Петербургская Коломна

Есенин долго не решался войти в дом. Впоследствии он вспоминал: «Поднимаюсь по лестнице, а сердце стучит и даже вспотел весь. Вот и дверь его квартиры. Стою и руки к звонку не могу поднять. Легко ли подумать, а вдруг сам Александр Александрович дверь откроет.». Блока дома не оказалось. Есенин написал записку: «Александр Александрович! Я хотел бы поговорить с Вами. Дело для меня очень важное. Вы меня не знаете, а может быть, где и встречали по журналам мою фамилию. Хотел бы зайти часа в 4. С почтением. С. Есенин».

Во второй половине дня встреча поэтов состоялась. Есенин, человек не робкого десятка, необычно волновался. Впоследствии в своей биографии он писал: «.там меня приняли весьма радушно. Первый, кого я увидел, был Блок. Когда я смотрел на Блока, с меня капал пот, потому что в первый раз видел живого поэта».

Блок же на записке Есенина лаконично пометит: «Крестьянин Рязанской губернии, 19 лет. Стихи свежие, чистые, голосистые, многословные. Язык. Приходил ко мне 9 марта 1915 года. Петроград». Блок дал Есенину рекомендательное письмо к журналисту М.П. Мурашеву и подарил томик своих стихов с надписью: «Сергею Александровичу Есенину на добрую память. Александр Блок, 9 марта 1915. Петроград». Молодой поэт покинул дом № 57 окрыленным. Блок сказал ему: «По-моему, Ваши стихи надо напечатать. И вообще, приходите ко мне, если что нужно будет». Впоследствии поэт вспоминал: «Ушел я от Блока, ног под собой не чуя. С него, да и с Сергея Митрофановича Городецкого и началась моя литературная дорога».

В разное время среди обитателей дома № 57 значились и другие видные деятели отечественной культуры, в числе их могут быть упомянуты поэт И.Ф. Анненский, литературный критик А.А. Гизетти, ведущий солист Мариинского театра И.В. Ершов, капельмейстер этого же театра Э.А. Крушевский, семья художника И.Е. Репина.

Жили в особняке купцов Петровских также представители петербургской аристократии, известные военачальники и флотоводцы.

В 1876 году, сразу же после завершения строительства доходного дома, в квартире 23 поселился студент Петербургского университета Иннокентий Федорович Анненский – будущий известный поэт, драматург и литературный критик.

Особую популярность литератору принес его прекрасный перевод трагедии Еврипида. Эмоциональная напряженность, тонкий психологизм и поиск выхода к социальной теме звучат в сборниках его лирических стихов «Кипарисовый ларец» и «Посмертные стихи». «Книга отражений» (критические статьи И.Ф. Анненского, написанные им в 1906–1909 годах) принесла автору широкую известность не только в России, но и далеко за ее пределами.

И.Ф. Анненский.

Фото 1880-х гг.

Поэзия И.Ф. Анненского связана с русским декадентством начала XX века и в то же время отличалась от него. Иннокентий Федорович мастерски воссоздавал внутренний мир человека, умел передать чувство одиночества, неприятие окружающего. «Печать хрупкой тонкости и настоящего поэтического чутья» всегда отмечал А.А. Блок в его творчестве. Анненского почитали видные русские поэты начала XX века, считали его своим учителем, посвящали ему свои стихи.

А тот, кого учителем считаю,Как тень прошел и тени неоставил,Весь яд впитал, всю этуодурь выпил,И славы ждал, и славы недождался,Кто был предвестьем,предзнаменованьем,Всех пожалел, во всех вдохнултомленье —И задохнулся…А.А. Ахматова

Для Анненского были неприемлемы формотворчество, вычурность стиля, возведение в культ собственного «Я», свойственные стихам Игоря Северянина, хотя среди них немало лиричных и глубоко музыкальных.

В записных книжках Блока неоднократно упоминается имя известного литературного критика и публициста Александра Алексеевича Газетти, чья юность прошла в этом доме. В молодости он стал одним из руководителей студенческого кружка писателей-реалистов. В его квартире регулярно собирались друзья-единомышленники, объединяемые общими заботами о судьбе Родины и назначении отечественной литературы.

С 1908 по 1913 год в квартире 5 проживала семья художника И.Е. Репина: его первая жена, Вера Алексеевна, и дочери – Вера, Надежда и Татьяна. В период учебы в Академии художеств юный Репин появился в семье петербургского архитектора Алексея Ивановича Шевцова, у которого было две дочери: старшая Софья и младшая Вера. Родители, догадываясь о причинах столь частых визитов в их дом будущего художника, полагали, что его избранницей стала Софья – ровесница Ильи Ефимовича. Каково же было их изумление, когда Репин, получив диплом художника, сделал предложение их младшей дочери Вере, совсем еще девочке.

Свадьба состоялась.

В.А. Репина, жена художника. Портрет работы

И.Е. Репина. 1882 г.

Вера Алексеевна взяла на себя хозяйство, почти все хлопоты по дому и воспитанию детей, предоставив мужу возможность свободно заниматься любимым искусством. Своими добрыми руками она наводила образцовый порядок в доме и во многом благотворно влияла на характер Ильи Ефимовича, смягчала его раздражительность и вспыльчивость. Ее любили и глубоко уважали все, кто бывал у них в доме, кто считался друзьями художника.

Дочь П.М. Зилоти, известного собирателя и создателя знаменитой художественной галереи П.М. Третьякова, Вера Павловна Зилоти вспоминала: «Вера Алексеевна была на редкость милой, тонкой женщиной, чарующей своей почти детской улыбкой и простотой.». Супруги нежно любили и уважали друг друга. Дом Репиных открыт и доступен широкому кругу столичной интеллигенции. Кто тут только не бывал. Особенно многолюдными оказывались собрания в день рождения хозяйки дома – Веры Алексеевны.

И вот как гром среди ясного неба. Почтенный семьянин, 56-летний Илья Ефимович внезапно оставляет, казалось бы, вполне благополучную и крепкую семью. Его знакомство с писательницей Н.Б. Нордман-Северовой завершилось тем, что художник навсегда уезжает из Петербурга и в 1900 году перебирается на жительство в Финляндию, в Куоккалу, на дачу Нордман «Пенаты».

Репин оставляет своих учеников, профессорство и преподавательскую работу в Академии художеств. Извещает знакомых и друзей, что теперь он живет «за городом, у моря» и «ввиду эвакуации академической квартиры» переводит свои вещи в новую мастерскую в Куоккалу. Илья Ефимович освобождает прекрасную академическую квартиру на Васильевском острове и срочно вывозит из нее старую семью на Офицерскую улицу, в дом № 57. Некоторое время он, по-видимому по инерции, еще продолжает навещать Веру Алексеевну и дочерей. Однако визиты к близким в Коломну постепенно становятся все более редкими, а затем и вовсе прекращаются. Об этом свидетельствует письмо к нему его любимицы, дочери Веры:

«28 апреля 1908 г.

Офицерская 57, кв.5.

Дорогой папа!

Деньги мы получили, 70 рублей, спасибо.

Мы ждали, что ты зайдешь на праздниках…».

Уход из семьи и переезд в Куоккалу сыграли трагическую роль в творческой жизни великого художника – он словно оторвался от проблем большой общественной жизни, от гущи великих идей и переживаний. Теперь он живет мимолетными впечатлениями, получаемыми во время редких и коротких поездок в Петербург. Он уходит все дальше и дальше от истоков великого искусства и постепенно гибнет как живописец.