Письма из Ламбарене

Необходимые средства мне пришлось, однако, изыскивать самому. На это пошли деньги, полученные мною за книгу о Бахе, [7] которую к тому времени издали на трех языках, а также — за органные концерты, которые я перед этим давал. Таким образом кантор из Лейпцигской кирхи св. Фомы и тот вложил свою долю в строительство больницы для негров [8] в девственном лесу. Мои добрые друзья из Эльзаса, Франции, Германии и Швейцарии помогли мне деньгами. Когда я уезжал из Европы, предприятие мое было материально обеспечено на два года. Я рассчитал, что мне понадобится примерно пятнадцать тысяч франков в год помимо стоимости проезда туда и обратно; расчеты мои оказались близкими к истине. Предприятие мое жило, выражаясь языком естественных наук, в симбиозе с Парижским протестантским миссионерским обществом. Сам же по себе замысел этот не являлся принадлежностью какой-либо одной религии или страны. Я был убежден, что всякое высокое дело требует человека как такового, независимо от того, к какой нации и к какой вере он принадлежит. Я убежден в этом и сейчас.

7

...за книгу о Бахе... — Речь идет об изданной в 1905 г. в Париже на французском языке, а в дальнейшем переведенной самим Швейцером на немецкий и значительно им расширенной и дополненной монографии о Бахе (Schweitzer А. I. S. Bach. Leipzig, 1908). По сути дела это была заново написанная книга. Достаточно сказать, что во французском издании было 455 стр., а в немецком — 844. В какой-то степени побудил его к этому Ромен Роллан, с которым он в те годы был в большой дружбе, своим восторженным отзывом о его работе. Сам Швейцер говорит, что это книга, «написанная музыкантом для музыкантов».

Труд этот посвящен Матильде Швейцер, жене его дяди, в доме которой он постоянно бывал в Париже и которая познакомила его с Видором (Minder R. Albert Schweitzer et Romain Rolland. — Europe, 1965, 43, p. 136 — 147). С немецкого издания и был сделан последний русский перевод: Швейцер А. И. С. Бах. Пер. Я.С. Друскина; ред. пер. и послесл. М.С. Друскина. М., 1964.

8

...кантор из Лейпцигской кирхи св. Фомы и тот вложил свою долю в строительство больницы для негров... — Иоганн Себастьян Вах в 1722 г. (после исполнения 22-й кантаты в качестве пробного испытания и «Страстей по Иоанну») переезжает из Кеппена в Лейпциг и становится кантором церкви св. Фомы, где он одновременно преподает латынь и пение.

Ведение расчетов и исполнение заказов взяли на себя преданные мне страсбургские друзья. Запакованные ящики Парижское миссионерское общество переслало в Африку вместе со своими грузами.

* * *

Несколько слов о стране, в которой проходила моя работа. Бассейн реки Огове относится к территории Габона. Огове насчитывает около 1200 километров в длину и протекает севернее реки Конго и более или менее параллельно ей. Несмотря на то что она значительно меньше, нежели Конго, это все же большая река. В низовьях ширина ее достигает двух километров. В расстоянии двухсот километров от устья она разделяется на ряд рукавов, которые близ мыса Лопес впадают в Атлантический океан. Проходима же для крупных речных пароходов она на протяжении 350 километров, начиная от места впадения в океан и до Нджоле. Оттуда начинается холмистая и гористая местность, которая простирается до начала африканского плато. Многочисленные пороги чередуются с длинными судоходными плесами. Через пороги эти можно пройти только на мелких, специально для этого построенных винтовых пароходах и на туземных каноэ. [9]

9

... на туземных каноэ. — Речь идет о лодке, выдолбленной из одного ствола дерева. Изготовленные порою из огромных стволов, такие лодки могут перевозить большие грузы и вмещать более сотни человек.

Меж тем как в области среднего и верхнего течения Огове леса чередуются с лугами, уже начиная с Нджоле — и дальше вниз — нет ничего, кроме воды и девственного леса.

Нижнее течение реки Огове.

В этой влажной низине произрастают главным образом культуры кофе, перца, корицы, ванили и какао. Хорошо растет там и масличная пальма. Однако европейцы занимаются в этом краю не разведением упомянутых культур и не добычею каучука, а лесным промыслом. Огове имеет в этом отношении большое преимущество перед другими африканскими реками: она впадает в бухту, где нет отмелей. Все это создает благоприятные предпосылки для сплава леса, и это особенно важно потому, что на Западном побережье Африки очень мало хороших гаваней, а тем более таких, куда впадают реки. Большие плоты могут приставать там рядом с пароходами, которые должны принимать лес, не подвергаясь опасности наскочить на мель или пострадать от больших волн. Вот почему для этого края торговля лесом останется главным его промыслом на долгие годы.

К сожалению, возделывать там картофель или зерновые культуры не удается, ибо в условиях жаркого влажного климата рост их до чрезвычайности ускоряется. Картофель весь уходит в ботву и не образует клубней, а злаки не колосятся. В силу различных причин не удается также возделывать и рис. В нижнем течении Огове нельзя разводить коров, ибо они не могут есть растущую там траву. Дальше же, в глубине страны, на центральном плато, они отлично разводятся.

