Певец Волги Д. В. Садовников

IX

Пришла зима… Воскресный день… Князь у заутрени в соборе Лежит на каменных плитах, Свое оплакивая горе… Сюда, в собор, пришла толпа Искать покоя и отрады Под эти своды, где горят Неугасимые лампады, Где хор и причет в ранний час Свершают стройное служенье И к лику господа несут С толпой молитвы и куренья… Вдруг слышно ржание коней И конских ног зловещий топот… Мелькнули всадники… Идут… В толпе пронесся тихий ропот… От страха клир не в силах петь, И, как волков голодных стая, Толпа опричников вошла, Кнутом дорогу расчищая, И прямо к князю: «Царь велел Схватить тебя без замедленья, Из наших рук приемлешь ты Себе достойные мученья… Вставай!..» Церковная толпа Упала ниц, дрожа от страха; Но воеводу не страшат Ни место лобное, ни плаха: «Несу вины свои царю И лютой казни я не трушу! Берите… Богу предаю Стыдом истерзанную душу!..» Одежды мигом сорваны, И князя с гиком, на аркане, Влекут из храма на мороз; Связав, полунагого в сани Бросают… Конная толпа Летит вперед с веселым криком, Разносит воеводский дом, Холопов бьет; в веселье диком Пьянея, вышибает дно И пьет из воеводских бочек; Несется Нижним, по пути Всех раздевая до сорочек, И дальше, из городу вон; Не смущена дорогой долгой, Оку проехала и вот, Сугробы разметая, Волгой Летит… Захватывает дух От этой бешеной погони… У князя в жилах стынет кровь; Вдруг слышит: «Стоп!» — и стали кони… «Что стали вы?!» — «Коней поить!» Глядит, а от него направо Горят два радужных огня И между них один кровавый… «Нет! Не коням ту воду пить, А мне!.. Я жду желанной смерти, И той же мерою, что я Другим возмерил, мне возмерьте!..» К саням опричник подошел, Взмахнул секирою широкой, Ударил раз, — и голова Слетела прямо в снег глубокий… «Рубите прорубь!..» На реке Работа быстро закипела; Под синим льдом нашло себе Могилу княжеское тело… Едва покончили они С своею спешною расправой, — Над трупом князя в тот же миг Поднялся вдруг огонь кровавый… Огни скрутились в два столба. Столбы сплелись между собою, И словно тешились они Своей воздушною борьбою… Все разгорался, столбы Кидались злобно друг на друга… Толпа опричников стоит, Глядит, бледнея от испуга; Садятся быстро на коней И в страхе, не промолвив слова, С добычей ценною своей Спешат от места проклятого…

X

Москва… Народ со всех концов Бежит… На городских раскатах Гудят везде колокола, Сзывая бедных и богатых… Спешат на казнь… Сегодня день, Когда получит воздаянье Старик-боярин, бывший князь, За небывалые деянья… Докуку праздничного дня Толпа вознаградит с избытком, И хочет знать она, каким Преступника подвергнут пыткам; Не знает, суждено ль ему На площади четвертованье, Иль, может, смилуется царь И переменит истязанье… …Вот показались бирючи. Народ конями раздвигая И громко отповедь свою О лютой казни возвещая: «Идите все смотреть сюда! Глядите, как по правде царской Казнен за разные вины Убийца, выродок боярский!.. На перекрестке по ночам Он речи вел с лукавым бесом! Жена красавица и сын Погибли по его кудесам!.. Приял он мзду за все дела, Что силой учинял бесовской, И царь казнил его… Иди, Смотри сюда, народ московский!..» И над толпою высоко Заколебалася на пике Покрыта кровью голова Нижегородского владыки…

Волжские эскизы

I

Ущелья залиты весеннею водой… Меж небом и землей, на голубом просторе, Красавцы-Жегули вздымаются грядой, Как остров, брошенный в раскинутое море. Овраги темные кой-где еще таят Пласты тяжелые подтаявшего снега, И горные ручьи, сливаясь в водопад, Шумят и на реку кидаются с разбега… Водой подмытые, несутся с крутизны, Шумя и прыгая, тяжелые каменья, С собою унося покорных жертв весны, Прибрежные кусты, в широкое теченье…

II

Ветер без устали дует, Волгу взрывая до дна; Буря шумит и лютует, Мутная ходит волна… Волн белогривые гребни Грозно рядами идут И, разбегаясь на щебне. Пеной пески обдают… Ветер в налете могучем Тучей вздымает пески; О землю бьются по кручам, Чуя беду, тальники… К пристани свалены груды Бревен, раскиданных дров; Щепки разбитой «посуды» Тянутся вдоль берегов… «Зла без добра не бывает! — Так рассуждает народ, — Буря купцов разоряет, Дров бедняку подает!»

