Петербургские хроники. Роман-дневник 1983-2010

Я почувствовал себя членом большого семейного клана. Поместье-замок в Литве, дядя Гинтарис в Америке… Может, еще какие родственнички объявятся — отвалят причитающуюся нашей ветви долю. Недаром я всегда проявлял некоторую независимость от толпы: все бегут — я иду не спеша. Все идут, как прогуливаются, — я бегу, как на пожар. Или все лезут в переполненный трамвай — я на последние деньги останавливаю машину. Может, и впрямь во мне течет доля какой-нибудь княжеской крови?.. Или это просто дух противоречия, в котором меня обвинили на собрании октябрятской звездочки, когда я сказал, что не хочу, как все, быть космонавтом, а мечтаю стать водолазом?

Я проводил Лену до гостиницы и сдал ее швейцару.

— Вот так, — говорю жене, — наш род имеет древо с семнадцатого века. Скорее всего, я какой-нибудь князь! Прошу называть меня «ваше сиятельство».

С подозрением на диагноз «литовский князь» я проходил почти месяц. Не то, чтобы я ходил и всё время думал: вот, едрена мать, я — литовский князь, но вспоминал иногда. Пару раз я звонил в Москву и просил Лену прислать более древнюю часть фамильного древа. Но ей было недосуг связаться с тетей Региной в Каунасе — то они с мамой переезжали на новую квартиру, то она готовилась на конкурс красоты, то шестеро собачушек, которых она подобрала на улице, приносили щенков, и требовалось раздать потомство знакомым…

…Вчера сестра Вера меня остудила. Сказала, что дед по отцу был престижным архитектором, но потом не принял революцию и умер в пыльных лопухах по дороге в буржуазную Польшу. «Никаким дворянством там и не пахло, — сказала сестра. — Не морочь себе голову».

Я не морочу себе голову. Просто интересно — откуда фамилия, кем были предки и все такое прочее. Не нами всё началось, и не нами кончится, как гласит грузинская поговорка.

16 февраля 1992 г. Дома.

В нашем офисе висит табличка с прорезью, в которую вставляется цифры дней, оставшихся до Конгресса-Круиза по Балтийскому морю. Завтра там будет цифра семь.

12 марта 1992 г. Дома.

Сейчас, после Круиза-Конгресса, ощущение, сходное с остановкой после долгого бега. Отдышаться надо. Из Швеции прислали факс: «We made it!».

Прочитал книгу С. Довлатова «Чемодан». Хорошо написано. Емко.

31 марта 1992 г. Дома.

Прочитал за три ночи «Раковый корпус» Солженицына. К концу скучновато. Но хорошо.

Круиз иногда снится. То мы с Ольгой в Дании — идем вдоль канала. То гранитный Стокгольм с дождем.

У нас с Ольгой была двухместная каюта, но и работали, как пчелки. Все пьют, гуляют, братаются, принимают декларации в защиту Салмона Рушди и свободы творчества, а мы организуем. Только на стоянках небольшой отдых. Я, как и обещал Ольге, не пил. В Германии купил подержанный «Форд-таунас», который поставил на стоянку — машина мощная, красивая. «Жигули» буду продавать.

Брали выпивки два грузовика, и двести писателей из девяти стран + двести прихлебателей не смогли выпить. Десять коробок выпивки привезли обратно — стоят у нас в офисе.

Пока были в круизе, потерялся Тишка. Мы оставляли его на даче, под присмотр племянника Володи и его жены Тани. Может, загулял? Найдется?

22 апреля 1992 г. Дома.

Прочитал Василия Аксенова «В поисках грустного бэби» — книга об Америке, выпущенная нашим «Текстом». Интеллектуальная мастурбация какая-то. Выдрючиванье. Болтовня литературного пижона. Ищет он по всей Америке грустного ребенка и не может найти. Все улыбаются, лижут мороженое, хрустят попкорном. Кинофильм «Цирк» вспоминается, «Кубанские казаки» и прочие агитки советского времени. А ведь любил раннего Аксенова, его книгу «На полпути к Луне» перечитывал с удовольствием пару лет назад. И вот, на тебе!.. Грустно.

Написал и поймал себя на ощущении, что мои протесты незаконны. Раньше я лишь усмехался слабым книгам: подождите, дескать, вот я напишу — ахнете. А что теперь? Теперь Круиз-Конгресс и прочая административная тоска.

25 апреля 1992 г. Дома.

Завтра Пасха. Проснулся отягощенный невеселыми мыслями о смерти. Старый я, боюсь болезней, похудел, ничего не написал, ничего в жизни не сделал. А вчера на ночь читал Д. Толкина — «Лист работы Мелкина» (наш «Текст» выпустил) — там о художнике, который не успел. Симпатичная книга, задела меня.

Хоть плачь от жалости к бестолково проведенным годам.

Вспомнилось, как Саня Скворцов негодовал по поводу моих рассуждений о нашем слиянии с мировой экономикой:

— Ты о малых детях своих подумай! Им же жить. Что мы им оставим? И чем нам Запад помочь может? Только разворовать то, что наши умники не разворуют. Э-э, Дима, учили тебя, да ни хрена не выучили!..

29 апреля 1992 г. Дома.

Вчера поехал в Зеленогорск и сжег в печке свою нелепую повесть вместе с черновиками — чтобы больше к ней не возвращаться. И легче стало.

Взять любого из нас — все умные, как покойный академик Тимирязев. Всё знают, всё могут объяснить. А страна наша развалилась и приходит в упадок. В домах нищета. Дорог нет. Продуктов не хватает. Как может соединение умных людей давать глупое единство? И вспоминается пословица: «Если земли много, а хлеба нет, значит — дураки живут».

Мемуары, кругом одни мемуары. Скоро появятся мемуары типа «От денщика до заместителя министра».

4 июня 1992 г. Зеленогорск.

Полночь. Поют соловьи.

В «Новостях» — решение правительства ограничить выплату наличных денег по зарплате. Часть зарплаты будут зачислять на депонент с 80 % годовых. Идиотизм очередной.

А соловьи поют…

Чувствую, «Балтийский Путь» идейно исчерпал себя. Все приуныли. Я предложил книгоиздательскую деятельность. Согласились, но никто, похоже, браться за нее не спешит.

Надо возвращаться к своим делам вплотную.

Но каким?

13 августа 1992 г. Зеленогорск.

Приснилось раздвоение души и тела: я видел себя со стороны, лежащим без сознания, и трогал свое тело. И знал, что снова войду в него. Меня стали поднимать и уронили — хрустнул затылок об асфальт. Я бросился к самому себе — крови не было, черепные кости не шатались. Оживить еще можно. Пригляделся — я или не я? Ну, похож…

Символический сон: душа не на месте.

19 августа 1992 г. Зеленогорск.

Ушел из «Балтийского Пути». Снял большой подвал и занимаюсь его обустройством. По согласованию с Москвой создаю оптовую базу нашего издательства в северо-западном регионе.