Песня Волчьей луны

– Киган! – Ирвин шагнул к брату, сел рядом, обнял; Арьяна отступила, и он каким-то краем сознания отметил, каким глубоким страданием было искажено ее лицо. А брат был горячим и каким-то одеревеневшим; обострившимся волчьим чутьем Ирвин улавливал удары и переливы боли в его теле.

– В тебя стреляли? – спросил он, отстранившись. Киган кивнул – заглянул в глаза так, словно хотел удостовериться, что это именно его младший брат, а не чудовище. Ирвин слишком хорошо знал этот взгляд.

– Да, – ответил князь. – А ты снова обратился.

Ирвину захотелось закрыть глаза – но он не мог позволить себе такую слабость.

– Да, государь, – ответил он. – И вы должны знать, что против нас обоих существует заговор.

Глава 7

– То есть, ты хочешь сказать, что тебя похитили, опоив ядом. Потом Мейв Сарбаранн, девушка из достойнейшей семьи, пыталась над тобой надругаться. И все это ради того, чтобы ты обратился в волка?

Кажется, князь Киган забыл о том, что ранен. Арьяна видела, что пятна на его бинтах сделались темнее, но он словно не замечал этого. Он смотрел на брата даже не с яростью – ярость была в самом начале и потом растаяла. Теперь в его взгляде была только обида.

– Да, – кивнул Ирвин. – Я обратился в волка, чтобы из меня не сделали марионетку, которая изменит истинной паре. И теперь это обращение выводит меня из списка возможных претендентов на трон Хармирана. Кто его займет, брат, если второе покушение будет удачным?

– Ты бредишь, – произнес Киган, и все, что сказал до этого ваэрин, в самом деле было похоже на бред. Стройный, очень логичный, но все же бред. Во время учебы Арьяне приходилось бывать в лечебницах для умалишенных – они рассказывали о своих видениях настолько уверенно и подводили под них такую солидную основательную базу, что в какой-то момент Арьяна даже поймала себя на мысли о том, что начинает верить в рассказ о том, что в другом полушарии люди ходят на головах.

– Вы переволновались, ваше высочество, – подал голос Лотар, и не сразу было можно понять, о ком именно он говорит. Оба высочества обернулись в его сторону, и канцлер продолжал: – У вас обоих был тяжелый день. Лучше нам отложить выяснение правды до того, как государь окончательно поправится.

Киган со вздохом опустился на подушки. Дотронулся до груди, с презрительной гримасой посмотрел на пальцы. Ирвин не сводил с брата глаз – сейчас, в темном плаще до пят, он был похож на смертный призрак: бытовала легенда, что такие появляются перед постелями умирающих грешников, чтобы терзать их напоминаниями о совершенных грехах.

Вряд ли князь Киган нагрешил так много, чтобы рядом с ним возникло привидение. Но младший брат мучил его, в этом не было сомнений.

– Если вас в самом деле чем-то отравили, чтобы вы пошли с Мейв, – продолжал канцлер, – то анализ крови сможет это показать. Пройдем сейчас к лейб-медику, думаю, он нам не откажет.

– А я верю своему мужу, – Арьяна впервые заговорила с того момента, как Ирвин ворвался в спальню брата. У нее до сих пор стояло перед глазами жутковатое видение: вот волк делает последние шаги по парковой дорожке, и его лапы дрожат и подкашиваются – и вот проступает человек, сбрасывая призрачную звериную шкуру.

Ирвин посмотрел на нее так, словно Арьяна при всем честном народе призналась в чем-то невероятном. В темных глазах проплыли огни – золотые, волчьи.

– Мы ведь истинная пара, – напомнила она. – Все это время у меня болела голова. И слегка тошнило, как после отравления. Так и должно быть, если я правильно понимаю феномен истинных.

Ирвин взял ее за руку. Сжал так крепко, словно собирался никогда больше не разжимать пальцы. Ему поверили – и это было бесконечно важно.

