Пламя на воде

– Я хочу видеть тело.
– Выдавила Алина.

Дасус испуганно замахал руками.

– Ишь чего удумала! Нельзя, и не проси! Да и зачем тебе?

– Не уйду, пока не увижу.
– Упрямо заявила девушка.

– Ты хоть раз-то в жизни мертвеца видала?
– Вкрадчиво спросил тюремщик.
– Знаешь, что за зрелище?

– Мне все равно. Сказала - не уйду.

– Не могу, детонька, - Руба перешел на просительный тон.
– Не подводи старика под петлю, а? Ну никак не могу. Не выдаем мы тел, сжигаем их за городом. А насчет твоего особое распоряжение было, сразу вывезти. Да его уж увезли, наверное.

– Убили - потому и распоряжение.
– Уверенно отозвалась Алина.
– Чтоб не видел никто дел ваших черных. Покажи тело, старик.

– Говорю тебе, увезли!

– Врешь, старый взяточник. Покажи тело.

Дасус застонал.

– Откуда ж ты только взялась такая на мою голову?

– Ты еще не знаешь, с кем дело имеешь.
– Мстительно заявила принцесса.
– Сейчас я эту вашу тюрьму по камушку разнесу. Сейчас вам всем тут мало места будет. Все головы под топор положите. Показывай тело, говорю!

– Тихо, тихо!
– Взмолился Руба.
– Не шуми. Разве ж я могу выше головы прыгнуть? Не в моем это ведении, понимаешь? Ладно, слушай. Я тебя во дворик проведу, где его на подводу грузить станут, спрячу, хоть издали глянешь. Только сиди тихо, хорошо? Если поймают - ты меня не видела, я тебя не видел. Как на территорию попала - ври сама, что хочешь. Согласна?

Алина кивнула. Запал, на мгновение придавший ей сил, весь куда-то вышел, улетучился; опять навалилась безысходность.

Суетливый тюремщик, ворча и постоянно оглядываясь, провел принцессу в крошечный дворик колодцем, расположенный позади тюрьмы. Здесь было полно хлама - какие-то бочки, ящики, тюки соломы; крутые ступеньки вели вниз, к полуподвальной дверце. Были здесь и ворота во внешней стене - только узкие и закрытые, заложенные двумя толстенными брусами.

– Прячься за бочками, - прошипел Дасус.
– И сиди тихонько, как мышка, да наберись терпения. Не выдашь себя - я потом тихонечко выведу.

В закутке за бочками стоял тяжелый запах прели и какой-то кислятины. От неудобной - на корточках - позы ноги Алины быстро затекли. Зубы почему-то начали выбивать противную мелкую дрожь, хотя еще недавно ей казалось, что на улице почти по-летнему тепло. В узкую щель между бочками девушке был виден пятачок двора, пустой и постылый.

Вечность спустя послышалось наконец цоканье копыт. Ленивая лошаденка втащила во двор подводу с высокими бортами, груженую соломой. Двое мужиков на козлах не были похожи на тюремщиков - скорей, они выглядели как обычные крестьяне, привезшие в город какой-нибудь товар.

Один из ``крестьян'` нехотя слез с козел, спустился к неприметной двери, так же нехотя принялся бухать в нее сапогом.

Дверь скрипнула.

– Чего колотишь?
– Послышался изнутри недовольный голос.

– Неси давай, - отозвался мужик.

– Сейчас. Жди, и не греми мне тут.

– Так шевелись, - проворчал ``крестьянин'`.

Несколько минут спустя Алина увидела, как двое тюремщиков протащили по двору длинный тюк из плотной холстины, покряхтывая от натуги, бросили на телегу, присыпали соломой. От предположения, что лежит в тюке, у Алины все замерло внутри; сердце бешено заколотилось.

``И это - все?
– Спросила она себя, не веря, не желая верить.
– Вот этот тюк, который тянут и швыряют, как куль с мукой? Вот это - он?'`

Происходящее вдруг показалось принцессе диким, невозможным; ленивые движения мужиков, их вялая, обыденная перебранка, уродливая телега, флегматично жующая солому лошадь на захламленном дворе - вот это все - прощание?

``Я должна его увидеть.
– Неожиданно твердо сказала себе Алина.
– Его, а не какой-то тюк. Не поверю, пока не увижу. И гори оно все огнем''.

Подобравшись, девушка начала аккуратно передвигаться за рядом бочек - ближе к телеге, еще немного ближе; треснула под ногой какая-то щепка, но никто, похоже, не услышал.

– Ворота открывай!
– Прогундосил мужик, оставшийся на козлах.

– Щас!
– Откликнулся один из тюремщиков.
– Нанимались мы тут эти бревна вдвоем ворочать? Да нам их еще назад возвертать! А ну, подними-ка задницу да подсоби!

– Сам ты задница, - проворчал мужик, но с козел слез. Все четверо направились к воротам.

Решив, что лучшего момента и ждать не стоит, Алина молнией метнулась к телеге, быстро вскарабкалась по колесу, рухнула в колкую солому.

– Выглянь сначала, нет ли кого снаружи, - услышала принцесса голос одного из тюремщиков. Что-то стукнуло - наверное, ставенка на смотровом окошке.

– Пусто, - отозвался второй голос.

– Тогда взялись.

Лежа в соломе, Алина торопливо нашарила руками тюк, ухватилась за холстину, потянула. Крепкая мешковина не поддавалась.

Громкое ``Ух!'` и тяжелый глухой стук знаменовали то, что первое бревно отъехало в сторону.

– Взяли!

Принцесса торопливо дергала, тянула, царапала непослушными пальцами прочную ткань. Холст упрямо держался, не желая выдавать тайну своего содержимого.

– Ух!

Громыхнуло второе бревно.

В отчаянии Алина зарылась поглубже в солому. Острые соломинки тут же принялись колоть тело, лицо, полезли в нос.

``Только бы не чихнуть.
– Подумала принцесса, пряча лицо в ладонях.
– Если те двое сядут спереди, я успею сделать все по дороге. Только бы сели спереди''.

Телега скрипнула, качнулась - первый мужик забрался на козлы. Потом Алина услышала, как простонал под тяжестью человеческого тела непрочно сколоченный борт, как зашуршала солома - и второй мужик тяжело плюхнулся в повозку прямо рядом с принцессой, едва не придавив ей ногу.

Погромыхивая на булыжной мостовой, телега медленно выехала с тюремного двора.

– 3 -

Когда Комин, Беркет и Волос въехали в Умбру, город гудел, как растревоженный улей.

Многочисленные гвардейские разъезды на улицах, непривычно малое количество прохожих, закрытые лавки и встревоженные лица горожан сразу привлекли внимание Рыцарей.

– Может, пока мы ехали, какая-нибудь война началась?
– Предположил Волос.

– Не думаю, - проговорил Беркет, оглядываясь.
– Мне вот интересно, это не Барс ли тут шухер навел?

– Сейчас выясним, - заметил Комин, соскакивая с коня и хватая за шиворот пробегавшего мимо мальчишку.

– Что здесь происходит?
– Строго спросил Рыцарь.