только я и Иван, а весь наш сводный отряд. Сорок четыре человека — сорок царских воинов и четверо хламников, включая Ишу. Все в полном боевом облачении, серьезные, сосредоточенные.

Алексей Петрович и Олег Святославович вышли к нам вместе. Они обошли строй, внимательно осматривая каждого воина, словно провожая их в последний бой.

— Ну что, воины, — голос Долгорукова звучал торжественно, но без пафоса. — Пришло время. Вы отправляетесь в опасный, но важный поход. От вас зависит будущее наших земель. Помните об этом. И вернитесь с победой. И живыми.

— Север ждет! — прогремел Романович, его глаза горели. — Ждет тех, кто не боится бросить ему вызов! Покажите этим диким землям, кто здесь настоящий хозяин! Слово за вами, барон!

Он посмотрел на меня. Я шагнул вперед.

— Мы готовы, Ваши Величества, — сказал я твердо. — И мы не подведем.

Цари кивнули. Затем, неожиданно для меня, они оба положили мне руки на плечи.

— Да хранят тебя Боги, барон Кулибин, — сказал Долгоруков.

— И да сопутствует тебе удача, инженер, — добавил Романович.

Это было их благословение. Простое, мужское, без лишних слов. Но в нем чувствовалась и вера, и надежда, и тяжесть ответственности, которую они возлагали на мои плечи.

Я кивнул им в ответ. Затем развернулся к своему отряду.

— Тогда, выдвигаемся.

— Погодите!

Я удивленно обернулся. По длинному коридору, ведущему из глубин дворца, бежала Маргарита. Она чуть ли не спотыкалась о подол своего нарядного, расшитого золотом платья, которое явно не было предназначено для таких стремительных маневров.

Щеки ее раскраснелись, выбившиеся из сложной прически рыжие пряди метались из стороны в сторону, а сама она откровенно нервничала, это было видно по ее сбившемуся дыханию и тому, как она теребила край рукава.

Она подбежала ко мне, не обращая внимания ни на царей, ни на застывших в недоумении воинов. Схватив меня за руку своей горячей, слегка дрожащей ладонью, она быстро сунула мне в другую руку какой-то небольшой, самодельный предмет.

— Я… я заговорила его, — выпалила она, ее зеленые глаза, полные тревоги и еще чего-то, чего я не мог сразу понять, смотрели мне прямо в лицо. — На удачу… и… и чтобы я всегда знала, где ты. Чтобы смогла увидеть тебя… если что… Не снимай его, Саша! Никогда! Ни в коем случае! Пожалуйста!