Лотар улыбнулся – так добрый дедушка мог бы улыбаться при появлении внуков.

– Так, может быть, вас пора поздравить, ваши высочества? – предположил он. Арьяна отрицательно мотнула головой.

– Еще очень рано. Ирвин говорит правду, его в самом деле отравили, когда забирали от генерального госпиталя.

Арьяна говорила так не для того, чтобы как-то подбодрить Ирвина. Она действительно не сомневалась в том, о чем он рассказал. Киган тяжело вздохнул и устало приказал:

– Ладно, идите, а то мне сейчас самому понадобится лейб-медик.

Слуг, офицеров охраны и вездесущих журналистов в коридоре не стало меньше, несмотря на поздний час. Когда канцлер, Ирвин и Арьяна вышли, то гул голосов оборвался, как обрезанная нить. Не говоря ни слова, Лотар быстрым шагом двинулся по коридору, нырнул в неприметную приоткрытую дверь и, проследовав за ним, Арьяна увидела, что это был ход для слуг, тускло озаренный маленькими лампами. Когда Ирвин вошел, Лотар резко захлопнул за ним дверь, и негромко, но отчетливо произнес:

– Там была Мейв?

– Была, – кивнул Ирвин. Посмотрел на Арьяну так, словно до сих пор не мог поверить в то, что она поддержала его.

– Зачем ей тебя похищать? Она тебя боится до икоты.

– Я знаю. И сам удивлен.

– Ты понимаешь, что если все это твой бред, то тебя снова запрут? Будешь сидеть дома под оцеплением.

Ирвин вздохнул. Провел ладонями по лицу, и Арьяна подумала, что ему, должно быть, холодно босиком и в этом тонком плаще.

– Понимаю. Давайте пойдем к лейб-медику, – глухо ответил он. – Я понимаю, что все это звучит, как бред. Я не знаю, кто стоит за покушением на брата и всей этой авантюрой Мейв. Но сами подумайте: вот Киган убит. Вот я снова безумный зверь, а не нормальный человек, претендент на престол. Кто возьмет корону Хармирана?

Лотар угрюмо посмотрел на полукнязя. Арьяну стало знобить – от канцлера сейчас шла тяжелая, подавляющая волна той силы, которой невозможно сопротивляться.

– Может случиться то, что мы подозревали с самого начала. Король Якоб введет войска для поддержки прав млашей хармиранской принцессы. Завершит то, что начал на полуострове. Конечно, если мы успеем короновать Томаса как признанного сына князя, и Арьяна присягнет мальчику на верность, то…

– Есть кто-то еще, – оборвал его Ирвин. – И я его найду. А пока к лейб-медику, незачем тратить время на разговоры.

***

Рука неприятно ныла под нашлепкой, наложенной после забора крови из вены. Вернувшись вместе с Арьяной в свои прежние покои, Ирвин первым делом переоделся и, защелкивая застежки серебряных цепочек, подумал, что должен удержать зверя в себе. Не дать ему вырваться.

– Ты и правда мне поверила? – спросил он. Конечно, о таком нельзя спрашивать, но и удержаться было невозможно.

Арьяна кивнула. Устало прошла к кровати, села, расстегнула туфли. Наверно, она встревожилась, когда Ирвин пропал у госпиталя – он представил, как она выходит, понимает, что его нет, что он не ждет, и в душу вползает тревога.

– Да. Поверила. Тебя это удивляет?

– Честно говоря, да. Мой брат прав, все это похоже на бред. Вдруг я просто придумал, что ты моя истинная пара? Долго сдерживался, боролся с собой, но потом не вытерпел и все-таки обратился.

Арьяна усмехнулась. Ее взгляд был тихим и мягким, и Ирвин неожиданно понял, что на него очень давно не смотрели с таким ласковым теплом.

Все это время он был зверем. Для всех, даже для брата и родителей. Все они видели в нем монстра и были правы. А вот Арьяна сейчас смотрела на него как на человека, и ей было безразлично, что он снова обратился. Это ничего не меняло.