Песня ветра. Ветер перемен
Шрифт:
– Сходили, бхару твою за ногу, в баньку! – проворчала рядом Улыбашка, смачно сплевывая на землю. – Да я теперь в двадцать раз грязнее, чем была! – Лиара почувствовала, что Рада вздрагивает, и не сразу поняла почему. Зато Улыбашка зарычала еще громче, и в голосе ее послышалось раздражение: - Что ты ржешь, бхара бессмертная?! Что ты ржешь?! Чтоб я еще раз с тобой в баню пошла! Я, мать вашу, в вашем обществе и часа не провела, как эти твари на нас набросились! Боги, не знаю, что вы там такого натворили в Латре, но это уж совсем бхарство распоследнее!
Рада что-то ответила Улыбашке, но Лиаре было уже все равно. Она закрыла глаза, прижимаясь щекой к стучащему
========== Глава 22. Тайны крови ==========
В воздухе пахло напряжением, страхом и огнем. А еще кровью, ее запах тянулся от горящей гостиницы металлическим шлейфом. В темноте по дороге метались полуодетые люди: те, кто был в своих комнатах наверху, когда началось нападение, и успел выбраться через окна до того, как заполыхал пожар. Рада очень сомневалась, что в общей зале кто-то выжил. Гончие ворвались туда и устроили бойню, уцелеть в которой было просто невозможно. И все эти смерти были на ее совести. Если бы она не попросилась ночевать в тепло, если бы не уступила своей слабости и не захотела погреть зад у теплого камина, то этого ничего не случилось бы.
Камнем на душу легла вина, и Рада покрепче прижала к себе вздрагивающую Лиару, сжавшуюся в комок, чувствуя в этом какое-то успокоение. Если бы Гончие настигли нас в лесу, вряд ли мы смогли бы отбиться, даже при всей ее силе. Она бы просто не успела среагировать. И погибла бы. Тебе этого бы хотелось? Почему-то одна мысль о том, что искорки не станет, заставила сердце сжаться и замереть, и Рада тяжело сглотнула ледяной комок в горле. Эта девочка была живой, светлой и звенящей, и одно ее присутствие заставляло весь мир петь ей самые красивые песни, какие только у него были. Ничто не стоило того, чтобы она погибла. Вот и все тогда. Тем более, что изменить ты ничего уже не можешь.
Алое пламя с ревом взметнулось над крышей гостиницы, окутывая ее целиком, и ночь окрасилась в рыжие тона. Они стояли далеко, и даже на таком расстоянии Раде было жарко, словно посреди раскаленного послеполуденного пекла в зените лета. А может, все дело было в том, что адреналин еще плескался в крови, заставляя сердце с шумом колотиться в ребра, перегоняя кровь по всему телу. И еще было острое-острое, словно бритва, тронувшая обнаженный нерв, ощущение жизни. Она выдохнула ночной воздух, чувствуя, как обжигает ноздри изнутри. Они выжили. Чудом, но выжили.
Улыбашка рядом согнулась пополам, упираясь ладонями в колени и пытаясь отдышаться. Выглядело это особенно комично при том, что гномиха была абсолютно голой, извалявшейся в грязи, да еще и бормотала себе под нос какие-то ругательства, качая головой. Раде вдруг стало смешно, и она вновь нервно хмыкнула, глядя на нее. Да уж, не повезло ей. И действительно познакомились только пару часов назад, и сразу же такое. Тут любой бы удрал прочь, сломя голову, а гномиха вот даже осталась и выглядела не так уж чтобы перепуганной, скорее очень удивленной. Не в пример мечущимся по дороге с воплями людям, которые то пытались убежать в сторону леса подальше от горящей гостиницы, то бросались обратно к спасительному теплу и свету, прочь от того, что таилось среди глубоких ночных теней под деревьями. Впрочем, Рада сомневалась, что там еще остались Гончие. Удар, который нанесла Лиара, был так силен, что сжег, наверное, всех тварей, что были в этот момент в гостинице.
