Петербургская Коломна

Все открыто возмущались безответственностью и безнравственностью Сухомлинова, его самодурством – поведением, граничившим с предательством. Петербургские газеты с негодованием писали о вопиющем случае – странной дружбе генерал-адъютанта Сухомлинова с австрийским консулом Альтшиллером (тот, как впоследствии оказалось, являлся кадровым германским шпионом). Поражала наивная беспечность военного министра, он, несмотря на неоднократные предупреждения компетентных служб контрразведки и настоятельные рекомендации прекратить с австрийским дипломатом всякую связь, упорно отказывался этому верить, продолжая оказывать Альтшиллеру дружеское внимание, принимая его не только у себя дома, но и в своем рабочем кабинете.

В этой дружбе корреспонденты средств массовой информации прослеживали, кстати, и четкую финансовую заинтересованность молодой мадам Сухомлиновой, женщины довольно алчной и весьма расточительной (ее огромные расходы и астрономические портновские счета, как выяснилось, регулярно оплачивались австрийским консулом). Поразительно, но Альтшиллер имел свободный и неограниченный доступ в кабинет военного министра, где беспрепятственно просматривал его корреспонденцию, вскрывал служебные письма и даже «помогал» Сухомлинову принимать «верные решения». Непостижимо! Главным доверительным советником военного министра Российской империи являлся германский шпион.

Народ требовал незамедлительного суда над генералом Сухомлиновым. Симпатизирующая ему императрица Александра Федоровна тогда писала: «…солдаты в отчаянии, говорили, что не хотят идти на врага с голыми руками. Ярость офицеров против Сухомлинова безмерна. Бедняга! Все проклинают его имя и жаждут его отставки!»

Несмотря на требования сурового наказания военного министра, Николай II уступил просьбам жены и пытался спустить дело на тормозах. И все же в июне 1915 года генерал-адъютанта Сухомлинова сместили с должности, обвинили в шпионаже и арестовали. Официальное обвинение генерала базировалось на его преступном покровительстве и оказании услуг жандармскому подполковнику Мясоедову, авантюристу, взяточнику, а впоследствии – германскому шпиону.

Начальник жандармского отделения на пограничной станции Вержблово Сергей Мясоедов, награжденный «за образцовый порядок на станции» императором Николаем II золотым браслетом с рубинами и бриллиантами, а затем золотыми часами с царским вензелем, в 1907 году за неблаговидные поступки (спекуляцию, взятки, контрабанду) и служебное несоответствие был с позором уволен со службы. Однако это его не особенно огорчило. Женившись на Кларе Гольдштейн и получив за ней немалое приданое, бывший жандармский офицер занялся довольно сомнительным бизнесом. Совместно с родственниками жены, Давидом и Борисом Фрайбергами, он организовал Русское Северо-Западное пароходство для перевозки еврейских эмигрантов в Америку и неплохо на этом заработал.

Небезынтересная подробность – наблюдавшая за бурной коммерческой деятельностью Мясоедова русская контрразведка с удивлением обнаружила, что, не имея ни одной российской награды, новоявленный предприниматель, оказывается, был награжден 26 иностранными орденами, в том числе шестью германскими.

В 1911 году находившаяся на отдыхе в Карлсбаде жена Мясоедова «случайно» познакомилась и свела тесную дружбу с супругой военного министра России Сухомлинова.

Войдя в полное доверие к сановному генерал-адъютанту, Мясоедов по его распоряжению не только восстанавливается на службе в жандармерии, но и назначается начальником контрразведки одного из западных военных округов, получив таким образом доступ к важнейшим секретным документам Генштаба.

В апреле 1912 года в ряде российских газет появилась информация, утверждавшая, что подполковник Мясоедов является германским шпионом. Инициатором этой разоблачительной кампании стали депутат Государственной думы А.И. Тучков и редактор газеты «Новое время» А.С. Суворин. Вслед за этим последовало официальное расследование подозрительной деятельности Мясоедова. Но и на этот раз он легко отделался (не без помощи и дружеской защиты генерала Сухомлинова) – в очередной раз был отстранен от занимаемой должности. Однако с началом Первой мировой войны, в 1914 году, подполковника Мясоедова, к удивлению всех, по распоряжению самого военного министра Сухомлинова произвели в полковники и зачислили в штаб 10-й армии, где он руководил разведкой и контрразведкой, регулярно снабжая германское командование ценной оперативной военной информацией. Пользуясь служебным положением, полковник Мясоедов через свою жену передал противнику секретные оперативные карты с точным расположением всех воинских подразделений 10-й армии. За эту операцию он получил благодарность германского командования и денежный гонорар в размере 30 тысяч рублей.

