Песнь Сирены

***

Оберон был рад, что в эту ночь на шоссе никого не было, потому что он мог стать причиной аварии. Управляя машиной, он не отрывал взгляд от дороги, но его внимание все чаще переключалось на тихий напев песни его пары, звучащий где-то глубоко в душе. Кэсси полностью исцелила его, восстановив воспоминания, но цена была больше, чем она могла вынести.

Чувствовать ее рядом, эту бурлящую, пенящуюся радость и глубокую печаль, одиночество и щемящую потребность в ком-то, кто пробуждал желание и нежность, было удивительно успокаивающе. Чистое благородство души девушки ошеломляло. Ноты песни Кэсси звучали в его голове, каждая из которых дарила ему частичку ее жизни. Детское удивление, когда она впервые плавала самостоятельно, дотрагиваясь до кусочка коралла или колыхающихся водорослей. Или, когда морской конек случайно пощекотал ее нос. Чувство гордости, когда она поняла, кем были ее родители. Боль и замешательство, когда те же самые родители, которые должны были любить, отвернулись от нее ради более симпатичных сестер.

Сила, которую обрела Кэсси, когда решила, что, несмотря на семью, она достойна чего-то большего. Любовь и решительность, когда она впервые взяла на руки младшего брата. Безграничная привязанность между братом и сестрой спасла ее, превратив в нечто большее, чем нежеланная дочь королевской семьи.

Оберон собирался помочь Дейтону Нерису хотя бы потому, что сестра так его обожала. Ее воспоминания о том, как брат подвергал себя опасности, прикрывая ее побег из дома, заставили Оберона преисполниться решимости освободить молодого водяного из заточения Атлантиды, если подобное вообще было возможно. Может, он мог бы устроить мальчика куда-нибудь на стажировку или отдать в ученики Робину?

Он вздрогнул, осознав, что, если бы родители дарили Кэсси хоть немного любви, то они бы не встретились. Девушка согласилась бы на брак с принцем Пасифики только для того, чтобы доставить им удовольствие.

Оберон задумался, осознавали ли члены королевской семьи Атлантиды, насколько сильной была их дочь и на что она была способна. Если да, то страх перед силой Кэсси, возможно был одной из причин, по которой они выбрали именно ее в качестве принцессы для заключения союзного брака, а не одну из сестер. Ее сила могла бы быть расценена как угроза королевской власти.

Осознание, что Кэсси была готова разорвать истинную связь, полностью понимая, насколько болезненно это будет, потому что Оберон не желал заводить отношения, сильно унизило его. Девушка могла пожертвовать своей жизнью во имя его счастья.

Если бы только у нее получилась. Он бы оплакивал ее целую вечность. Мысль о том, что Оберон пытался убежать от нее, ужасала. Отныне он никогда ее не покинет.

Кэсси застонала. Звук был полон боли. Он сочувственно поморщился. Их песни слились, заставляя Оберона пережить ее жизнь, значит, она тоже стала свидетелем его судьбы. В его истории были моменты, которые он хотел забыть, но Кэсси была вынуждена испытать все его переживания. Оберон покачал головой. Возможно, ему следовало бы закрепить связь, но он беспокоился, что всплеск силы не только предупредит врагов об их местонахождении, но и ухудшит состояние Кэсси. Соприкосновение с силой Оберона, пока Кэсии переживала его воспоминания, могло заставить их кончить слишком быстро и сильно, снова лишив девушку сознания, как это произошло на пляже.

Боги, настоящая катастрофа. Оберон вернулся, воспоминания и силы восстановились, но в процессе он чуть не потерял Кэсси. И что злило больше всего, вызывая желание рычать и встряхнуть девушку — ее безмолвное прощание перед исцелением, словно она действительно верила, будто он прогонит ее.

Позже они обязательно обсудят данный инцидент. Ей определенно не разрешалось жертвовать собой, особенно ради него.

Кэсси снова застонала. Ее голова заметалась, а волосы спутались вокруг лица. Она вспотела и нахмурилась. Ее кулаки сжимались и разжимались даже в бессознательном состоянии. Видимо, она переживала одно из его самых болезненных воспоминаний.

Чтобы успокоить ее, Оберон запел ее песню, вздохнув с облегчением, когда Кэсси расслабилась. Метания прекратились. Девушка облегченно выдохнула.

Он никогда не планировал снова сближаться с кем-либо, не говоря уже об истинной связи. Титания сожгла его душу, надругалась над чувствами. Теперь у Оберона была лишь половина души и небольшой фрагмент сердца. Но дыры, оставленные Титанией, заполняла Кэсси. В душе его истинной пары было очень мало обмана…

Оберон поморщился, когда его разум посетило первое воспоминание Кэсси о нем.

Она пришла в Серый Дворец по указанию Шейна, который предсказал, что Оберону потребуется исцеление. Как же она боялась встречи с ним. Ведь он отправил бы ее обратно в Атлантиду, верно? Прежде всего Кэсси была целительницей. Если она была нужна, то приходила, несмотря на подстерегающую опасность.

Седовласый мужчина появился так внезапно, что она вздрогнула. Прозвучавший голос заставил ее подпрыгнуть. Он не обернулся, просто направился к двойным дверям, которые вели в личные покои тех, кто жил во дворце.

В нем было что-то такое, что заставляло ее сердце биться быстрее. Может, дело было в уверенной, решительной походке или царственной осанке. Может, дело было в длинном водопаде серебристых волос, к которым она так хотела прикоснуться. Никогда прежде ей так сильно не хотелось провести пальцами по изгибу мужских плеч, почувствовать силу его рук.

Кэсси завидовала женщине, которую он обнимал. Но потом она поняла, что женщина была сильно ранена и близка к настоящей смерти. Если бы Кэсси не начала действовать, то женщина умерла бы.

— Гарольд!

Брауни поспешно отстранился от Кэсси.

— Сир?

Ох, нет. Неужели он и был Верховным Королем? Мужчина с решительной походкой, сияющими серебряными волосами, прижимающий женщину так близко к своему сердцу, был Повелителем Серых?

Она так облажалась.

— Каэль наш будущий Клинок. Он ранен. Пошли за целителем, чтобы тот позаботился о его травмах. А Редкап — личный охранник леди Гудфеллоу.

Редкап? Он привел Редкапа в Серый Дворец?

— Проследи, чтобы его тоже привели в порядок, — он повернулся к Редкапу. — Я приму твою клятву, когда твоя госпожа снова поправится.

Редкап поклонился.

— Да, сир.

— Сир? Леди Гудфеллоу? — голос Гарольда был полон беспокойства. Все знали, что брауни обожал свою работу.

Оберон мельком взглянул на Гарольда.

— Я сам позабочусь о ней.

Значит, ее позвали сюда ради этого молодого парня.

— Я могу исцелить его.

Оберон повернулся. Кэсси замолчала. Один взгляд в его серебристые глаза…, и она все поняла.

Верховный Король был ее парой. Ничто уже никогда не будет прежним.

Его пристальный взгляд, блуждавший по ней, стал холодным как лед.

— У меня есть Клинок, которому пригодилось бы твое мастерство, ваше высочество, — она вздрогнула от холодного тона. Притяжение, которое почувствовала Кэсси, как только увидела Оберона, очевидно, не было взаимным.

Он собирался отвергнуть эту связь и предрешить ее судьбу.

Кэсси сделала глубокий вдох. Она справится. Ее никогда никто не желал, так почему это должно было измениться сейчас?

— Я могла бы помочь и с ней, — ее руки были засунуты в карманы, поэтому она указала на Михаэлу подбородком.