Песня ветра. За Семью Преградами

– Сначала – дамам, - Алеор скорчил галантный поклон, махнув трубкой. – Они у нас особенно в этом нуждаются. Правда, Улыбашка?

Гномиха не ответила, сложив на груди мощные руки и надувшись, будто туча.

Ритр оглядел всех трех женщин, вышедших в зал с очагом. На миг его губы слегка поджались, и по лицу промелькнуло что-то, что Рада назвала бы неприязнью. Но вельд быстро справился с собой и поклонился и им.

– Миледи, мое имя Ритр, я управляющий гостевыми домами Эрнальда. Царь Небо Тьярд желает вам приятного отдыха и передает свое глубокое почтение. Если вам что-то требуется, прошу вас обращаться ко мне.

Гадая, чем вызвана промелькнувшая на его лице неприязнь, Рада отшагнула в сторону, чтобы двое носильщиков могли пронести в ее покои ведра с кипятком. Оба были ниже ее больше чем на голову, поглядывали на нее краешками глаза снизу вверх и непрерывно кланялись, так подобострастно, словно в любой момент она могла начать их бить за непослушание. Рада нахмурилась, чувствуя себя не в своей тарелке. Что-то явно не так было с этим городом, но она все никак не могла понять, что.

– Нам бы одежонку какую переодеться, - воспользовавшись предложением Ритра, сразу же заявила Улыбашка, поморщившись от вида замызганных рукавов собственной дубленки. – А ту, что на нас, хорошо бы постирать и почистить. И я бы не отказалась от хорошего крепкого табачка, потому что мой совсем отсырел в этой проклятой грязище.

– Как будет угодно, миледи, - кивок, которым удостоил их Ритр, был даже еще меньше, чем тот, что предназначался Алеору. – Корты заберут все, что необходимо почистить и починить. В ваших шкафах есть халаты, в которые вы можете облачиться, пока мы не приведем в порядок вашу одежду. Если вам будет угодно, я могу приказать портным изготовить еще несколько комплектов одежды по меркам той, что есть у вас.

Лицо Улыбашки задумчиво вытянулось, в глазах разгорался алчный огонек. Пока она не назаказывала Ритру столько, что им придется месяцами ждать отъезда из Эрнальда, Рада быстро выпалила:

– Сапоги, если можно.

– Как вам будет угодно, - вновь поклонился вельд.

Улыбашка действительно не стала ни в чем себя ограничивать, и к концу ее перечислений лицо Ритра уже было маской плохо сдерживаемого раздражения. Проворные кривоногие носильщики быстро шмыгали мимо друзей, таская одно ведро воды за другим. Рада и опомниться не успела, как они закончили с их купальней и начали исчезать за дверьми мужской половины. Ритр же, поклонившись едва заметно, удалился, сославшись на дела.

Корты, поглядывая на друзей и беспрестанно кланяясь, расставили на низком столике в центре помещения содержимое подносов, извлеченное из-под накрывающих его салфеток. Рада с любопытством подошла к столу, обозревая кушанья, большая часть которых ей была совершенно незнакома. Узнала она разве что толстые ломти баранины, запеченные с какими-то ароматными травами, да лепешки из незнакомой крупы. Здесь были какие-то странные, пахнущие сладко и кисло, мелко порубленные овощи в прозрачном соусе, соления, судя по всему, хотя из какого материала они сделаны, и почему они красные, Рада не поняла. Лежали горками странные крупные штуки, похожие на каштаны, но когда она разломила игольчатую кожуру, внутри обнаружился мягкий белый плод с запахом земляники. Тонкими ломтями была нарезана какая-то рыба, рядом виднелись копчености. В пузатой чашке расположились куски вроде бы выпечки, слоистое тесто перемежалось орешками и пахло медом.

