Пиратский граф

Граф Латаса задумался.

— Ну если только небольшая тяга к театральности Ваше высочество. Он нанял палача из столицы Сарагосы, вы его знаете — немец Шмидт.

— А, Висельник, да, конечно, — кивнул король.

— Он оплатил ему дорогу и тройное жалование, чтобы тот в своей неповторимой манере развесил по дорогам его земель грабителей и убийц. Поверьте, Ваше высочество, это незабываемое зрелище, когда съезжаешь с земель других дворян, на дороги, которые ведут к Аликанте.

— Ты так смачно рассказываешь Сергио, — король покачал головой, — что мне захотелось съездить к нему в гости.

— Простите Ваше высочество, но я сам был удивлён, — развёл руки граф, — Мендоса беспощаден к врагам короны, и при этом заботится о простых людях, ваших подданных. Этого трудно не заметить.

— Что же, тогда дадим ему немного времени, и посмотрим, как он там развернётся, — кивнул Альфонсо V, настроение которого стало даже немного улучшаться, — главное, чтобы из Аликанте стали поступать налоги.

— Они точно будут Ваше высочество, можете даже в этом не сомневаться, — кивнул граф и король кивнул, меняя тему беседы на более насущные дела королевства.

Глава 24

4 ноября 1456 A . D ., Аликанте, королевство Арагон

Ведя, по сути, затворническую жизнь в далёком городке, поскольку встречался с людьми сугубо по делам города, я тем не менее старался держать руку на пульсе происходящих дел в Риме, ведя активную переписку со всеми, с кем был там знаком, так что кроме победы Яноша Хуньяди, снявшего осаду Белграда в августе этого года, в честь чего теперь во всех церквях били колокола ровно в полдень, я знал и о том, что конфронтация между Орсини и Колонна, на последних из них опирался папа, стала настолько накалённой, что члены клана Орсини стали покидать Рим, боясь за свою жизнь.

Ещё в письме от кардинала Торквемада, кроме слов признательности за Томаса, я узнал, что Каликст III получил-таки сильный щелчок по носу от короля Альфонсо V, который не забыл неблагодарность своего бывшего секретаря и выразился он в том, что он тайно договорился с папским легатом архиепископом Педро Урреа, который получив в командование две только что построенные и оснащённые на деньги самого Каликста III галеры, должен был отправиться в Грецию, чтобы сражаться против турок, а вместо этого он присоединился к флоту короля Арагона и вместе с ним разграбил генуэзское побережье. Кардинал Торквемада с ехидством заметил, что на курии, посвящённой этому событию, его бывший друг был вне себя от ярости и тут же отстранил от должности архиепископа Педро Урреа, наложив на него и другие всевозможные кары.

Также дело не клеилось и с самим объявленным Каликстом III Крестовым походом, все европейские монархи много что обещали, но ничего не делали, особенно после того, как была снята осада с Белграда силами самих венгров. Каликст III ругался, грозился карами, но пока мало на что мог повлиять, кроме того, что его ссора с Альфонсо V всё больше нарастала и нарастала, грозясь вылиться уже в прямое военное противостояние.

Об этом я узнал от Родриго Борджиа, который печалился мне в письме, что дядя не хочет идти путём компромиссов, не слышит его советов помириться с могущественным королём, а вместо этого продолжает эскалацию этого и без того затянувшегося конфликта.

Пришла мне также весточка от сеньора Веспазиано, он с сожалением сообщал мне что Ефремов кодекс синьор Косимо Медичи отказался мне продавать за любые деньги, считая его семейной реликвией, но пообещал обсудить это вопрос, если я лично приеду во Флоренцию и погощу у него во дворце.

Причём уже от себя сеньор Веспазиано писал, что это очень необычное предложение, с которым он никогда не сталкивался раньше, явно было видно, что флорентиец очень заинтересован знакомством со мной. Так что рекомендовал, если я хочу получить хотя бы копию кодекса, выделить время для этого путешествия и знакомства.

Из Кастилии же мне писал дедушка и изредка дядя Педро, чаще всего приходили письма от Гонсало Чакона, который скрупулёзно и подробно описывал на что и как были потрачены стабильно мной отправляемые ему деньги, на поддержание достойной жизни инфантов. Кроме этого он рассказывал об учителях для них, их способностях к изучаемым предметам, не забывая сделать так, чтобы в письмах всегда появлялись отпечатки маленьких ладоней, как сам факт того, что они знают и о моих письмах им, сопровождаемых подарками, и о том, какую я роль играю в их обновлённой жизни, поскольку вкладываю в это средства, на данный момент значительно превышающие те, которые на содержание инфантов выделяла корона.

Смотря его последний отчёт, я задумался.

— «По-хорошему нужно будет в апреле наведаться в Аревало, повидаться с инфантами, а то золото конечно золотом, но личное общение между нами должно быть».

В дверь комнаты постучали, и я перевернул письма, прежде чем ответить.

— Да?

— Сеньор Иньиго, — в проёме показался Алонсо, — к вам тот мавр, что приезжал пару месяцев назад. Только в этот раз он в сопровождении какого-то сильно загорелого итальянца.

— Убери письма в шкатулку и пусть их пригласят, — распорядился я, и он позвал Глорию, чтобы всё аккуратно убрала у меня со стола, сам же ушёл вниз.

Вскоре появился молчаливый Бернард, с ещё тремя людьми, вставшими за моей спиной, после чего Алонсо пригласил войти гостей.

— Сеньор Фарадж, какая встреча, — удивлённо воскликнул я, — я было посчитал, что вы забыли о нашем разговоре.

— Не забыл ваше сиятельство, — склонил он голову, — наоборот отнёсся к ней с максимально возможной серьёзностью.

— Да? — я показал, что они могут сесть на придвинутые Алонсо стулья, — расскажите же мне пожалуйста об этом, мне не терпится скорее узнать.

— Позвольте для начала представить моего спутника — Микеле де Мальта, — показал он на молодого человека и правда очень смуглого для итальянца, будто он много времени находился под палящими лучами солнца.

— Он моряк? — выдвинул я своё предположение, на что на смуглом лице итальянца показалась белозубая улыбка.

— Ваше сиятельство прав, — кивнул он, — я в первую очередь — моряк.

Его оговорка заставила меня прищуриться и понять, что возможно не стоит разговаривать при всех о таких делах.

— Что же, — я перешёл на арабский, — о делах я думаю можно поговорить и за ужином, в более приватной обстановке, пока же можете остаться у меня в гостях.

Мудехар моментально всё понял и низко мне поклонился.

— Благодарю вас ваше сиятельство, — ответил он, — мы только час назад сошли с корабля на берег и отдых нам точно не помешает.

— Алонсо объясни правила в моём доме и устрой их, — приказал я управляющему и тот склонившись, показал гостям на выход.

Я услышал его уже приглушённый голос, когда они отошли от двери.