Первый выстрел

Все уголки Генуэзской крепости он облазил с товарищами. Даже с закрытыми глазами Юра нарисует все изгибы крепостной стены, покажет, где находится башня Лукини де Фиеско Лавани, где башня Коррадо Чикало, где древняя мечеть, где консульская башня и где та самая Девичья, в которую заточили Марусю Богуславку за то, что она устроила побег семисот невольников-запорожцев.

Хорошо еще, что «этот» не знает о том, что он, Юра, тоже помогал бежать из этой самой контрразведки Никандру Ильичу, дяде Яше и товарищу Василию.

Где теперь Коля, Сережа и Степа? Куда побежали, увидев, что его везут контрразведчики.

4

Из задумчивости Юру вывел голос Фальстафа:

— Мечтаешь о море?

— Что? — не сразу понял Юра.

— Расскажи-ка поподробнее о своей поездке.

— Ночь была… Я боялся… В Суук-Су не отходил от лошади.

А про себя Юра, вспомнивший «Овода» Войнич, подумал: «Я тебе не Артур, а ты не поп, чтобы я тебе исповедовался. Поп и тот предал, а ты…»

— Сейчас от тебя зависит, как скоро ты сможешь искупаться, а потом идти стрелять перепелов. Запишем для проформы…

С этими словами Фальстаф положил перед собой чистый лист и стал читать вслух написанное им раньше:

— «Юрий Петрович Сагайдак вез корзину груш Бер-Александр своей учительнице французского языка, но, узнав по приезде в Судак, что город захвачен высадившимся десантом красных, к учительнице не поехал, а направил коня вскачь домой. По дороге его остановил разъезд красных и под угрозой смерти заставил везти на своей повозке раненых бандитов и награбленное оружие. Один раненый был выгружен с повозки в Таракташе.

В дальнейшем он, Ю. П. Сагайдак, участвовал в разграблении сена, принадлежавшего немецким колонистам из Аджибея, после чего служил у красно-зеленых бандитов в урочище Суук-Су и без всякого принуждения, за оплату натурой, варил для них обед. Ю. П. Сагайдак ездил в Эльбузлы за хлебом для красно-зеленых бандитов».

Юра был потрясен осведомленностью Фальстафа. «Подумать только, знает, что я Кильке груши вез». После долгого молчания он пробормотал:

— Голова болит… Не помню…

— А может, сбегаем искупаемся, чтобы освежиться?

— Мне нельзя, я болен… — с трудом выдавил из себя Юра.

Фальстаф как-то странно рассмеялся, подошел к окну и на обратном пути погладил Юру по голове и спросил:

— Шерлока Холмса, Ната Пинкертона, Ника Картера любишь читать?

— Люблю, — не очень уверенно произнес Юра, смущенный неожиданностью вопроса.

— Я тоже трепетал, читая «Баскервильскую собаку», «Кровавый след», «Месгревский обряд»!

Он замолчал. И тогда Юра, обрадованный переменой темы разговора, начал перечислить:

— «Голубой карбункул», «Лига красноголовых», «Пять зернышек апельсина»…

— Я и сейчас преклоняюсь перед гениальностью дедуктивного метода, — прервал Фальстаф. — Помнишь, как по забытой старой шляпе Шерлок Холмс предложил доктору Ватсону определить характер владельца. Тот не смог, а Шерлок Холмс сделал это блестяще.

— Конечно, помню! — охотно отозвался Юра, надеясь, что Фальстаф увлечется и забудет о красно-зеленых. — «Ватсон оглядел шляпу и увидел, что это была самая обыкновенная черная шляпа, сильно потрепанная. Да на подкладке шляпы Ватсон разглядел дырочку для резинки, но самой резинки не было. Вообще шляпа была рваная и вся в пятнах — владелец замазывал их чернилами!..»

— У тебя изумительная память, — похвалил Юру Фальстаф. — Ты почти точно цитируешь.

— Все говорят, что память у меня отличная, — подтвердил Юра.

— А ведь я тоже Шерлок Холмс!

— Вы?..

— А что удивительного? Это моя профессия. Я, например, совершенно точно могу сказать, что ты не болен, а прикидываешься больным. Я отлично все понимаю. Родители, чтобы уберечь свое чадо от допроса, приказали тебе притвориться больным.

— Я сам…

— Хочешь их обелить? Ты напрасно хитришь со мной. Я все знаю и без тебя. Мне лишь хотелось убедиться, честный ли ты парень или брехун.

Юра молчал.

— Отвечай быстро, сколько пулеметов в отряде красно-зеленых бандитов?

— Один видел…

— А еще?

— Не знаю.

— Какой численности отряд?

— Не знаю.

— Человек двадцать?

— Больше…

— Двести?

— Не считал…

— Знакомых встречал?

— Нет!..

— Врешь! Гришу-матроса встретил там, вы здоровались, как старые друзья. Сандетов ездил с тобой в Эльбузлы. А в Таракташе ты тоже встретил знакомого. О чем у тебя был разговор с Юсуфом?

— С Юсуфом? Просил, чтобы он сообщил отцу и матери, что меня с лошадью мобилизовали.

— Вот и хорошо, что вспомнил. Тяжелораненого он взял?

— Нет, не он.

— Кто?

— Не знаю.

— Значит, встречу с Юсуфом подтверждаешь? К кому вы ездили в Эльбузлы?

— Не знаю. В какой-то дом…

— Вот план села. — Фальстаф уже не улыбался. Протягивая Юре лист бумаги, на котором были обозначены дорога и по бокам ее дома, он смотрел на мальчика с нескрываемой злобой.

«Тот» дом был третьим от края. Но выдать Дусю, Фросю? Никогда!

— Ночь была, не запомнил…

— Краснеешь от собственной лжи? Смелее! Скажи, от кого ты услышал о Степном партизанском отряде и что будто бы капитан Бродский им командует?

Юра смотрел ему в глаза, продолжая молчать.

— Долго же ты вспоминаешь. О Степном отряде и что будто бы им командует капитан Бродский сказал комсомолец Лука, когда агитировал вас за мировую революцию и ты вызвался отправиться в Индию. Фантазируй сколько влезет! Я сам фантазер. Лука твой — фантазер! Степной отряд — это шайка красных бандитов, командир у них действительно Бродский, но совсем не тот, а однофамилец, еврей-сапожник. Ясно тебе? Ты сегодня врешь мне, а там врал своим партизанам. Но не это главное…

Лицо Фальстафа внезапно изменилось. Улыбка исчезла. Он жестко и зло смотрел на Юру.