Улыбашка поковыряла пальцем какие-то крупные черные градины в маленькой белой чашечке, а потом взглянула на суетящегося рядом корта:

– Это что? – тот только согнулся перед ней в поклоне, ни слова не говоря, и гномиха поморщилась. – Эти подсолнечники еще хуже наших. Одна бхара поймет, что у них на уме. – Она вновь заглянула в мисочку, покатав пальцем черный кругляш, и выразительно посмотрела на корта. – Если это маринованный козлячий помет, я тебя найду. Клянусь тебе.

Корт вновь согнулся в молчаливом поклоне.

Еда пахла призывно и была горячей, но гораздо больше сейчас Раду интересовала купальня. Она все-таки не удержалась и запихнула в рот пару кусков душистой баранины, оказавшихся острыми и пряными одновременно. Еда была вполне съедобной, просто приправлена иначе. Но сейчас это было не самым первостепенным.

– Я мыться, - сообщила она с набитым ртом друзьям. – А потом уже буду отдыхать.

– Я с тобой, - кивнула искорка.

Улыбашка окинула их обеих косым взглядом и проворчала:

– Я после вас пойду. А то, боюсь, ваши искры подпалят мне что-нибудь.

– Ну нет, Улыбашка! – картинно простонал Алеор. – Я знаю, ты нарочно это сделала только затем, чтобы помучить меня еще немного дольше! Иди с ними! Если ты хорошенько помоешься, то ничего у тебя не загорится. Наоборот, гораздо опаснее тебе сейчас оставаться здесь, ведь вокруг свечи…

– Ой, да заткнись ты уже, древолюб! – заворчала в ответ гномиха. – Сам грязный как свинья, а еще мне что-то говорит!..

Остальную часть перебранки отрезала закрывшаяся за ними с искоркой дверь.

Рада несмело улыбнулась искорке, чувствуя себя донельзя смущенно. Какой-то частью своего сознания она отдавала себе отчет в том, что они не мылись со времен Рамаэля, и это явно не располагало к каким-либо романтическим чувствам. Однако та же самая часть настойчиво шептала, что после того, как они наконец-то открыли друг другу свои сердца, обнаженными в бане они тоже еще ни разу не оставались. Да еще и это падение в Источник с возможностью зачинать детей… Боги, да угомонись уже ты! Больше всего ты сейчас похожа на ходячий комок грязи, и думать тебе нужно о том, как эту грязь с себя содрать. Обо всем остальном можно будет волноваться позже. Но она все равно ощущала себя так, словно ее растянули между столбами, накрепко привязав за руки и за ноги.

Они зашли в купальню и прикрыли за собой дверь. Дрожа от напряжения и проклиная себя за это, Рада принялась раздеваться, отвернувшись от искорки спиной и бегло оглядывая помещение. Две медные ванны теперь курились паром, вдоль стен выстроился ряд больших ведер, полных горячей воды.

– Такой странный город, правда? – вдруг проговорила искорка. Голос ее звучал как-то неестественно, фальшиво высоко. – И пища у них необычная. И пахнет все так вкусно.

Наверное, она тоже нервничает из-за того, что сейчас происходит, - подумалось Раде, и от этого на душе стало как-то легче. Хоть не одна она мучается. Прошлепав к шкафу в почти что присохшем к телу намертво нижнем белье, Рада достала оттуда два куска мыла и две жесткие мочалки из какого-то странного материала, то ли чьей-то шерсти, то ли усов, так она и не поняла.

– Да уж, странное местечко, - неловко пробурчала Рада, возвращаясь к искорке и не глядя на нее протягивая ей мыло с мочалкой. Лиара быстро забрала все из рук Рады и шмыгнула в ванну, охнув от прикосновения к коже горячей воды. – Я, правда, пока еще не совсем поняла, что мы сюда-таки добрались, - призналась Рада, отворачиваясь и сдирая с себя последние остатки одежды. На ее взгляд, стирать эти лохмотья уже смысла не имело. Только жечь. – Все будто в тумане.

– Это точно, - раздался со стороны напряженный голос искорки.