Пламя на воде

– Как вы намерены этого добиться?
– Поднял бровь Барс.

– Вы дадите мне Клятву.
– Непринужденно заявил Деим.

– Не понял.

– Что тут непонятного?
– Удивился Ставрадар.
– Вы поклянетесь на Пламени, что искренне и исчерпывающе ответите на мои вопросы. Придется, наверное, добавить еще несколько условий: например, что, освободившись, вы не причините мне вреда. Или что не инициируете какой-либо процесс, в результате которого мне будет причинен вред. Подумаем, как это лучше сформулировать. Клятву вы дадите сейчас, а ответите - после того, как я вас вытащу. Допускаю даже, что это тоже можно обговорить в тексте. Ну, что скажете?

– Что мне нужно серьезно подумать.
– Ответил Барс после продолжительной паузы.
– Очень серьезно.

– Много времени я дать не могу.
– Вздохнул Деим.
– Я и так нахожусь здесь слишком долго, а приходить второй раз - чересчур рискованно. Так что думайте сейчас, если что, спрашивайте. Я жду ответа.

Интенсивные размышления Барс изображал почти четверть часа. Он вставал, ходил по камере, снова садился на табурет, ерошил рукой густые темные волосы. Потом подумал, что хватит: побоялся переиграть. Сказал решительно:

– Ограничьте число вопросов.

– Что?
– Не понял Деим.

– Я согласен, если число вопросов будет фиксированным. Скажем, три.

– Да у меня их десятки, - возмутился советник.
– И я буду сильно рисковать, вытаскивая вас.

– Это меня не интересует, - досадливо возразил Барс.
– Не больше пяти.

– Десять.

– Пять.

– Девять.

– Шесть.

– Восемь.

– Семь.

– Согласен, - протянул руку Деим.

– Еще одно условие.
– Заявил Барс.

Советник нахмурился.

– Не много ли условий?

– Как хотите, - пожал плечами Барс.
– Вы это затеяли.

– Говорите.

– Время тоже должно быть фиксированным.

– Ну вы даете!
– Расхохотался Деим.
– Что еще?

– Я согласен на разумный промежуток. Скажем, месяц, в течение которого ваши вопросы должны быть заданы.

– Все предусмотрели, а?
– Никак не успокаивался советник.
– Все подвохи ищете?

– Клятва - вещь серьезная.
– Веско сказал рыцарь.

– Давайте составлять текст.
– Отсмеявшись наконец, выговорил Деим.

Саму Клятву Барс решил обставить поторжественнее. Для этого он вышел на середину камеры, высоко поднял голову, развел в стороны руки - ладонями вверх. Через мгновение на каждой ладони заплясало по язычку пламени. Медленно-медленно рыцарь свел руки, соединив ладони перед собой. Язычки пламени, объединившись, полыхнули ярким огнем, поднявшимся выше головы Барса; Деим даже отшатнулся от неожиданности. Пристально глядя в бушующее пламя, рыцарь четко и раздельно произнес слова Клятвы. Начиналась она традиционно (``Клянусь Пламенем...'`), дальше шел текст, на обсуждение и согласование которого мужчины потратили почти час. После заключительных слов Барса пламя оторвалось от его рук, всплыло вверх, мгновение повисело в воздухе под потолком, оставляя на камне языки копоти, и вдруг рассыпалось дождем ослепительных искр, которые потухли, не долетев до пола. Хотя принесенные тюремщиками масляные лампы продолжали гореть, показалось, будто в камере стало темно.

– Вы удовлетворены?
– Спросил Барс у советника.

– Впечатляет.
– Признался Деим. И неожиданно спросил:

– А руки вы не обожгли?

– Должен ли я понимать это как ваш первый вопрос?
– Осведомился рыцарь.

Ставрадар рассмеялся.

– У вас хорошее чувство юмора, Барс. Нет, разумеется; можете не отвечать, если не хотите. Но я запомню, что с вами нужно быть осторожным.

Барс хмыкнул, показал Деиму ладони, не тронутые даже копотью.

– Это бесплатно, - сказал он.
– Но теперь очередь за вами.

– Ждите, - кивнул советник.
– Ничего конкретного пока сказать не могу, но ждите. Я, как вы понимаете, заинтересован получить свои ответы.

– Помните, что оговорено в Клятве.

– Не забуду.
– Пообещал Деим.
– Вы меня выпотрошили. Но я все равно рад, что нам удалось договориться.

– Вот и ладно.
– Сказал Барс.

И даже пожал советнику руку на прощание.

До обеда рыцарь успел еще немного подремать. Появление судка с реденьким супом и ломтя тяжелого влажного хлеба было обставлено той же процедурой с поочередным открыванием окошек и стоянием у стены. Зато страшноватого вида суп на вкус оказался вполне съедобным, а кислый хлеб с отрубями - свежим. Барс съел все подчистую, решив, что как бы там ни было, но силы ему еще понадобятся.

Неладное рыцарь почувствовал примерно час спустя, когда посуда уже давно была убрана. Сначала что-то непонятное начало твориться со зрением: крошечный голубой огонек, вывешенный для освещения, вдруг стал раздражать глаза, а тени - двоиться и расплываться. Решив, что опять перебрал сегодня с магией, Барс убрал огонек. Теперь в темноте ему повсюду мерещились разноцветные искры. Рыцарь недоуменно потряс головой - результатом стало сильное головокружение. Внезапно острая боль резанула внутренности, заставила сложиться пополам; началась рвота. ``Отравили, сволочи, - пришла догадка.
– Интересно, кто?''

Мысли спутывались, уплывали; скорчившись на полу у стены, сотрясаемый жестокими судорогами, Барс отчаянно цеплялся за последние проблески сознания, заставлял себя думать, словно это хоть чем-то могло помочь. ``Может ли быть Деим?
– рвано мелькали мысли.
– Нет, вряд ли. Или он уже получил, что хотел? Вопросы - для отвода глаз? Кто еще? Кто-то его переиграл? Опередил? А может, тот самый народный гнев, о котором он тут распинался?''

– Это было бы смешно.
– Выдавил из себя Барс.
– Очень.

И последняя мысль, уже на грани наплывающей темноты: ``Теперь наврут про меня с три короба. Что-то подумает Алина?''

Глава X.

`'Никакая деятельность не может быть полностью бесполезной:

– Если работа не приносит реальных результатов, возможно, она тренирует ваш УМ.

– Если работа не приносит реальных результатов и не тренирует ваш ум, вероятно, она тренирует ваше ТЕЛО.

– Если работа не приносит реальных результатов и не тренирует ни ваш ум, ни ваше тело, значит, она тренирует ваше ТЕРПЕНИЕ''.

(``Поучение отрокам'` авт. Сорш Эгер, Желтый Магистр,

проректор Школы Ордена Пламени.)

– 1 -

Алина пришла в себя на своей постели, в спальне; судя по пробивавшимся поверх тяжелых штор лучам солнца, была уже середина дня. Голова казалась набитой ватой. Принцесса припомнила руку, подносящую ей к лицу резко пахнущую салфетку. Кажется, она кричала что-то в тот момент, а потому вдохнула судорожно, полной грудью - и дальше не помнила уже ничего. Почему же она кричала?