Плечи искорки вздрагивали все меньше, но руки все еще продолжали цепляться за Радину рубашку. Она была такая
теплая и маленькая рядом, и так близко, и ее мокрые кудряшки, которые перебирали пальцы Рады, казались шелковыми. В груди вновь что-то сжалось, но на этот раз сладко-больно, и по телу разлилась мягкая всепроникающая золотая нежность. Ничего она тебя не контролирует, - подумала Рада, невольно обнимая Лиару еще бережнее. Просто у тебя никогда не было друзей. Ты всегда была одинока, и никто не стремился быть рядом с тобой, вот так, не потому, что у тебя есть деньги, а потому, что ты ему нужна. Вот и все. Поэтому ты и чувствуешь себя так странно. Возможно, впервые в жизни у тебя появился друг. Разве это плохо?В груди мягко плавилось золото, и это совершенно не походило на что-то плохое или неправильное. Рада поняла, что не в состоянии сопротивляться этому, и прикрыла глаза, опуская голову и утыкаясь лицом в мягкие волосы искорки. Они пахли травяным мылом и были такими теплыми и щекотными, что Рада невольно улыбнулась. И весь мир затих вокруг них, сплетя их в одно целое и оставив наедине, в теплой тишине осенней ночи. Какая бы сила ни была в твоей крови, я все равно буду защищать тебя. Потому что твой свет – самое дорогое, что есть у меня в этом мире.
– Все целы? – послышался издали громкий голос Алеора, неприятно вырвавший Раду из теплого одеяла нежности, укрывшего их с Лиарой. Она открыла глаза и выпрямилась, глядя, как эльф, волоча за узду трех лошадей, спешит к ним от горящего сарая. На лице его была обычная ухмылка, а глаза горели: - Огого! Какая чудесная голозадая команда! Только Радушка у нас как всегда, выделяется!
Лиара вдруг пискнула и, отскочив от Черного Ветра, шмыгнула ей за спину. Ее тяжелый лоб чувствительно ткнулся в спину, и Рада хмыкнула.
– А Улыбашка, смотрю, попыталась сделать вид, что одета, вывалявшись целиком в грязи! Что ж, должен признать, умно! – не унимался эльф. Гномиха угрожающе разогнулась, ничуть не стесняясь, и взвешивая окровавленные топоры в своих руках.
– Ты бы не скалился, а то сейчас сам штаны снимешь, чтобы я оделась! – пригрозила она.
– Ты сможешь надеть их целиком и завязать под горлом, длины хватит, - оскалился эльф. – Только, боюсь, в бедрах не пройдут. Я смотрю, ты у нас девочка – пышная!
– Ну полюбуйся, полюбуйся уже! – раскинула руки Улыбашка, выпрямляя спину и раскидывая руки с топорами в стороны. – Вряд ли кто-то когда-то тебе это показывал! Белки не в счет.
– У меня сейчас кровь из глаз пойдет от такой красоты, - сообщил со смехом эльф, подводя лошадей к ним, и Улыбашка хмуро сплюнула на землю, упирая руки в бока:
– А моя лошадь где?
– А я знаю, как она выглядит? – покосился на нее Алеор. – Я забрал своих, остальные разбежались в начале нападения.
– Подожди, а почему наши не разбежались? – заморгала Рада.
– Потому, что я их привязал, - со всем терпением мира пояснил ей эльф. – Как только вы, девочки, пошли купаться, я пошел в конюшню подготовить наших лошадей на тот случай, если придется уходить быстро. Вот когда я их седлал, Гончие и ударили.
– Ты знал, что будет нападение? – Рада смотрела на него во все глаза, и в голове не было ни одной мысли. Иногда Алеор казался ей не живым существом, а чем-то совершенно холодным и рассудительным без тени жалости или сочувствия. Может, Тваугебиром его зовут не только из-за проклятия в крови? Может, дело еще и в его личных качествах? Она ощутила, как от ярости задрожал голос: - Ты знал, что будет нападение, и никого не предупредил при этом?