Таким образом, муку, рис, молоко и картофель сюда приходится привозить из Европы, что необычайно усложняет и удорожает жизнь.

Ламбарене расположена несколько южнее экватора и относится к южному полушарию: когда в Европе лето, там, напротив, зима, а когда в Европе зима, там — лето. Тамошняя зима — сухое время года, и длится она от конца мая до начала октября. Тамошнее лето — время дождей, а продолжаются они от начала октября до середины декабря и от середины января до конца мая. Примерно на рождество наступают три-четыре недели устойчивой сухой погоды, и это как раз тот период лета, когда температура достигает самых высоких цифр.

Средняя температура в тени в период дождей доходит до 28—35 градусов Цельсия, а в зимнее время, в сухой сезон, — до 25—30 градусов. Ночью почти такая же жара, как и днем. Это обстоятельство, а также очень большая влажность воздуха — главная причина того, что европейцу так трудно переносить климат низменности Огове. Уже по прошествии года начинает сказываться переутомление и развивается малокровие. Спустя два-три года он уже неспособен к регулярной работе и старается вернуться по меньшей мере на восемь месяцев в Европу, для того чтобы поправить здоровье.

Смертность среди белых в Либревиле, столице Габона, составляла в 1903 году почти 14%.

Перед войной в низменности Огове жило около двухсот белых: плантаторы, лесоторговцы, купцы, служащие Колониального управления и миссионеры. Численность туземного населения определить трудно. Во всяком случае, страну эту нельзя назвать густонаселенной. В настоящее время сохранились только остатки восьми некогда могущественных племен. Столь ужасающее опустошение учинено за триста лет торговлей невольниками и распространением в стране алкоголя. От племени орунгу, жившего в устье Огове, почти ничего уже не осталось. От племени галоа, населявшего район Ламбарене, уцелело тысяч восемьдесят, не больше. На опустевшие земли хлынуло из глубины страны совершенно не тронутое культурой племя людоедов фаны, которых французы называют пангве. Если бы европейцы не подоспели туда вовремя, этот воинственный народ непременно пожрал бы все исконные племена, населявшие низменность Огове. По этой реке в Ламбарене проходит граница между территориями, занятыми пангве, и — исконными племенами.

Габон был открыт португальцами в конце XV столетия. Около 1521 года католические миссионеры высадились на побережье между устьями Огове и Конго. Мыс Лопес получил свое название от имени одного из этих миссионеров Одуарду Лопеша, который приехал туда в 1578 году. В XVIII веке иезуиты владели на этом побережье большими плантациями, на которых работали тысячи невольников. Однако в глубину страны их проникало так же мало, как и белых купцов.

Когда в середине XIX века французы совместно с англичанами положили конец торговле невольниками на Западном побережье Африки, они избрали в 1849 году бухту, расположенную к северу от мыса Лопес, местом стоянки своих флотов и создали там пункт, где высаживали освобожденных ими невольников. Отсюда и происходит название Либревиль. Белым тогда не было еще известно, что узкие потоки, которые вливаются в бухту мыса Лопес, не что иное, как рукава одной огромной реки. Жившие на побережье негры скрыли это от них, для того чтобы удержать торговлю с отдаленными районами в своих руках. Только в 1862 году лейтенант Серваль, углубившийся в страну в юго-восточном направлении, открыл на землях Ламбарене реку Огове. [10] После этого принялись исследовать нижнее течение реки, начиная от мыса Лопес, и вождей туземных племен постепенно заставляли признать французский протекторат.

10

Только в 1862 году лейтенант Серваль ... открыл на землях Ламбарене реку Огове. — Лейтенант Серваль и морской врач-хирург Гриффон дю Белле дважды предприняли в 1862 г. экспедиции с целью проникнуть в глубь страны (Зеленский Ю. И. Габон. М., 1977, с. 41).

Когда в восьмидесятых годах потребовалось найти наиболее удобную дорогу от побережья к судоходной части реки Конго, де Бразза решил, что ею может стать Огове, [11] ибо река эта берет начало всего в двухстах километрах к северо-востоку от Стенли-Пула и отделена от Алимы, судоходного притока Конго, только узеньким водоразделом. Ему удалось даже переправить этим путем в среднее течение Конго разборный пароход. Однако для ведения торговли путь этот оказался непригодным из-за наличия в верхнем течении Огове порогов. Постройка же в Бельгийском Конго дороги между Матади и Браззавилем, [12] которая была закончена в 1898 году, заставила окончательно отказаться от мысли использовать Огове для сообщения со средним течением Конго. В наши дни Огове служит только средством сообщения с почти совершенно еще не исследованными отдаленными районами в бассейне этой реки.

11

... де Бразза решил, что ею может стать Огове... — Пьер Саворньян де Бразза (1852 — 1905) — французский исследователь и колонизатор Экваториальной Африки; но происхождению итальянец. В 1875 — 1880 гг. исследовал бассейн Огове, Ньянга и Квиду. Подчинил французскому влиянию внутренние области Габона. Основал военные посты, позднее превратившиеся в города: Франсвиль на верхней Огове и впоследствии названный его именем Браззавиль.

