Певец Волги Д. В. Садовников

На личное творчество Садовникова народная поэзия имела глубокое влияние. Поэта особенно привлекают светлые, «энергические» стороны фольклора. Отсюда сильные героические образы его личного творчества (Разин, молодой татарин Ахмет, богатырь-девка, полонянка, Усолка и др.).

Заимствования Садовникова из народной поэзии идут по двум направлениям: в одном случае он пользуется народными преданиями как темой, сюжетикой, разрабатывая их приемами книжной поэзии. Таковы его поэма «Кума», стихотворения: «Полонянка», «Богатырь-девка», «Стрела» и др. В другом случае он пишет стихотворения, сочиненные им, как песни, построенные на приемах устной народной поэтики. Таковы его стихи о Разине, которые сам поэт публиковал под заголовком «Из волжских песен».

Но и в том и в другом случае Садовников всегда верен народному образу героя. Таков особенно центральный образ его поэзии — Разин. Ему Садовниковым посвящен целый цикл стихотворений, объединенных общим художественным замыслом. Часть стихов этого цикла построена всецело на материале местных волжских легенд («В остроге», «Из волжских песен», «Настасьина могила» и др.) В них дан типичный образ волжского атамана, защитника бедноты, чародея-кудесника; другая же часть стихотворений и по сюжетике и по интерпретации центрального образа выходит за рамки местных легенд. Такова поэтическая трилогия Садовникова: «Астраханский загул», «Стенькина шуба» и «Суд». В основе народных преданий, использованных Садовниковым в этих трех стихотворениях, лежат действительные события: вымогательства астраханского воеводы, вынужденная отдача Разиным «заветной» шубы и расправа его с воеводой. Садовников, оставаясь верным общему духу народных преданий, придерживаясь в частности и народной мотивировки расправы с воеводой, как мести за шубу, в разработке деталей (исторической и бытовой обстановки) широко использует монографию Н. И. Костомарова «Бунт Стеньки Разина».

В силу этого образ Разина, данный Садовниковым, особенно по сравнению с местными волжскими легендами, социально острее и исторически более детально разработан.

За Степаном — только свистни — Колыхнется весь народ… А кому охота биться За царевых воевод?

В этих словах Садовникова выражен идейный пафос его стихотворений разинского цикла. Этот пафос близок к народному восприятию Разина, с особой остротой и силой выраженному народом в его песнях. Садовникову вообще чуждо вольное обращение с народным преданием. Характерен пример: Садовниковым и современным ему поэтом С. Мельниковым написаны стихотворения на одно и то же местное предание. Оба поэта дают совершенно различные интерпретации этого сюжета. Мельников передает сюжет следующим образом: девушка, полюбив атамана, добровольно уходит за ним в разбойничий стан; атаман ей изменяет, девушка из ревности сбрасывает его с обрыва в реку («Девичья гора»).

Садовников придерживается народной типовой схемы этого сюжета, именно в данной редакции и распространенной в народе: девушка украдена разбойниками; не отвечает атаману на его любовь; мстит атаману за поруганную честь, сбросив его с обрыва в реку («Полонянка»).

Садовников всегда точен в передаче сюжета, он ничего не измышляет от себя, не вводит ни одной детали, которая не имела бы основания в народном предании. В этом отношении особенно характерны его стихотворения: «Атаман и есаул», «В остроге», «Из волжских песен». Так, в первом из них концовка стихотворения:

Покажу вам, братцы, волюшку пошире той! Айдате-ка, ребята, под Астрахань! —

не вытекает непосредственно из варианта, легшего в основу стихотворения, но мотив этот находит полное обоснование в других местных же народных легендах (см. сказку 1, стр. 61).

Следование содержанию и духу народного предания — сознательный принцип Садовникова, четко сформулированный им в критической статье о былинах А. К. Толстого. Нельзя, пишет Садовников. «создавать фантастические образы там, где это неуместно, где еще бьет ее (народной поэзии. — В. К.) живая самобытная струя». [15]

15

Журн. «Искусство», 1883 г., № 12.

Стилевыми приемами народной поэтики — сравнениями, параллелизмами, постоянными эпитетами, уменьшительными словами и т. п. — поэт пользуется сдержанно, не переуснащая ими своей поэтической речи.

Наиболее интересные попытки построения стихотворения целиком на традиционных приемах народной поэтики заключаются его песенных опытах: «Атаман и есаул», «В остроге», «Из Волжских песен»; в большинстве же других стихотворений он пользуете приемами народной стилистики очень умеренно.

Художественный метод Садовникова в обработке им народны сюжетов — это приближение своего поэтического языка к народному складу речи. В этом отношении Садовников следует традициям Пушкина, глубоко, органически им воспринятым. «Разговорный язык простого народа, — писал Пушкин, — не читающего иностранных книг и, слава богу, не выражающего, как мы, своих мыслей — на французском языке, достоин также глубочайших исследований». «Альфиери изучал итальянский язык на флорентинском базаре: не худо нам иногда прислушиваться к московским просвирням. Они говорят удивительно чистым и правильным языком». [16]

16

А. С. Пушкин. Полное собрание сочинений, 1933 г., т, V, стр. 755.

