Чтение онлайн

ЖАНРЫ

Шрифт:

Думая, что супруга все еще не может прийти в себя из-за тревоги за жизнь Лизы, Николай покровительственно положил руку ей на плечи, но она не обратила на это внимания. Она с ужасом думала, что на месте той погибшей девушки могла быть ее дочь.

Москва, декабрь 2016 года

Раскинув руки, Лиза лежала на постели. Глаза ее были раскрыты, взгляд устремлен в потолок. Она уже привыкла к темноте и, если бы захотела, смогла бы различить контуры предметов, очертания люстры, карниз над окном. Но она не хотела. В пустоте комнаты шелестело ее одинокое дыхание, все остальные звуки замерли, а может, она просто их не слышала. Ночь уже давно вступила в свои права, погрузив город в темноту, а она все никак не могла уснуть. Что-то сдавило грудную клетку, мешая дышать, оплело руки,

тело, горло невидимыми щупальцами цепкой лозы, выплеснуло в кровь горький яд тоски. Лиза закрыла глаза и вдохнула через рот, пытаясь сбросить оковы. О разговоре с матерью она почти не думала. Ни сожаления, ни чувства вины, ни страха, ни обиды. Как будто что-то царапнуло по руке и тут же забылось. Может, и останется едва заметная ранка, но вспомнить, откуда она взялась, получится вряд ли. Она попыталась отыскать в себе хоть какие-то чувства, но не смогла.

В квартире было тепло, даже немного душно, а простыни все равно оставались холодными. Или это она замерзла? Она прижала кончики пальцев к губам и ощутила тепло собственного тела. Тогда что с ней? Лиза бессильно скомкала пододеяльник в кулаке.

– Я все сделала правильно, - прошептала она. В вязкой тишине шепот оказался столь же оглушительным, как если бы она эти слова прокричала. Собственный голос резанул по сердцу, горло сдавило еще сильнее. – Я все сделала правильно, - почти беззвучно повторила Лиза, стараясь убедить в этом то ли ночную тишину, то ли саму себя.

Она отвыкла от одиночества. Почему-то ей казалось, что стоит вернуться домой, остаться наедине с самой собой, как все тут же встанет на свои места, на деле ничего подобного не случилось. Ей было неуютно, хотелось зажечь свет и включить телевизор. Даже ребенком она не боялась темноты, однако этой ночью шорохи бередили нервы так же, как и безмолвие.

Но по-настоящему пугало ее совсем другое: ей не хватало Макса. До озноба, до покалывания в подушечках пальцев она хотела почувствовать его рядом, прижаться, вдохнуть его запах. Она стала зависимой от него. Ее разум, сердце, даже ее собственное тело предавали ее. Прежде она как-то с этим справлялась, сейчас же совладать с чувствами не получалось. Внутри образовалась пустота, густой липкий туман, заполнить который самостоятельно Лиза была не в состоянии.

Она решительно откинула одеяло и встала. Очертания предметов мелькнули перед глазами темными тенями. Чужая, необжитая комната, безликая, как один из гостиничных номеров, коих она за свою жизнь перевидала великое множество. И все же она, не включая свет, спокойно прошла по спальне, не боясь наткнуться на мебель или стены.

Она должна научиться жить без него. Гордость, забытая, загнанная в угол, развернула крылья, заслонившие её от иллюзорного света. Слишком больно… Господи, ей бы хоть несколько глотков воздуха! Только чтобы грудь не сдавливало так сильно, только чтобы можно было потихоньку дышать, не чувствуя этой разрывающей сердце тоски. Расправив плечи, она прошла через всю кухню и распахнула балконную дверь. Ледяной воздух тут же забрался под тонкий шелк, обжег холодом кожу. Тело покрылось мурашками, но Лиза, не обращая на это внимания, босыми ногами ступила на холодную плитку. Пальцы легли на перила, разгулявшийся ветер хлестал по щекам, безжалостно трепал прядки коротких светлых волос и невесомую ткань надетой на голое тело маечки. Лиза задрала голову, позволяя ветру целовать свое лицо, и раскинула руки в стороны. Сглотнула ставший в горле ком. Тело напряглось от холода, сквозь шелк четко прорисовывались затвердевшие соски, ноги занемели. Ей представилось, что она стоит на каком-то заброшенном пустыре и вокруг, куда ни глянь, нет ни одной живой души. Порыв холодного воздуха заставил ее резко вытолкнуть из легких воздух. На затянутом темнотой небе не было ни Луны, ни звезд, только в доме напротив одно окно мерцало блеклым светлым квадратом. От холода Лизу начало трясти, и она поспешила возвратиться в квартиру. С трудом, непослушными замерзшими пальцами закрыла дверь и вернулась в постель. Ее трясло, тело, казалось, промерзло до костей, дрожь накатывала волнами, заставляя стучать зубами. И только одно осталось неизменным: то самое желание ощутить теплые руки Макса, раствориться в его запахе, быть с ним рядом, дав себе волю просто чувствовать.

