Пламя над бездной (другой перевод)

Два элемента Амди еще оставались на земле, оглядывая пожар по обе стороны тележки.

– Ай! – пискнул ему в ухо Амди. Хоть и близко, а за ревом огня почти не слышно. – Джефри, нам тут ни за что не пройти. Единственный шанс – остаться на месте.

Голос космонавта исходил из-за маленькой пластины у основания ствола.

– Нет. Если останетесь здесь, погибнете. Огонь распространяется.

Джефри согнулся в три погибели, укрываясь за стволом наездника, но его все равно обжигало пышущим жаром. Еще немного, и загорится смоченная нефтью шерсть Амди.

Щупальца наездника подцепили закрывавший тележку лоскут цветного материала.

– Накройтесь этим. – Он махнул щупальцем в сторону остальных элементов Амди. – Вы оба.

Двое на земле скорчились за передними колесами существа.

– Слишком жарко, – произнес Амди, – слишком горячо.

Но два щенка запрыгнули в тележку и вместе с остальной стаей закутались в странную покрывашку.

– Прикройтесь, вы оба!

Джефри почувствовал, как наездник стягивает покров над ними. Тележка уже ехала обратно, в пламя. Сквозь каждую щелку накидки нестерпимо жгло. Мальчик отчаянно задергался, пытаясь подоткнуть ее под ноги – сперва одной рукой, потом второй. Ехали они, дико вихляя из стороны в сторону; Джефри едва удерживал накидку. Амди помогал, цепляя ее всеми свободными челюстями. Огонь ревел, как разъяренный зверь, и даже прикосновение накидки опаляло кожу. На каждом ухабе Джефри подбрасывало, и мальчик в испуге стискивал накидку крепче. На какое-то время паника затмила разум. Много, много позже Джефри вспомнил доносившиеся из вокодера тихие звуки и понял, что они означали.

Фам бежал в сторону новых очагов пожара. Агония. Он поднял руки к лицу, почувствовал, как пузырится кожа. Отшатнулся.

– Сюда, сюда! – сказал позади него Странник, указывая направление.

Фам побежал обратно, спотыкаясь на каждом шагу. Стая сидела в неглубокой яме. Щиты она сдвинула вместе, загородившись от новой полосы возгорания. Два элемента уступили бегущему человеку дорогу.

Йоханна и стая принялись хлопать его по голове.

– У тебя волосы горят! – закричала девочка. Спустя миг пламя улеглось. Странник тоже слегка обгорел. Плечевые карманы были надежно закрыты; впервые из них не выглядывали любопытные щенячьи глазенки.

– Я по-прежнему ничего не вижу, Фам, – сказала высоко в небесах Равна. – Что там творится?

Быстрый взгляд через плечо.

– Мы живы, – прохрипел он. – Стаи Древорезчицы рвут армию Стального в лоскуты. Но Синепанцирь…

Он выглянул в щелку между щитов, точно в печку. Прямо у замковой стены, быть может, еще сохранилось немного воздуха. Надежда слабая, но…

– Там что-то движется. – Странник тоже на миг высунул голову между щитов, а сейчас убрал, облизывая с двух сторон обожженный нос.

Фам снова выглянул в щелку. В огне были сравнительно темные участки, с пониженной температурой, и они… двигались?

– Я тоже вижу. – Он почувствовал, как Йоханна тянет голову к щели, напряженно всматриваясь. – Это Синепанцирь, Рав… Клянусь Флотом! – Последние слова такие тихие, что их заглушил треск пламени. Джефри Ольсндота видно не было, но… – Синепанцирь едет прямо сквозь огонь, Рав.

Тележка выкатилась из пылающей нефтяной лужи. Медленно, постепенно продвигаясь вперед. Фам видел огонь внутри огня: ствол Синепанциря был сплошь усеян язычками пламени. Ветви наездника не прижаты к стволу, как обычно, а разведены и корчатся в пламени.

– Он продолжает. Он едет прямо через пламя.

