Письма из Ламбарене
Шрифт:
Есть большие и малые фетиши. К большим обыкновенно относится кусок человеческого черепа. Однако необходимо, чтобы человек этот был убит нарочно — с целью получить этот фетиш.
Этим летом ниже по течению реки, в двух часах езды от нас в лодке, был убит пожилой мужчина. Убийцу нашли. Вне всякого сомнения, он совершил это преступление, чтобы сделать себе фетиш, с помощью которого надеялся заставить людей, которые были ему должны деньги и товары, выполнить свои обязательства!
У меня тоже есть фетиш. Главные предметы в нем — это два куска человеческого черепа в форме удлиненного овала, выкрашенных в красный цвет; как видно, это куски теменной кости. Туземец, которому он принадлежал, и его жена на протяжении нескольких месяцев были больны. Оба страдали мучительною бессонницей. Человек этот несколько раз слышал во сне голос, который возвещал ему, что оба они поправятся, если он отнесет унаследованный им от
Вера в то, что череп человека, нарочно для этого убитого, обладает магической силой, по-видимому, очень древнего происхождения. Совсем недавно мне довелось прочесть в одном медицинском журнале, что трепанации, которые, как то можно установить на основании раскопок, нередко имели место еще в доисторические времена, производились отнюдь не для того, чтобы лечить опухоли мозга или еще какие-либо заболевания, как считалось раньше, а с единственной целью — добыть куски черепа для изготовления фетиша. Очень может быть, что автор статьи прав.
За девять месяцев практики я осмотрел две тысячи самых различных пациентов. И я могу утверждать, что здесь представлено большинство известных в Европе болезней. Только вот рака и аппендицита я не видел ни разу. По-видимому, среди негров Экваториальной Африки болезни эти не встречаются. [28]
Простудные заболевания здесь очень распространены. В начале сухого сезона в церкви в Ламбарене кашляли и сморкались не меньше, чем в Европе в канун Нового года.
Очень много детей умирает от запущенного плеврита. В сухое время года ночи несколько более свежие, чем в остальные месяцы. Неграм обычно бывает нечем укрыться, и они зябнут у себя в хижинах так, что не могут уснуть. И, однако, по европейским понятиям в это время еще бывает достаточно тепло. Даже в более холодные ночи термометр продолжает показывать 18° по Цельсию. Однако сильная влажность воздуха, от которой в течение дня люди обычно потеют, приводит к тому, что они зябнут и по ночам никак не могут согреться. Даже белые и те постоянно страдают от простуд и насморка.
28
По-видимому, среди негров Экваториальной Африки болезни эти не встречаются. — Тридцать лет спустя, после второй мировой войны, Швейцеру приходится столкнуться в Ламбарене со случаями рака и аппендицита (см. с. 275).
В одном из учебников тропической медицины я нашел парадоксально звучащую фразу: «В знойные дни следует больше чем когда-либо опасаться простуды». В словах этих много правды.
Самое пагубное для туземцев — это ночевка на песчаных отмелях во время летней рыбной ловли. Большинство стариков умирает от воспаления легких, которым они заболевают в эти радостные для них дни. Ревматизм здесь более распространен, чем в Европе. Немало в этих местах и подагры. А меж тем о туземцах никак нельзя сказать, что они большие чревоугодники. Об избытке в их пище мяса совершенно не приходится говорить, ибо, если не считать дней рыбной ловли, они летом питаются почти исключительно бананами и корнями маниока.
Я никак не думал, что в этой стране мне придется иметь дело со случаями отравления никотином. В первое время я совершенно не понимал, что является причиной острых запоров, сопровождающихся расстройством нервной системы, которые не только не поддаются действию слабительных, но, напротив, усугубляются после них. Мне довелось лечить одного тяжелобольного негра, служащего Колониального управления; пристальное наблюдение и расспросы помогли мне уяснить, что заболевание это вызвано неумеренным употреблением табака. Больной быстро поправился. О выздоровлении его ходило много толков, потому что человек этот болел в течение нескольких лет и почти совершенно потерял работоспособность. После этого, принимая больных с тяжелыми запорами, я сразу же спрашивал: «Сколько трубок ты выкуриваешь за день?» — и за несколько недель понял, какой неимоверный вред приносит здесь никотин. [29]
29
...какой неимоверный вред приносит здесь никотин. — Несмотря на то что Швейцер, сам бросивший курить, когда ему было 24 года, при перечислении всего того, что белые ввозят в Африку (с. 74), относит табак не к вредным, как алкоголь, а к просто бесполезным товарам, он, однако, не упускал
случая разъяснять местному населению пагубность этой привычки.Табак поступает сюда в листьях и в известной степени заменяет собой разменную монету. Например, за один лист стоимостью в пять пфеннигов можно купить два ананаса. Все мелкие услуги оплачиваются листьями табака. Он здесь страшно распространен и со страшною силой действует на человека. Семь листьев табака связывают вместе и образуют «голову табака», стоящую около полуфранка. В таком виде табак большими ящиками прибывает в Экваториальную Африку из Америки. Отправляясь в путь, берут с собой, чтобы расплачиваться с гребцами, не деньги, а ящик с табачными листьями. А чтобы негры дорогой не растащили этот драгоценный груз, в продолжение всего пути по реке на нем сидят. Этот употребляемый для обмена табак значительно крепче того, который в ходу у белых.