Глава 57

Москва, декабрь 2016 года

Едва вписавшись в поворот, машина въехала на стоянку. Колеса взвизгнули, зазевавшийся дворник поспешно

отпрыгнул в сторону, выронив из рук лопату и, немного придя в себя, бросил вдогонку водителю пару совсем не ласковых фраз. Макс даже не взглянул на него в зеркало заднего вида, с разгона припарковал автомобиль поближе к входу в здание и, выключив мотор, порывисто, с раздражением, дернул ремень безопасности. Отстегнуть его с первого раза, конечно же, не получилось. Нет, так нельзя. Нужно успокоиться, если он этого не сделает, ничего хорошего из тренировки точно не выйдет. Самойлов положил руки на руль, откинулся на спинку сидения и мысленно досчитал до тринадцати. Больше не получилось, потому что он плюнул на это дело, отстегнул-таки ремень и выбрался на свежий воздух.

Вчера вечером, вернувшись домой, он долго ходил по опустевшей квартире. Без Лизы было неуютно. Слишком тихо, слишком мрачно, слишком паршиво. Немытая посуда в раковине, скомканное одеяло, грязная футболка в корзине для белья, творожки в холодильнике… Все напоминало о том, что еще утром она была здесь, готовила завтрак, расхаживала по коридору в своем коротком халате. Макс честно пытался отвлечься, не думать о ней, но получалось из рук вон плохо. Напоминание самому себе о том, что она всего лишь сестра Сереги, заставило с досадой скривиться и отшвырнуть в сторону пульт от телевизора. Всего лишь…

Количество пузырьков на полке в ванной значительно уменьшилось, и все же оставалось достаточным, чтобы сбить с толку. Он смотрел на пустоту там, где еще недавно стояли баночки, и понимал, что ему становится тошно при мысли, что Лиза, возможно, уже не вернется. Прежде ему казалось, что он в жизни не запомнит всех этих пузыречков, тюбиков и флакончиков, а теперь память услужливо подсказывала, что вот тут, слева, стояла пузатая прозрачная банка с чем-то розовым, следом за ней высокий белый флакон с ромашкой на этикетке, а вот тут, возле его крема после бритья, Лизкина пенка для умывания.

Сон никак не шел. Разок Макс даже провел ладонью по той стороне постели, где последние четыре ночи спала Меркулова, со смесью досады и бессилия признаваясь себе, что ему ее не хватает. К эгоистичному желанию того, чтобы она была рядом, примешивалась тревога. Как она одна? Вдруг ей станет хуже, закружится голова, накатят воспоминания… После аварии спала она беспокойно, вертелась и вздрагивала во сне, просыпалась по несколько раз за ночь. Позавчера вечером Макс уговорил ее выпить настойку пустырника. От валерьянки она отказалась категорически.

– Я после нее хожу отупевшая, - не взяв из его рук принесенный стакан, ответила она. Принюхалась и совсем приуныла. – Даже от запаха голова тяжелая.

Пришлось выплеснуть приготовленное снадобье в раковину. По кухне тут же расползся резкий запах, и Макс вынужден был признать, что голова от этой успокаивающей травки и правда наливается свинцом. Пустырнику Лиза, впрочем, тоже не обрадовалась, хоть и отнеслась более благосклонно.

Раньше он почти не задумывался о том, каково это – каждую ночь засыпать рядом с одной и той же женщиной. Ответственность его не привлекала, да и что там, он не чувствовал к кому-либо из своих подружек глубокой привязанности. Постоянные отношения - это, как ни крути, необходимость заботиться о ком-то помимо себя, принимать заботу, делить пространство, быт, время. Все это его тяготило. Засыпать каждую ночь с одной и той же женщиной, когда можно наслаждаться свободой, ни к чему себя не обязывая. Каждую ночь… неделю… месяц… год… всю жизнь…

Макс перекатился на другую сторону постели и уткнулся носом в Лизкину подушку. Знакомый запах опьяняющим дурманом защекотал ноздри, проник в легкие. Он представил ее, сжавшуюся под одеялом, ее хрупкие плечи, беззащитный изгиб шеи, беспорядочно разметавшиеся волосы, подрагивающие реснички. Образ всплыл в мыслях легко, без принуждения. Родинка под лопаткой, змейка позвонков, синяк на плече… Незаметно для себя он успел изучить ее тело до мельчайших деталей, и сейчас они сами всплывали в памяти, рисуя в сознании тонкий силуэт.

Других не хотелось. Все в нем жадно, ревностно требовало Лизу, ее дыхания рядом, прикосновений к ее телу, упругости ее грудей под ладонями, плавного изгиба талии и бедер, мягкости волос, пахнущих фруктовым шампунем. Попытки представить вместо нее другую провалились, признанные несостоятельными в самом зародыше. Ругая себя за дурость, злясь на собственное бессилие, на Лизу и черт знает на что еще, Макс перебрался в соседнюю комнату и, устроившись на постели, зарылся лицом в уголок одеяла. Пахло Лизой.

Поделиться с друзьями: