Первый среди равных. Книга II

— Уже нет, — усмехнулся я. — Думаю, уже на следующей неделе ситуация сильно изменится. Что с письмом отца?

— А ты его не читал? — подняла брови сестра.

— Если ты не заметила, печать на конверте была целой, — хмыкнул я. — Просто не было на это времени. Мне стыдно такое говорить, но главе рода нужно заботиться о живых.

— Тогда понятно, — вздохнула Анастасия и подняла на меня взгляд. Глаза девушки наполнились слезами, но она сумела сдержать эмоции. — Значит ты рад будешь узнать, что письмо отца для живых и о живых.

— Что ты имеешь в виду? — нахмурился я. После бурного дня мне было сложно разгадывать загадки.

— Мама жива, — просто ответила Настя. — Наша мама жива, Яр.

Глава 17

Поверить в слова сестры было слишком сложно. К матери моего тела я не испытывал никаких чувств по нескольким причинам. Во-первых, княгиню Александру Григорьевну Разумовскую я никогда в этой жизни не видел. Знал о её существовании только со слов сестёр. В разуме погибшего княжича были только смутные воспоминания о статной женщине, которую он называл своей матушкой. Причём воспоминаний этих было исчезающе мало. А во-вторых, урождённая графиня Берёзова погибла ещё до начала всех событий, которые привели род Разумовских на грань вымирания.

Чтобы немного прийти в себя, достал из кармана телефон и поставил его на зарядку. Настя смотрела на меня в ожидании ответа, а я просто не знал, что ей сказать. Если её поддержать, то сестра вполне могла начать охоту за призраком. Куда она приведёт девушку предсказать невозможно. Если сразу отказаться от самой возможности подобного, то можно было сильно задеть чувства княжны.

— Этого не может быть, Насть, — спокойно и мягко произнёс я. — Мы оба знаем, что она погибла ещё за год до ареста отца. Ты была на похоронах. К тому же, если бы она была жива, то однозначно связалась с нами хотя бы раз за пять лет, что мы жили у баронессы Ключициной. Средств в наше время хватает. С тем же Аршавиным мы смогли наладить канал связи несмотря на слежку со стороны слуг Императора. А мы были всего лишь детьми.

— У неё наверняка были для этого серьезные причины, — убеждённо ответила девушка и я понял, что сейчас бесполезно с ней спорить. Даже мне требовалось время, чтобы осознать эту новость, а Настя наверняка уже успела выстроить у себя в голове целую теорию на этот счёт. — Отец не говорит об этом прямо, но такие намёки невозможно истолковать иначе! Он бы ни за что не стал так шутить. Тем более точно знал, что мы увидим его письмо только когда его самого уже не будет!

— Где оно? — со вздохом спросил я. Голова гудела от усталости и я уже смирился с мыслью, что сегодня никаких тренировок не будет. Нужно было хорошо отдохнуть, но разговор с сестрой спутал все планы.

Настя быстро поднялась и принесла со стола конверт. Я пару секунд рассматривал отпечаток фамильного перстня отца, а потом достал свёрнутый лист бумаги и принялся за чтение. Письмо было написано от руки. Почерк главы рода Разумовских можно было назвать безупречным. Я скользил глазами по тексту и всё больше хмурился.

На единственной странице Константин Разумовский умудрился уместить столько всего, что голова шла кругом. Сожаление от того, что не может сказать этого лично сквозило в каждой строчке. Внизу стояла дата, говорившая о том, что прежний глава рода прекрасно знал, что его ждёт. Письмо было написано спустя несколько месяцев после официальной смерти его супруги. А ещё через полгода князя арестовали в Москве. Если вспомнить дату подписания договора с Имперским банком, то картина становилась полной. Все документы и артефактная брошь были отправлены в ячейку на следующий день после составления этого письма.

Настя была права. Прямых указаний на то, что княгиня Разумовская жива, в тексте не было. Но даже мне было понятно, что треть текста направлена только на то, чтобы мы пришли к этому выводу. Особенно меня смутила одна фраза.

— Только тот, кто никогда не предаст, может знать все тайны поколений нашего рода, — задумчиво произнёс я. — Под молодой луной любые разговоры проще.

— Это подсказка! — воскликнула девушка. — Я долго думала и считаю, что нужно поговорить с Николаем Петровичем. Только он подходит под это описание. Он же целых пять лет боролся за наши владения. Ты поговоришь с ним? Или мне самой спросить?

— Не торопись, Насть, — покачал головой я. — Если всё действительно так, то нам однозначно не стоит сразу бросаться на поиски матери. Сейчас у нас нет ни ресурсов, ни возможностей для подобных поисков.

— Для обычного разговора с Ратаем нам не нужны никакие ресурсы, Яр! — горячо ответила Анастасия. — Я не понимаю, почему ты так реагируешь! Где твоя радость? Наша мать может быть живой! Отец же сам написал, что далеко не всё, что произошло за последние годы, стоит воспринимать за чистую монету. Ведь кроме той автокатастрофы вообще ничего не произошло с нашей семьёй!

— Возможно, — замедленно кивнул я. — Но торопиться мы не будем. Завтра я поговорю с Ратаем, а потом мы обсудим всё ещё раз. Договорились? А теперь прости, но мне нужно отдохнуть. День выдался богатым на события.

— Я понимаю, — кивнула Настя и поднялась из кресла. — Я буду ждать от тебя новостей, брат. Если всё действительно так и наша мама жива, то мы должны сделать всё возможное, чтобы вернуть её в нашу семью. Ведь теперь у нас есть ещё один живой родственник!

— Конечно, — тепло улыбнулся я. Настя пару секунд смотрела на меня, а потом вышла из кабинета и закрыла за собой дверь. А я устало развалился в кресле и тихо пробормотал. — А ещё у меня снова прибавилось проблем.

Неприятно было это признавать, но возвращение из небытия такой серьезной фигуры, как княгиня Разумовская, сразу поднимало множество вопросов. И с недоброжелателями рода, и внутри семьи. Сейчас о ситуации знали только мы двое и я надеялся, что так останется хотя бы в ближайшее время. Иначе велик был риск, что искать княгиню начнём не только мы. В том, что Александра Григорьевна станет мишенью для всех наших врагов у меня сомнений не было вообще. В любом другом случае у прежнего главы рода просто не было причин устраивать спектакль с автокатастрофой. Что это мне давало?

Первое же, что приходило на ум — княгиня была очень тесно связана с истинной причиной падения рода Разумовских. Настолько сильно, что отец решил убрать её из поля зрения своих врагов самым эффективным способом. И потратился он на это очень сильно.

Гибель представителя княжеского рода всегда вызывала массу вопросов. Нужно было не только подтвердить сам факт смерти, но и пройти муторную процедуру опознания. А потом ещё вычеркнуть имя погибшего из Книги. Делалось это без участия Императора, но всё равно дело было непростое.

Я снова взял в руки письмо и начал разбирать его слово за словом. Если бы прежний глава рода был уверен в надёжности банковской ячейки, то написал бы всё открытым текстом. Значит, сомнения у князя имелись, но контракт с Геннадием Алексеевич оказался самым надёжным из того, что ему было доступно на тот момент. При этом не стоит забывать, что род Разумовских, тогда, находился на пике своего влияния и богатства.

Минут сорок я потратил на изучение письма и только потом сумел осознать очевидный факт, на который до этого момента вообще не обращал внимания.