Песнь Пророка

Гаррет хотел ответить, но горло было сдавлено, он мог только промычать.

– Я ведь в самом деле убил хозяйку, - Хаави улыбнулся, предаваясь приятным воспоминаниям.

Хоук оттолкнулся от колонны, наконец падая вперед, на ноги. Его немного шатало после заклятия, не хотелось думать, что эльф еще может показать.

– И не только ее. Но это уже мелочи. Я шесть лет провел бродяжкой у лесов, где меня принимали за долийца, одного из сумасшедших, гонящихся за своим прошлым. Самое унизительное, что можно испытать. А потом забрали в Круг. Твоими стараниями еще одна бойня магов с храмовниками не была так заметна на фоне остальных, улизнуть было проще простого. Гораздо сложнее было найти достойного учителя. Но я его нашел. Он не лепил из того, что было, он дарил и дарил знания, и делал щедро, не прося ничего взамен. Кроме верности.

– Какая, должно быть, травма. Верность. Удар по самолюбию подлеца.

– Ну нет, - эльф облизнул верхний ряд зубов.
– Сильную душу не сломить.

Гаррет отшатнулся назад, глядя, как туман змеей обхватывает шею Хаави сзади. Вероятно там, где у него не было щита.

Серая мгла рассеялась в мгновение ока. Дымные змеи оказались руками Эсмильды. Храмовница крепко держала у горла эльфа свой меч.

– Нет у тебя души, падаль, - женщина сжала рукоять.

Ее волосы растрепались, глаза горели. Эсмильда надавила лезвием на шею эльфа. На коже блеснули рубиновые капли крови. Но тут же храмовница ощутила, как сила уходит из ее руки. И она не смогла даже убрать ее.

Хаави развернулся. Порез на его горле удлинился, но не был смертельным.

Хоук дернулся вперед, но ударился об остатки щита.

Скрюченная ладонь эльфа обхватила лицо Эсмильды. Под кожей заструились черные вены. Храмовница сделала шаг назад. Ее тело взмыло вверх, окатываясь сиянием.

Правая кисть обернулась на триста шестьдесят градусов, из запястья вынырнула кость. Но рот женщины был сомкнут темными нитями, и она не могла кричать.

Гаррет только предполагал, что темница делает с ее внутренними органами. Он не мог больше ждать. Он все понимал. Эсмильда не надеялась убить мага. Она жертвовала собой. Чтобы спасти его, чтобы спасти остальных и дать время, ослабив противника неожиданной атакой со спины.

Вложив в свои руки всю силу, всю злость, которая скопилась у него внутри, Хоук замахнулся мечом. Эльф только посмотреть на него успел.

На этот раз сильверит с легкостью преодолел щит, на поддержание которого у Хаави не хватало концентрации. Лезвие скользнуло по его шее, как по медовой дорожке. Голова свободно отделилась от тела. Так же легко, как это делало его заклинание. Щель, расцветшая на горле, заструилась кровавой сетью, расползающейся по светлой коже. С губ эльфа сорвался последний вздох. Удивленный, возмущенный, не верящий в происходящее.

И Хаави развалился, как карточный домик. Тело обессиленно рухнуло в одну сторону, голова – в другую. Светлые пшеничные волосы утонули в луже крови, а брови эльфа так и остались изумленно приподнятыми.

Гаррет бросился к Эсмильде, ловя ее падающее тело. Оно смачно ударилось о каменный пол прежде, чем Хоук успел обхватить его. Храмовница обмякла в его руках. Не нарочно, в ней просто уже не было жизни. По ощущениям ее тело было похоже на мешок, набитый требухой. Внутри почти не осталось целых костей, а органы напоминали бульон, рубленное мясо в крови.

Гаррет опустился на пол рядом с ней, обнимая ее лицо.

– Эсме, - прошептал он, не веря в то, что она может не слышать его.
– Это же не твой конец.

Хоук не привык терять друзей в бою, не привык держать их на руках, зная, что они доживают свои последние минуты. Но Создатель видел, больше он ничего поделать не мог.

С Эсмильдой они познакомились совсем недавно, но ему казалось, что он знает ее достаточно. Она была совсем не плохой женщиной, у нее были свои предубеждения, свои мечты и фантазии. Он понимал часть из них, другая оставалась для него заветной. К тому же храмовница была целеустремленной и верной, что он так ценил. И несмотря ни на что, ставила семью на первое место, как и он.

Гаррет погладил ее по щеке.

– Прощай.

Он не знал, видела ли она его, умирая, или перед глазами стояла кровавая пелена, но он держал ее до последнего. Пока не потухли синие глаза, и ему не пришлось закрыть их.

Он поклялся, что позже похоронит ее должным образом. Но сейчас перед ним оставались другие цели. Полоумный колдун был все еще жив, а прореха в Завесе - не запечатана.

Хоук осторожно опустил тело Эсмильды на пол и поднялся, поправляя щит на предплечье.

Он был готов ко всему, но, демон побери, не к этому.

Огненный шар ударил его в грудь. Отброшенный, Гаррет упал на зад, вовремя придержавшись руками, чтобы не завалиться на спину. Запах горячего металла впитался в его ноздри, а раскаленный воздух поднялся к лицу, заслоняя зрение. Но он все равно видел.

Андерс несколько раз ударил посохом о пол, словно перезаряжая его. Несколько малиновых искр выскочили из-под него, разгоняя туман вокруг них.

Дух хотел, чтобы он не упустил ни момента из того, что собиралось произойти. Хоук это чувствовал, Хоук это знал.

– Ты снова мешаешь свершиться тому, что суждено, - проговорил он, отворачиваясь.

Справедливость не боялся поворачиваться к нему спиной. Гаррет ничего не мог сделать с его телом, и это было его козырем.

– А ты снова лезешь туда, куда не просят, - фыркнул Хоук, поднимаясь.
– Ты и твои вшивые дружки. Когда вы оставите нас в покое?! Когда вы оставите в покое наш мир? Когда не надо будет уже ничего менять?!

Он замахнулся мечом, но бить не собирался. Дух понял его действие превратно. Клинок замер в воздухе и с силой опустился вниз. Гаррет, не выпускавший его из руки, рухнул на колени.

– Ты никогда не поймешь нас, Хоук, - сказал Справедливость.

На лице Андерса появилось то выражение. Ярость и разочарование, что он всегда боялся там увидеть.

Дух отошел назад.

– Так, может, и не надо пытаться?
– сквозь зубы проговорил Гаррет, поднимаясь.
– Уйди, разорви тебя тьма, уйди туда, откуда пришел, найди себе другого…

– Это невозможно, - прошелестел Справедливость.
– Но… я нашел выход. Мы можем сразиться с тобой. Хоук.

– Никогда!

– Сразимся за жизнь, - дух усмехнулся.
– За право быть здесь.

Он обошел Гаррета кругом, не сводя с него взгляда сияющих глаз.

– Мы не можем сосуществовать. Ты уничтожаешь все, к чему я стремлюсь. Свободу и справедливость. И теперь я тебе предоставлю выбор. Твоя жизнь за жизнь этого тела, - дух кивнул вниз.
– Или его смерть и твои вечные муки.

– Я не буду этого делать.

У Хоука кровь стыла в жилах, как только он начинал хотя бы задумываться о возможности такой альтернативы.

Его захлестнула ненависть к духу, к демонам, к самой Тени, но он держал себя в руках. Перед ним был все еще Андерс, его любимый Андерс.