III

В бударке кто-то вдруг мелькнул, затем исчез Вот снова вскинуло кумачную рубаху… Смельчак один плывет, волне седой в разрез, Не покоряяся спасительному страху… С вершины Жегулей крылом своим горыч Наносит быстрине удары за ударом… Авось, бог милостив! Как бросить магарыч? Как водки не попить с приятелями даром!..

IV

Десятки верст взбегают горы, Природный каменный оплот, — На них не встретят ваши взоры Ни стен, ни башен, ни ворот. Над гладью Волги бровью черной Идет верхами темный бор; Храня ревниво и упорно Неувядаемый убор. Вкруг мощных дедов в три обхвата Стоит редеющая рать, — Она готова, брат за брата, Не отступая, умирать… То — горсть героев безоружных Спокойно ждет своей поры, Когда придут из сел окружных И разом примут в топоры…

V

Широкой полосой к реке сбегает сад, Усыпаны душистым белым цветом — Как снегом, старые в нем яблони стоят, Дыша знакомым мне и радостным приветом. На скользкую траву откидывая тень. Они сбегают вниз — весенней жажды полны — Туда, где сторож их, извилистый плетень, — Не в силах задержать вступающие волны. Река торжественно и медленно идет, Подходит и опять поспешно отступает — Как будто яблоней сверкающий налет Про зимы снежные ей вдруг напоминает…

Молодецкий курган («Отвалили утром рано»)

Отвалили утром рано… Сквозь туман едва видна Молодецкого кургана Неприступная стена. Он не хочет — непокорный, Уступить своих границ И из чащи непрозорной Выдвигает ряд бойниц. Под ногами камни роет Вороватая волна, Над вершиной ветер воет, Как в былые времена. Не зазвать удалых в гости Поработать кистенем, — Бережет он только кости, Похороненные в нем. Подросло иное племя, Не щадит его оно: Топором захожим темя От лесов обнажено… Роют, рубят — год за годом, — Человек везде проник; Что ни день — плывет с народом Неуклюжий дощаник… Бабы ягоды сбирают. Над рекою рыбаки По пещерам разжигают Вечерами огоньки. Не вернуть минувшей были… Но под выступом бойниц Приютились, гнезда свили Стаи диких вольных птиц… Каждый день они слетают Одиночками на лов И ему напоминают Славу прожитых годов… И стоит он так же смело, Хоть усыпали пески Прочь от каменного тела Отлетевшие куски…

Макарья старый монастырь («Разлива мощного незыблемая ширь»)

Разлива мощного незыблемая ширь В затишьи сумерек несется горделиво… Вдали Макарьевский белеет монастырь На желтой осыпи песчаного обрыва. Кресты расшатаны, часть кровли снесена, Раскрыто настежь все ветрам и непогоде; С обрыва рухнула наружная стена, Зияет трещина на потемневшем своде… Две сотни лет назад, в давно былые дни У стен шумел народ, отрывисто стучали, Кидая молнию, ружейные огни, И тяжко ухали затинные пищали… Здесь, на сыром песке, с весенней ратью волн Готов — по-старому — он биться до упаду; Он помнит эти дни и, старой веры полн, Глядит без трепета на новую осаду… Но, что ни год, старик становится дряхлей; К врагу все новые подходят подкрепленья, И, скоро, может быть, всей тяжестью своей Он рухнет, разметав ненужные каменья…

* * *

«Мелькают пятна от рыбалок»

Мелькают пятна от рыбалок Над темной зыбью полых вод И ветлы, словно хор русалок, Сошлися в шумный хоровод… О чем их сборище толкует, По ветру косы распустив? Низовый все сильнее дует На их загадочный призыв. В ночь, видно, буря разразится И, чуя страшного врага, Взмутит волну с песком и биться Начнет в родные берега.

* * *

«Струится зыбкая дорожка по реке»

Струится зыбкая дорожка по реке;

В сияньи лунного серебряного света — Следы лиловых гор чуть видны вдалеке; Кругом все ясной мглой одето… Молчит заснувшая у берега волна… Сады не шепчутся; повсюду тишь немая… Вон лодка, точкою подвижною видна, Плывет, дорожку рассекая… Да где-то по заре пыхтит и воду бьет — За темным островом, на середине плеса, С баржами длинными тяжелый пароход, Вращая медленно колеса…

* * *

«Все блекнет, все голо вокруг»

Все блекнет, все голо вокруг. Осенний воздух свеж и чуток; И над рекой на теплый юг Летят станицы диких уток. Под пленкой ледяной коры В талах разбросаны озера… Ждут зимней тягостной поры, А там весны дождутся скоро; Река опять дойдет до них И рыбок, пленниц молодых, Возьмет из темного затвора… Они заброшены сюда Ее ликующим разливом В те дни, как плавали суда По залитым водою гривам. Резвясь в подводной глубине Вплоть до конца красавца мая — И не заметили оне — Как волн речных струя живая Кидала сочные луга И заливалась в берега, Детей надолго покидая.