Тележка прокатилась через огненную стену и медленно, подергиваясь, съехала с холма. Синепанцирь не повернул к ним, но, не доезжая до шлюпки, все шесть колес остановились.

Фам поднялся и побежал к наезднику. Странник уже брал на передки щиты и выбирался из ямы вслед за ним. Йоханна Ольсндот постояла секунду, всеми покинутая, печальная, одинокая; взгляд ее бесцельно блуждал по завесе огня и дыма, скрывшей из виду замок. Один элемент Странника потянул ее за рукав, уводя от пламени.

Фам приблизился к наезднику. Мгновение он молча смотрел на него.

– Рав, Синепанцирь мертв; не могу тебе показать, но это точно.

Ветки обгорели до обугленных пеньков у самого ствола, а ствол, в свою очередь, треснул от жара.

Равна переспросила дрожащим от ужаса голосом:

– И что, он так и ехал через пламя, пока горел?

– Это невозможно. Он уже на первых метрах умер, дальше тележка везла его на автопилоте. – У Фама перед глазами стояли кошмарные агонизирующие взмахи ветвей в огне. При взгляде на расколотый огнем ствол он на миг отключился.

От тележки разило жаром. Странник принюхался к ней и вдруг отскочил, когда нос обожгло. Потом резко сунул туда лапу со стальными когтями и потянул за грузовой шарф.

Йоханна с воплем рванулась вперед. Тела под шарфом не двигались, но и не обгорели. Девочка схватила брата за плечи, стащила на землю. Фам опустился на колени рядом. «Дышит ли пацан?» Он слышал, как откуда-то издалека в ухо кричит Равна. Странник по одному стягивал с металлической тележки маленьких собакоподобных существ.

Через несколько секунд мальчик прокашлялся. Руки его замолотили по воздуху, наткнулись на сестру.

– Амди, Амди! – Его глаза раскрылись, распахнулись шире. – Сестренка! – И снова: – Амди?

– Не знаю, – протянул Странник, стоя рядом с семеркой – нет, восьмеркой – грязных щенячьих тел. – Есть какие-то мыслезвуки, но несогласованные.

Он потыкал носом в трех щенят. Действия его чем-то напоминали искусственное дыхание.

Спустя миг мальчик расплакался, но пламя заглушило этот звук. Он пополз по земле к щенкам, лицо его оказалось прямо напротив одной из голов Странника. Йоханна стояла позади, держа его за плечи, и взгляд ее метался от Странника к недвижимым щенкам.

Фам приподнялся на коленях, оглянулся на замок. Огонь немного улегся. Он долго смотрел на черный обгоревший пенек: все, что осталось от Синепанциря. Вспоминал и размышлял. Раздумывал, не могли ли его подозрения оказаться зряшными. Дивился отваге наездника и надежности автопилота, которые стали залогом спасения.

Вспоминал месяцы, проведенные рядом с Синепанцирем, дружбу и последующую ненависть…

«О Синепанцирь, друг мой…»

Пожар медленно угасал. Фам бегал вдоль края отступающей тепловой завесы. Он чувствовал, как возвращается богосколок. И впервые был ему рад, приветствуя маниакальную сосредоточенность и порыв, сметающий все неважное. Он оглядывался на Странника с Йоханной и Джефри, на щенков, которые медленно приходили в себя. Все это было несущественно, отвлекало. Хотя нет, не вполне: оно имело последствия, замедляя продвижение к невероятно важной цели.

Он поднял взгляд к небесам. В черных, как сажа, облаках наметились прорехи. Там виднелись красноватые дымные слои более высокой пепельной облачности, а еще выше – редкие пятна лазури. Замковые бастионы опустели, сражение прекратилось.

– Какие новости? – нетерпеливо спросил он у неба.

Равна ответила:

– Я, как и прежде, толком ничего вокруг тебя не вижу, Фам. Крупные соединения Когтей отступают к северу. Похоже, что отступление быстрое и скоординированное. Ничего похожего на «бой до последней капли крови», с которым мы раньше сталкивались. В замке пожаров нет, стай тоже не видно.