Пионер гипнотизёр спасает СССР

Проведя в хлопотах всю ночь я сам не заметил как наступило утро. Из спящего режима меня вывела как раз та самая девушка. Причём судя по всему мой конструкт уже начал действовать, потому что пробуждение на этот раз было довольно приятным.

— Даня, просыпайся, — кто-то деликатно начал тормошить мой тело.

Свернув свою деятельность я активировал режим выхода из спящего режима — пусть я пока обработал не очень большое количество людей, но у меня есть ещё несколько ночей, думаю, за десяток сеансов это учреждение станет образцово показательным, как в плане персонала, так и пациентов. Как только почувствовал что тело активировалось, открыл глаза и увидел перед собой веснушчатое лицо медсестры. Она, улыбаясь, смотрела на меня своими голубыми глазами. Увидев что я проснулся она пожелала мне доброго утра и бала градусник для замера температуры, и стала проветривать палату.

Закончив манипуляции с окном она вернулась к моей кровати и потянувшись за градусником довольно низко нагнулась, так что мне, в вырезе халата, стала видна её грудь. Мой организм и так по утрам активировал странные функции, а в данный момент вообще явил довольно конкретную реакцию. Которая не осталась незамеченной девушкой. Скосив глаза на Даню-младшего она весело хихикнула, от чего у меня почему-то кровь прилила к лицу, и демонстративно наклонившись ещё ниже достала таки градусник. Рассматривая показания на нём она не спешила разгибаться, и практически лёжа на мне начала немного тереться своей мягкой грудью о мой торс.

— У меня сегодня ночью дежурство, если ты так будешь энергичен я загляну к тебе ещё раз, — она весело подмигнула мне и быстро вышла из палаты, оставив меня в крайней степени недоумения.

Почти весь день, у меня из головы не выходили её слова. Наваждение немного спало только после обеда когда настало время приёма посетителей. Первыми в палату пришли родители Дани, и мне пришлось отвечать на множество глупых вопросов о собственном самочувствии, произошедших событиях и общей обстановке в деревне. Но наконец эта утомительная процедура закончилась, и они оставили меня вместе с несколькими кульками яблок и каких-то пирожков с наказом кушать и поправляться.

После них пришло несколько одноклассников ранее бывших друзьями Дани (я в школе толком не поддерживал с ними общения так как не видел в этом смысла — они не обладали какими либо уникальными навыками или знаниями, так что для моих целей были бесполезны), немного поговорив на разные темы, они всё-таки поняли что общение с ними меня тяготит и ушли.

Но долго оставаться одному мне не пришлось. Дверь в палату вновь отворилась и внутрь вошла Синицина — мило краснея и смущаясь.

Глядя как Катя нерешительно топчется у входа в палату я сел на кровати и похлопал по матрасу рядом с собой.

— Садись сюда, не стой…

Нерешительно девушка присела на край кровать.

— Как ты, Даня? — как то отстранённо, спросила она.

— Нормально, поправляюсь вот… — пожал я плечами.

Судя по поверхностному анализу её нейрополя она была не только взволнована, но и на что-то решительно настроена.

— Не хочешь яблоко? — я достал из кулька один фрукт и протянул ей.

Она автоматически взяла его и принялась крутить в ладонях, смотря куда-то в сторону. А затем словно на что-то решившись, она отложила его в сторону и взяла мои ладони в свои руки.

— Даня, я… я…, - тут она не выдержала и бросилась ко мне на шею, — Я так скучала… ждала тебя… а потом сказали что ты в больнице…, - перемежая всхлипывания бормотала она.

Мне ничего не оставалось сделать как обнять её и попытаться успокоить.

— Ты это, не плачь. Всё ведь нормально, — пытался я что-то сказать, пока судорожно подключался к её нейропространству. Но ничего их этого не получалось. Она по-прежнему всхлипывала у меня на плече, а вместо подключения выходила какая-то ерунда — девушка была слишком взволнованна.

Наконец она закончила всхлипывать, и взяв меня за плечи некоторое время смотрела мне в глаза. А затем решительно поцеловала. Причём поцелуй был в губы и она так активно действовала своим языком, что мне волей-неволей пришлось ей отвечать. Чем дольше продолжался поцелуй тем более глубоким становилось её дыхание и тем крепче она ко мне прижималась.

Я нисколько этому не сопротивлялся, а наоборот, осторожно обняв её за талию придвинул к себе. Наконец она оторвалась от моих губ и немного отстранившись покачала у меня перед лицом пальцем.

— Всё остальное потом! Выздоравливай и мы с тобой продолжим.

После этого чмокнув меня в кос она вывернулась из моих объятий, и с улыбкой на лице выбежала из палаты.

Сколько бы я не взаимодействовал с девушками я всё никак не могу их понять. У меня даже начали закрадываться мысли что это абсолютно другой биологический вид — ведь не может же быть столь не логичных и непознаваемых индивидуумов внутри одного биологического вида?

Наконец этот суматошный день закончился и я принялся готовиться к переходу в спящий режим, практически на автомате сканируя окружающее нейрооблако, как заметил приближение знакомого нейрослепка. Похоже медсестра всё-таки решила исполнить свой обещание и проверить мою “энергичность”.

Не то чтобы я был против, просто это было как-то странно. Подобное поведение, насколько мне известно, не характерно для местных (хоть подобные ситуации многократно моделировались во многих нейропространствах людей к которым я подключался), возможно это влияние моей установки о “максимальной заботе”.

Наконец дверь в палату приоткрылась и внутрь проскользнула девичья фигура. В помещении уже было достаточно темно, так что я слабо различал происходящее, но благодаря нейросканированию окружающего пространства, я точно определил что это моя знакомая.

Подойдя к моей кровати она склонилась надо мной и прижав указательный палец одной руки к моим губам (похоже призывая молчать), забралась второй рукой под одеяло и принялась ей активно меня “стимулировать”. Её действия не остались без ответа, что она тут же почувствовала.

Только получив от меня однозначную реакцию, она тут же скинула с меня одеяло и перекинув через меня ногу уселась сверху. Улёгшись сверху принялась горячо шептать мне на ухо: “Тебе сейчас, для выздоровления нужны положительные эмоции. Ты молчи, я всё сделаю сама”.

И она действительно всё сделала сама.

Отступление

Лейтенант девятого отдела пятого управления КГБ СССР Симохин Михаил Юрьевич с каким-то злым наслаждением смотрел как дюжие мордовороты из группы “А”, волокут по грязи председателя колхоза — сейчас он наконец-то поквитается с мерзавцем посмевшим перечить ему и почти на полтора месяца запершим в этом аду. Конечно нельзя сказать что это был уж прямо ад — и самого лейтенанта и всех членов его группы хорошо, как и всех, кормили в колхозной столовой, для жилья им выделили один из новопостроенных домов (такие дома за колхозный счёт были построены для всех жителей деревни ранее проживавших в стеснённых условиях или просто в ветхих домах), но то что его, сотрудника всесильного КГБ, никто не боялся, бесило до потемнения в глазах. Теперь-то он отыграется за все унижения, и за отобранное оружие, и за отсутствие доступа к телефону и за это отношение к нему как обычному человеку.