Пойманный с поличным и арестованный жандармский полковник, несмотря на веские улики о его преступной деятельности, полностью отрицал свою вину. Но на его беду из германского плена «бежал» подпоручик Колаковский, завербованный немецкой разведкой, для свершения ряда диверсий. А за помощью немецкая контрразведка настоятельно рекомендовала ему обращаться к. полковнику Мясоедову. Наконец-то в деле германского шпиона поставили точку —

18 марта 1915 года его повесили в Александровской цитадели. Разразился грандиозный скандал, главным фигурантом в нем проходил покровитель германского шпиона, военный министр генерал-адъютант Сухомлинов, преступная беспринципность которого породила измену и предательство.

Отстраненного от должности военного министра генерала Сухомлинова сначала препроводили под домашний арест с подпиской о невыезде, а затем, в декабре 1916 года, заключили в Петропавловскую крепость. Однако усилиями императрицы Александры Федоровны «беднягу» Сухомлинова вскоре, «по состоянию здоровья», перевели в нервную клинику, а затем милостиво отпустили домой.

После Февральской революции одним из первых арестовали Сухомлинова. Его нашли в доме на Офицерской улице, где он тогда жил. Генерал от испуга спрятался в спальне под перину, а голову прикрыл подушкой. Прямо из дома № 53 Сухомлинова доставили в Таврический дворец, где солдаты едва не растерзали его, и лишь усилиями конвоя удалось остановить разъяренную толпу. Очевидцы вспоминали, как генерал семенящими шажками скрылся в комнате. Он был похож на седоусую крысу, тщетно искавщую спасения.

Сухомлинова предали суду Временного правительства по обвинению в измене, в бездействии, во взяточничестве и приговорили к пожизненной каторге. Однако 1 мая 1918 года по амнистии, объявленной Советским правительством, его снова выпустили на свободу. Через несколько дней генерал бежал в Германию, где опубликовал книгу «Воспоминания». В ней он попытался представить себя в облике «ангела-миротворца», выступавшего за сердечную дружбу двух стран – России и Германии.

Жизнь бывшего военного министра России в эмиграции была полна превратностей и злоключений. Он постоянно бедствовал, голодал и умер в 1926 году.

ПОСТРОЕНО АРХИТЕКТОРОМ Г.А. БОССЕ

В середине XIX века пустой участок на углу Малой Мастерской и Офицерской улиц, принадлежавший надворному советнику Павлу Сергеевичу Золотову, приобрело Лютеранское благотворительное общество для строительства на этом месте прихода Эстонско-немецкой евангелическо-лютеранской церкви св. Иоанна. В 1859-1860-х годах здесь на Офицерской улице, 54, выдающийся зодчий середины XIX века Гарольд Андреевич Боссе построил здание Лютеранской приходской церкви и небольшой жилой дом. К сожалению, в наше время имя этого архитектора знакомо немногим. Хотя, несомненно, забвение, коему его предали,

несправедливо. Им спроектировано и построено несколько десятков прекрасных петербургских зданий. По его чертежам в столице возведены особняки А.В. Пашкова (Литейный проспект, 39), М.В. Кочубея (бульвар Профсоюзов, 7) и дворец в Михайловке для Великого князя Михаила Николаевича, младшего сына Николая I.

Новаторство и определенная революционность Боссе заключаются в том, что он не пытался вписать человека в архитектуру, создаваемую по классическим нормам, как бывало в предшествующие времена. Напротив, он стремился создать архитектуру для человека. Зодчий пользовался большим авторитетом у современников. Петербургский журнал «Архитектурный вестник» писал в 1861 году: «Постройки, возведенные Боссе, остаются памятниками его полезной деятельности, его творчества.».