Больше всего случаев отравления никотином бывает среди женщин. Жозеф говорит, что туземцы очень страдают от бессонницы и курят целую ночь напролет, чтобы себя одурманить. Во время пути в лодке трубка переходит изо рта в рот. Тот, кто хочет приплыть быстро, обещает своим гребцам по два листа табака на человека: тогда он может быть уверен, что доберется до места назначения на час или два раньше.
Много мучений доставляют туземцам зубы. Очень многие мои пациенты страдают разрыхлением десен, протекающим с нагноениями; причиной его являются обильные образования зубного камня. С течением времени все зубы расшатываются и выпадают. Как ни странно, случаи эти излечиваются здесь значительно лучше, чем в Европе, где зачастую самое сложное лечение не достигает цели. Мне удалось добиться хороших результатов регулярным смазыванием десен спиртовым раствором тимола. Приходится только следить, чтобы пациент не проглотил эту жидкость, ибо она, как известно, очень ядовита.
Туземцам кажется невероятным, что я умею удалять зубы, которые еще не расшатались. К тому же многим из них не внушают доверия мои блестящие щипцы. Страдавший зубной болью старейшина одной из деревень ни за что не хотел подвергнуть себя этой процедуре, прежде чем не поедет домой и не испросит совета своих жен. Семейный совет, как видно, вынес отрицательное решение, ибо человек этот больше не возвращался.
Другие, напротив, просили меня удалить им все зубы и выписать для них новые из Европы. Нескольким старикам удалось через посредство миссионеров вставить себе «сделанные белыми» челюсти, которые служат теперь предметом зависти для других.
Очень часты здесь опухоли брюшной полости у женщин. Я наблюдал уже немало случаев истерии.
Я надеялся, что мне не придется делать серьезных операций, пока не будет построен барак, однако надежды мои не оправдались. 15 августа мне пришлось оперировать больного с ущемленной грыжей, привезенного накануне. Мужчина этот по имени Айнда умолял меня сделать ему операцию, ибо, как и все его соотечественники, отлично понимал, какая опасность в противном случае ему грозит. Действительно, терять времени было нельзя. В большой спешке принялись мы вытаскивать из разных ящиков необходимые инструменты. Г-н Кристоль разрешил мне устроить операционную в комнате его сыновей. Наркоз давала моя жена, один из миссионеров был моим ассистентом. Все прошло лучше, чем можно было ожидать. Больше всего потрясло меня доверие, с которым этот негр лег на операционный стол.
Военный врач, приехавший из отдаленных районов и направляющийся в отпуск в Европу, завидует тому, что, оперируя здесь в первый раз грыжу, я раздобыл таких хороших ассистентов. Когда сам он делал свою первую операцию, хлороформ больному давал арестованный туземец, а другой такой же арестованный подавал инструменты. При каждом движении на ногах у его ассистента звенели цепи. Постоянный его помощник в это время заболел, а никого другого рядом не было. Разумеется, асептика была далека от совершенства, но так или иначе пациент поправился.
Не успел я написать эти строки сегодня, 10 января днем, как мне пришлось спешить на берег к месту причала. Жену миссионера Фора из Нгомо привезли на моторной лодке с тяжелым приступом малярии. Едва только я успел сделать ей первое внутримышечное вливание хинина, как подошла лодка с молодым парнем, которому в озере Зонанге гиппопотам сломал правое бедро, нанеся ему рваную рану. Да и вообще несчастный этот был в самом жалком состоянии.
Он возвращался со своим товарищем с рыбной ловли. Неподалеку от их деревни из воды неожиданно вынырнул гиппопотам и перевернул, лодку. Товарищу его удалось выплыть, он же около получаса подвергался преследованию разъяренного зверя. В конце концов, несмотря на сломанное бедро, ему все же удалось достичь берега. Я боялся, что рана уже сильно нагноилась: его ведь целых двенадцать часов везли сюда в каноэ, перевязав раненую ногу грязным тряпьем.