Плачь обо мне, небо

По лицу незнакомца пробежала тень. Если он и не предполагал, что визитер вооружен, то как минимум явно сразу не поверил в сказку о случайном попадании сюда. Скрестив руки на груди, он сплюнул.

– И с чего бы мне что-то говорить?

– Хотя бы из нежелания схлопотать пулю, – равнодушно отозвался Дмитрий, продолжая держать дуло возведенным. Его собеседника это, похоже, никак не встревожило – то ли слишком бесстрашен, то ли просто недоверчив. Ни то, ни другое не радовало: вхолостую стрелять – себе дороже, а убивать без нужды не хотелось.

– Неужто станете стрелять? – незнакомец, кажется, издевался: опершись плечом о дверной проем, он заинтересованно склонил голову, продолжая рассматривать Дмитрия.

Тот только стиснул зубы.

– Желаете проверить? – он сделал шаг вперед на пол-фута.

Вмиг всю леность и веселье с незнакомца как ветром сдуло: стремительно уйдя влево, он вытянул из-за пояса нож с коротким лезвием и бросился на Дмитрия. Если бы не отработанные годами рефлексы, быть ранению, а то и пистолет бы был выбит – так же удалось уклониться, и урон получил лишь зипун, который он надел для маскировки. Короткая потасовка, которую Дмитрий совсем не планировал – надеялся разобраться, не сокращая дистанции, – все же завершилась в его пользу: справиться с человеком, вооруженным лишь ножом и явно не имевшим армейской подготовки, было не так трудно. Ранив незнакомца в ногу его же оружием, чтобы тот не смог сдвинуться с места, он уточнил:

– Содействовать закону будем?

Пострадавший поморщился, но все же сквозь зубы выдал:

– Восточное крыло.

– И много вас тут?

На этот вопрос он отвечать уже не пожелал, за что удостоился щекочущего жеста кончиком лезвия по шее; особой ценности он все равно не представлял, можно было и прикончить. Благо, остатки разума в его мозгу еще остались.

– Двое.

Задумчиво цокнув языком, Дмитрий бездумно провел ножом по кадыку пострадавшего: придется и это оружие с собой прихватить – на двоих пистолета ему может не хватить, если учесть, что все пули были припасены для старого князя. Вызывать же жандармов сейчас – рано.

Резко чиркнув лезвием по коже, особо не заглубляя, он оттолкнул незнакомца от себя и стремительно покинул залец, двигаясь в указанном направлении и сильно надеясь, что это не ловушка.

Путь к восточному крылу оказался подозрительно чист: либо эти самые двое находились при Борисе Петровиче, либо они следили за особняком где-то в другой части. По крайней мере, Дмитрий питал серьезную надежду на то, что ему не придется столкнуться с ними, хоть это и было в некотором роде глупо. Еще его заставляло испытывать напряжение то, что Глафиру он не встретил – если её роль заключалась лишь в передаче сведений, она должна была уже закончить беседу с князем и уйти. Впрочем, здесь вдруг в голову закралась новая мысль: как она планировала покинуть усадьбу, если «извозчика» отпустила?

Неужели она не намеревалась содействовать, а лишь исполнила очередное требование Бориса Петровича, приведя его по ложному следу?

Крепче сжав рукоять ножа, Дмитрий приблизился к узкой белой двери – единственной в этом крыле: все прочие помещения имели лишь пустые проемы, поскольку давно стали абсолютно нежилыми. Не оставалось сомнений – только за ней может скрываться старый князь. Рука замерла на подлете – ровно на глубокий вдох и выдох – прежде чем надавить на облупленную ручку, чтобы под натужный скрип давно не смазываемых петель глазам открылось скудное убранство обычного кабинета, одновременно выполняющего и роль библиотеки.

Предчувствие не обмануло – за ломберным столом, отчего-то заменяющим письменный, расположился Борис Петрович Остроженский. Впрочем, если принять во внимание начатую шахматную партию перед ним, оный смотрелся более органично, нежели стандартный для кабинета письменный стол.

Во взгляде его не промелькнуло и намека на изумление – будто бы он ожидал гостей. Пухлые губы изогнулись в усмешке.

– Какими судьбами, Дмитрий Константинович? – словно бы он приветствовал давнего знакомого в собственном поместье радушно обратился к нему старый князь, даже приподнимаясь со своего места.

– Да вот, приглашение на свадьбу решил доставить. Все же, почти родственники с Вами, – в тон ему отозвался Дмитрий, сводя руки за спиной, чтобы раньше времени не продемонстрировать оружия.

Борис Петрович по-птичьи склонил голову, сверля заинтересованным взглядом визитера.

– Жениться надумали? Прекрасные новости, – кивнул он. – И кто же счастливица?

– Как же? Племянница Ваша, Борис Петрович, – посмотрев на того так, словно бы вопрос был абсурдом, произнес Дмитрий.

– И ничему Вас жизнь-то не учит, граф, – укоризненно покачал головой Борис Петрович, присаживаясь обратно. – Думаете, Вам удастся снова из мертвых воскреснуть?

– На сей раз, думаю, этот трюк придется попытаться провернуть Вам. Или найти в себе способность исчезнуть из камеры Петропавловки – это уж как повезет.

– Повезет, Дмитрий Константинович, повезет, – заверил его старый князь, снимая с шахматной доски костяную фигурку и неторопливо переставляя на соседнюю клетку. Где-то за дверью послышались шаги.

– Не волнуйтесь – я приложу все усилия к тому, чтобы Вы не заскучали, пытаясь выбраться на свободу.

– Сначала приложите усилия, чтобы уйти отсюда живым, – посоветовал Борис Петрович, теряя всякий интерес к своему гостю: не доведенная до конца партия его явно занимала куда больше.

Обернувшись на звук распахнувшейся за спиной двери, Дмитрий тут же навел пистолет на вошедших, уже держащих его на прицеле. Главное, чтобы у старого князя тоже не было огнестрельного оружия – в противном случае действительно есть риск не выбраться без потерь. Пара незнакомцев, смотрящая на него пустыми глазами, не двигалась с места, напряженно вцепившись в кольты сорок девятого года – даже стало интересно, откуда они у них; Дмитрий тоже не спешил шевелиться – если его подсчеты верны, жандармы уже должны были приблизиться к особняку, выждав указанное время. Изображать статую долго, конечно, не выйдет, хотя это было бы неплохим вариантом, но нет уверенности, что жандармы поймут, куда именно им нужно направиться; так что, придется брать инициативу в свои руки.

Пульс ускорился, выдавая всплеск страха и азарта одновременно.

Едва заметно усилив хватку на рукояти пистолета, Дмитрий вдруг резким движением кинул нож в одного из вошедших, не столько надеясь действительно серьезно ранить его, сколько намереваясь временно сменить расстановку; и тут же ушел вниз, потому что цель, как и ожидалось, уклонилась, а его товарищ, не медля, нажал на курок.

В кабинете раздался двойной оглушающий выстрел, за которым последовало громкое ругательство.

Пуля, предназначенная Дмитрию, попала в сидящего ровно за ним князя Остроженского (к счастью – поскольку он требовался живым – только в плечо); второй же выстрел уже принадлежал самому Дмитрию, попавшему в того самого незнакомца, которому он адресовал и нож, не достигший своей цели.

Одним мешающим объектом стало меньше.

– Что ж Вы своим людям не объяснили основы стрельбы, Борис Петрович, – не оборачиваясь, усмехнулся Дмитрий, краем уха слушая приглушенные чертыхания. – Чуть ниже, и не в руку, а в сердце бы.