С 1886 по 1897 г. — генеральный комиссар Французского Конго. С 1898 г. в результате интриг отстранен от занимаемой должности «за неспособностью к административной работе». Вынужден подать в отставку. После того, как получили широкую огласку факты преступной деятельности правительственных чиновников во Французском Конго, направлен туда в апреле 1903 г. для обследования создавшегося положения. Обнаруживает серьезные злоупотребления властью, стоившие жизни немалому числу местных жителей. На обратном пути умирает в Дакаре.

Подробнее об этих злоупотреблениях, и в частности о совершенных двумя французскими чиновниками Токе и Го издевательствах и убийствах, с ведома и даже по указке колониальной администрации, которая сразу же взяла их под свою защиту, см.: Субботин В.А. Колонии Франции 1870 — 1918 гг. М., 1974.

Противопоставляя де Бразза другим колонизаторам, Швейцер высоко оценивал его гуманность и нравственные качества. Вот что мы читаем в его послании, написанном по поводу столетия со дня рождения С. де Бразза, 15 февраля 1952 г.:

«... в то время, как я пишу эти строки, передо мной, у подножия холма, на котором стоит наша больница, струит свои воды тот самый приток Огове, по которому юный исследователь 12 ноября 1875 г. на заходе солнца прибыл в Ламбарене, деревню короля Реноке. Это была личность, производившая большое впечатление на здешних вождей, начиная с самого Реноке, и сумевшая завоевать их доверие. Будучи колонизатором иного склада, чем его предшественники, де Бразза по прибытии своем в Африку проявил себя тем, что начал бороться за уничтожение рабства» (Minder R. Les raisons du depart pour Lambarene. — Cahiers, 1975, XXXII, p. 18).

Швейцеру довелось встречаться в Габоне с людьми, хорошо помнившими Бразза. Одним из них был поступивший на работу в больницу в 1913 г. сапожник Базиль Аатомбогоньо, который одновременно был и плотником, и лекарским помощником и оказал немалую помощь доктору в первый период его работы в Ламбарене (см.: Joy С, Arnold M. The Africa of Albert Schweitzer. New York, 1948). В 1927 г. Швейцер познакомился в Глане (Швейцария) с бывшим секретарем де Бразза Фелисьеном Шалле (Felicien Challaye), автором ряда трудов, в том числе «Воспоминаний о колонизации» (Souvenirs sur la colonisation. Paris, 1935), книги, в которой он пишет о бесчинствах и жестокостях французских колонизаторов в Индокитае и во Французском Конго, о преступных действиях концессионных компаний, не щадящих коренного населения страны и обрекающих его на вымирание. Всем этим колонизаторам он противопоставляет руководимого гуманными побуждениями Саворньяна де Бразза, которому он сопутствовал в 1905 г. в упомянутой выше инспекционной поездке по Французской Экваториальной Африке, и подкрепляет свою оценку его усилий собственными воспоминаниями. «Сделанные им за эти месяцы ужасающие разоблачения потрясли де Бразза до глубины души, — пишет он, — неизбывная скорбь, безмерная печаль подточили его силы, ускорили его смерть <...> судьба Конго волнует де Бразза больше, чем его собственная. До последнего часа, пока он еще в силах что-то сказать, он говорит только о Конго».

Книга Шалле вышла в свет с предисловиями Поля Ланжевена и Ромена Роллана и встретила широкий отклик среди передовой общественности всего мира.

12

...дороги между Матади и Браззавилем... — Матади — тогда город в Бельгийском Конго (в настоящее время — в Республике Заир) неподалеку от устья реки Конго. Браззавиль — в те годы столица Французского Конго, ныне столица Народной Республики Конго.

Первыми протестантскими миссионерами на Огове были американцы. Они появились там в 1860 году. Но так как они не могли выполнить требований французского правительства вести преподавание на французском языке, все свои полномочия они передали Парижскому миссионерскому обществу. В наши дни протестантское миссионерское общество имеет четыре пункта: Нгомо, Ламбарене, Самкита и Талагуга. Нгомо находится приблизительно в двухстах километрах от берега. Остальные пункты расположены вверх по течению реки в расстоянии каких-нибудь пятидесяти километров друг от друга. Талагуга расположена на живописном острове как раз напротив Нджоле, самой дальней точки, которой достигают речные пароходы.

На каждом пункте, как правило, находятся двое женатых и один неженатый миссионер и притом обычно еще учительница, то есть всего пять-шесть человек, не считая детей.

Католическая миссия имеет в том же районе три пункта: один в Ламбарене, один в Нджоле и один близ Самбы на Нгунди, самом крупном притоке Огове. На каждом из этих пунктов находится около десяти белых: обычно это три священника, два брата-мирянина и шесть сестер.

Правительственные чиновники этого района находятся в Мысе Лопес, в Ламбарене, в Самбе и в Нджоле. Около пятисот цветных солдат составляют местную полицию.