Первый Инженер Император. Новые рубежи – ІІІ

Дверь… плавно, почти беззвучно, словно по волшебству, начала отъезжать в сторону, открывая за собой темный проем. Мы все невольно отшатнулись, готовые к любой неожиданности. Но из проема не вырвалось ни чудовищ, ни ядовитых газов. Лишь потянуло знакомым уже запахом застоявшегося воздуха.

Я первым шагнул в открывшийся проем, освещая перед собой пространство химическим фонарем. Остальные, помедлив секунду, последовали за мной.

Мы оказались в просторном, почти кубическом помещении. Стены, пол, потолок — все было сделано из того же гладкого, темного материала, что и дверь. Никаких окон, никаких видимых источников света, кроме наших тусклых фонарей.

Но что сразу бросилось в глаза — это чистота. Здесь не было той вековой пыли, той плесени и ржавчины, которые мы видели в остальной части бункера. Словно это помещение было герметично запечатано все эти столетия.

А в самом центре комнаты, на невысоком постаменте, стояло ОНО. Стеклянная, матовая, непрозрачная коробка кубической формы. Размером примерно метр на метр.

Я замер, затаив дыхание. Сердце гулко стучало в груди. Что это? Какой-то контейнер? Источник энергии? Или… или что-то совершенно иное?

Заинтересованный, я медленно подошел к кубу, Иван и сотники следовали за мной, их лица выражали смесь любопытства и опасения. Я обошел куб со всех сторон, внимательно его осматривая. Матовая поверхность не давала заглянуть внутрь. Никаких надписей, никаких символов, никаких видимых стыков или швов. Идеальный, загадочный куб.

Я пытался понять, что здесь спрятано, что могло быть настолько ценным, чтобы его так тщательно укрывали в самом сердце этого подземного комплекса. Мозг лихорадочно перебирал варианты, отбрасывая один за другим. Оружие? Маловероятно. Источник энергии? Возможно, но почему такая форма, такая защита? Артефакт? Руна?

Вспомнился старый, бородатый анекдот из моего времени, — мелькнула вдруг в голове совершенно неуместная мысль. Про трех братьев и пропавшую корову. И про их невероятную логику.

Я хмыкнул своим мыслям себе под нос, но ничего не сказал вслух. Не время для анекдотов.

Борис, видимо, потеряв терпение от моего молчаливого созерцания, подошел к кубу и с размаху шлепнул по нему своей широкой, мозолистой ладонью.

— А давайте его просто разобьем, барин! — воодушевленно предложил он, его глаза задорно блеснули. — И сразу узнаем, что там внутри! Чего гадать-то?

В тот самый момент, когда его ладонь коснулась матовой поверхности, дверь за нашими спинами, та самая, что так легко открылась, с тихим шипением закрылась, отрезая нас от остального бункера. Одновременно с этим комнату залил тусклый, тревожный красный свет, источник которого был неясен. Казалось, он исходил отовсюду — от стен, от потолка, отовсюду.

Металлический женский голос, он донесся откуда-то из-под потолка, отражаясь от гладких стен и заполняя все пространство.

— НЕСАНКЦИОНИРОВАННЫЙ ДОСТУП К ОПЫТНОМУ ОБРАЗЦУ. ДНК НЕ РАСПОЗНАНА. ПРОТОКОЛ ЗАЩИТЫ «ХРАНИТЕЛЬ» АКТИВИРОВАН.

Глава 22

Тревожный красный свет, словно пульсирующее сердце зверя, заливал герметичное помещение зловещими, пляшущими отблесками. Он искажал черты лиц моих спутников, превращая их в застывшие маски ужаса, недоумения и какой-то первобытной настороженности.

Я видел, как расширились зрачки Ивана, как напряглись желваки на скулах Игната, как Борис Рыжебородый непроизвольно сжал рукоять своего топора так, что побелели костяшки пальцев.

Что за «Хранитель»? Кого или что он должен хранить в этом забытом Богом и людьми подземелье? Этот матовый, непроницаемый куб в центре комнаты? Или, может быть, весь этот давно сгнивший, но все еще хранящий какие-то тайны, комплекс?

И, главное — от кого хранить? От нас? Мысли метались в голове, пытаясь найти хоть какое-то логическое объяснение происходящему, но инстинкт самосохранения, отточенный до остроты свежезаточенного клинка за последние, насыщенные событиями месяцы, уже вопил об опасности, о необходимости немедленно действовать, готовиться к худшему.

Я невольно сделал шаг назад, почти не осознавая этого движения. Рука сама собой, легла на рукоять одного из моих верных самострелов, висевших на поясе. Холодный металл приятно лег в ладонь, придавая толику уверенности в этой совершенно иррациональной ситуации.

Тишина, нарушаемая лишь нашим прерывистым дыханием и гулким стуком собственных сердец, давила на уши, становилась почти невыносимой.

И он не заставил себя долго ждать. Ожидание, впрочем, и не было долгим, но показалось вечностью.

Из еще одной темной, до этого момента совершенно незамеченной нами ниши в противоположной стене, с протяжным почти воющим скрежетом, начало медленно выдвигаться нечто.

Сначала из мрака показалась широкая, приземистая платформа на массивных, видавших лучшие времена гусеничных траках. Въевшаяся ржавчина и какие-то мерзкие, засохшие ошметки, похожие на зеленовато-бурую плесень или лишайник, покрывали их толстым, почти непробиваемым слоем.

Затем, над этой подвижной основой начало подниматься туловище. Неуклюжее, почти комично-коробчатое, оно было собрано, казалось, из самых разномастных металлических пластин. Часть из них была сильно помята, словно их долго и усердно пинали ногами или били чем-то тяжелым. Другие — покрыты глубокими, рваными царапинами, будто от когтей какого-то гигантского, доисторического зверя.

Не рукеров ли или их близких родичей, что могли обитать тут некоторое время назад?

Это был робот. Да, несомненно, робот. Дрожащий всем своим металлическим естеством, трясущийся, словно страдающий от вековой, неизлечимой лихорадки, он медленно, но с какой-то пугающей целеустремленностью, выезжал из своей пыльной коморки.

Две неуклюжие, но невероятно мощные на вид руки-манипулятора, больше похожие на гигантские клешни для захвата тяжелых грузов, подергивались в мелких, нервных конвульсиях. Чуть повыше, видимо, там, где находился сервопривод, запитанный невесть чем, изредка вырывались голубоватые искры.

А на самой вершине этого механического монстра Франкенштейна располагалась его «голова» — массивный, прямоугольный блок, лишенный каких-либо человеческих черт.

И в следующий миг два оптических сенсора на этом блоке, до этого темные и безжизненные, вспыхнули красными светодиодами.

— НАРУШИТЕЛИ, — раздался новый металлический голос. Он был близок к человеческому, но полностью лишенный эмоциональной окраски. Плоско. Сухо. Констатация факта. — АКТИВИРОВАНА ДИРЕКТИВА НОМЕР ОДИН. ЗАЩИЩАТЬ ПРОТОТИП ЛЮБОЙ ЦЕНОЙ.

Прототип… Ага, значит, этот матовый, непроницаемый куб в центре комнаты — это не просто какой-то контейнер или декоративный элемент. Это что-то действительно важное. Что-то, ради чего древние создатели этого бункера сочли необходимым поставить такого… уборщика на гусеницах? Или это все-таки боевая машина, просто сильно потрепанная временем и отсутствием должного технического обслуживания?