Садовников сам идет в народ за этими сокровищами русского языка. Его поэтический лексикон, особенно в произведениях разинского цикла, изобилует народными словами и оборотами речи, всегда к месту, с большим художественным чутьем им употребляемы: «не замай» (не тронь), «показалась» (приглянулась), «остальный» (последний), «ночесь» (в прошлую ночь), «неравно» (вдруг), «чай», «пуще», «молвит», «опосле», «взад катит», «на воду метался», «раскрасавица Елена, чужемужняя жена», «лиху беду избыть», «совесть зазрит» и т. д. Подобных примеров можно привести много. [17]

17

Характерно, что в издании 1906 г. многие народные слова были заменены редактором обычными литературными.

Вместе с тем поэт никогда не употребляет местных узко-диалектологических слов, требующих для своего понимания разъяснений. Хорошее знание обычной народной речи Садовников ставит в непременное условие всякой талантливой обработки народных сюжетов. «Народный язык, — пишет он, — образен, но во всяком случае не сплошь; поэтому, берясь за народные темы, надо быть хорошо знакомым и с шаблонным языком народа, для пополнения промежутков в его цветной поэтической речи». [18] Сам Садовников обнаруживает при этом превосходное знание народного языка.

18

Д. Волжанов. Открытые письма по русской поэзии (журн. «Искусство», 1883 г., № 15).

Из композиционных приемов народной поэтики Садовников особенно часто прибегает к введению прямой речи и диалога в повествовательную речь, что придает его стихотворениям большую живость и роднит их с устной лирикой.

Ритмико-синтаксическое построение стихотворений Садовникова однообразно. Отсутствие рифмовки мы имеем лишь в двух его стихотворениях: «Атаман и есаул», построенном на белом стихе, и «Из волжских песен», где применен типичный для народной поэзии прием случайных парных и тройных рифм. Большинство же «песен» Садовникова написано четырехстопным хореем с рифмовкой четных строк. Такое построение строфы есть уже некоторое, хотя и слабое, отступление от книжного канона, которому более свойствен перекрестная рифма с чередованием мужских и женских стихов, к ней обычно прибегает и Садовников в своей лирике.) В народам творчестве рифмовка четных строк широко употребляется в частушках, а также в песнях новейшей формации. Лирические стихотворения Садовникова (см. его «Волжские эскизы») также посвящены основной теме его творчества — Волге. Эти посмертные произведения поэта, видимо, не окончательно им обработаны (многие печатались по черновым рукописям поэта). Мы помещаем эти стихи в наш сборник, так как без них немыслимо полное представление о Садовникове, как о поэте-волжанине.

Поэзия Садовникова прошла почти незамеченной. При жизни поэта знали и ценили в сравнительно узком кругу литераторов, но широкой читающей публике он остался почти неизвестным. Поэт прошел бы и совсем незамеченным, если бы не широкий отклик, какой получили два его стихотворения в народных массах. Стихотворения «Из-за острова на стрежень» и «Зазноба» прочно вошли в песенный репертуар народа. Особенно популярна песня «Из-за острова на стрежень». Она распространена повсеместно. Любопытны записи народной инсценировки этой песни, органически вошедшей в одну из популярнейших народных драм, известной под названием «Лодки». Песня вошла также и в народную сказку. В одной из них рассказывается, как Разин едет с княжной по реке и вместе со своими «удальцами» затягивает песню «Из-за острова-на стрежень»; рассерженный ропотом товарищей Разин сбрасывает княжну в реку. Песни «Из-за острова на стрежень» и «Зазноба» — два ярчайших примера фольклоризации литературного текста. Имя автора не известно народу. Народ считает эти песни своими, и это — лучшая оценка их автору. Поэт сумел найти тем близкую народным массам, и облечь ее в ясную и простую форму. Удобный песенный размер способствовал проникновению этих стихотворений в песенный обиход народных масс, где они, подвергнувшись значительной переработке, зажили уже своей самостоятельной жизнью. Поэзия Садовникова чрезвычайно интересна именно этой взаимосвязью с фольклором.

До настоящего времени литературное творчество Садовников остается не только мало известным, но и мало изученным. Предшествующие немногочисленные работы о художественной деятельности Садовникова [19] касались преимущественно общей характеристики его поэзии со стороны ее тематики и содержания, но не затрагивали вопроса об ее истоках. На уяснение именно этой стороны его творчества и направлен наш сборник. Мы рассматриваем его как первый шаг, ставящий эту сложную, имеющую общетеоретический интерес проблему.

19

Ап. Коринфский. Д. Н. Садовников и его поэзия; Н. А. Державин. Певец Волги и воли (журн. «Исторический вестник», 1910 г., кв. VII).