Пламя над бездной (другой перевод)

Джефри с Амди о чем-то болтали, вполголоса посмеиваясь. Стая разбежалась почти до пределов связной мысли. За последние недели Равна поняла, что такая вот суетливость – нормальное состояние Амди, а первоначальное оцепенение было лишь знаком горя по Стальному. Как… отвратительно (или прекрасно?), что монстр вроде Стального может вызывать такую любовь.

Джефри крикнул:

– Ты у нас тут во все стороны смотришь, ну подскажи, куда глянуть! – Тишина. И снова голос Джефри: – Вон там!

– Что это вы делаете? – по-сестрински ворчливо спросила Йоханна.

– Метеоры высматриваем, – ответил кто-то из них. – Угу, я смотрю во все стороны и тыкаю Джефри – сюда!.. – показываю, куда смотреть, когда пролетает метеор.

Равна ничего не видела, но мальчик крутился, следуя указаниям друга.

– Отлично, отлично, – раздался голос Джефри. – Высота километров сорок, скорость… – Двое секунду о чем-то невнятно бормотали. «Как они определяют высоту, даже со стайным широкоугольным зрением?»

Равна откинулась на склон пригорка, сидя в ямке, выстланной мхом. Стаи сшили для нее превосходную парку, и она совсем не чувствовала идущего от почвы холода. Над головой сияли звезды. Время подумать и отдохнуть немного перед тем, что начнется завтра. У Равны появится выводок числом сто пятьдесят один… «А я-то воображала себя библиотекаршей».

Дома она любила смотреть в ночное небо; с одного взгляда узнавала другие звезды Сьяндры Кей, а иногда – и другие миры. Но то было родное небо. На миг вечерний холодок показался частью нескончаемой зимы. Линн и другие, на Сьяндре Кей. Вся ее жизнь, кроме трех последних лет. Все погибло. «Не надо об этом думать». Где-то там летит то, что осталось от флота Аньяры, от ее народа. Кьет Свенсндот. Тиролль и Глимфрелль. Она узнала их лишь на несколько часов, но это были сьяндранцы. И они спасли куда большее, чем могли себе представить. Не исключено, что они еще выживут. Коммерческая охрана Сьяндры Кей располагала ионными прямоточными двигателями. Найдут себе планету, не эту, конечно, но ближе к сфере битвы.

Равна откинула голову, разглядывая небо. Где? Возможно, она еще даже не взошла. Отсюда галактический диск представлялся сияющей полосой, которая перечеркивала небо почти под прямым углом к эклиптике. Ощущения истинной величины Галактики или их точного местоположения тут не было. Величественное зрелище терялось в сиянии ближних светил, ярких узлов открытых скоплений, мерцающими драгоценностями вмороженных в рассеянный фоновый свет. Но внизу, у южного горизонта, далеко от галактической тропки, виднелись два клочка света. Магеллановы Облака! Неожиданно включилось восприятие геометрии пространства, и Вселенная наверху перестала казаться неизвестной. Флот Аньяры, должно быть…

– Я… я тут думаю, можно ли отсюда увидеть Страумлианский Простор, – сказала Йоханна. Ей уже больше года приходилось изображать взрослую. С завтрашнего дня эта роль пребудет с нею навсегда. Но сейчас голосок ее был детским, просительно-тонким.

Равна разлепила губы – сказать, как это маловероятно.

– Может, и получится, может, и получится. – Это был Амди. Стая стянулась вместе, по привычке держась поближе к людям. Щенкам нравилось человеческое тепло.

– Видишь ли, я в Даннике читал про все эти штуки, а сейчас соображаю, как они соотносятся с тем, что мы видим. – Пара морд обрисовалась на звездном фоне, будто человек радостно замахал руками небесам. – Самые яркие объекты – всего лишь мелкие местные светила. На них ориентироваться не стоит. – Он показал пару открытых скоплений, заявив, что нашел соответствия им в Даннике. Амди вдобавок отождествил Магеллановы Облака и просчитал куда больше, чем удалось Равне. – В любом случае, Страумлианский Простор был… – («Был! И то правда, малыш!») – в Высоком Запределье, но вблизи галактического диска. Видите вон тот большой звездный квадрат? – Он показал носами. – Мы его так и зовем: Великий Квадрат. От его верхнего угла взять вон в ту сторону шесть тысяч световых лет, и мы на Страумлианском Просторе.

Джефри опустился на колени и молча смотрел туда секунду-другую.

– Но это же так далеко; что там вообще можно отсюда увидеть?

– Страумлианских звезд не видно, но всего в сорока световых годах от Страума голубовато-белый гигант…

– Ага, – прошептала Йоханна, – Сторлюс [24] . Он такой яркий, что ночью от него тени.

– Ну вот, это четвертая по яркости звезда, считая от верхнего угла; они почти на прямой расположены. Я его вижу, значит и вы можете.

24

Storlys – «сильный свет» (норв.).

Йоханна и Джефри долго молчали, глядя на этот клочок небосклона. Равна сжала губы от ярости. Хорошие дети, и они прошли сквозь ад. А их родители сражались, чтобы предотвратить адскую катастрофу; они сбежали от Погибели, унося средство ее уничтожения. Но… сколько миллионов рас обитало в Запределье, забиралось в Трансценденцию и заключало сделки с дьяволами? Сколько рас самоуничтожилось там? А Страумлианскому Простору и этого было мало. Они сунулись в Трансценденцию и пробудили Нечто, способное пожрать Галактику.

– Думаешь, там кто-то выжил? – спросил Джефри. – Неужели мы – это все, кто уцелел?

Сестра обняла его рукой за плечи:

– Может, и выжил… хотя, наверное, не на Страумлианском Просторе. Но остальная Вселенная – гляди, она еще там. – Тихий смех. – Мама с папой, Равна с Фамом. Они остановили Погибель. – Девочка жестом обвела небосклон. – Они спасли большую часть всего этого.

– Да, – отозвалась Равна, – мы спасли его и спаслись сами, Джефри. Чтобы начать все с чистого листа. – Вроде бы так и есть. Корабельные зонографы еще работали. Разумеется, по данным из одной точки прецизионную зонограмму не построить, но Равна понимала, что они глубоко в новой Медленной Зоне, в области, задетой Возмездием Фама. Что еще важнее, «Внеполосный-II» не фиксировал локальных вариаций зонной интенсивности. Нескончаемый тремор предыдущих месяцев закончился. Новое равновесие держалось твердо, как гора, и сместится лишь за века.

В пятидесяти градусах над руслом галактической реки находился еще один ничем с виду не примечательный клочок неба. Равна не стала показывать его детям, но он представлял больший интерес, потому что располагался куда ближе, всего в тридцати световых годах. Там Погибельный флот. Мошки в янтаре. На скорости обычного для Нижнего Запределья прыжка они бы долетели сюда за считаные часы. Но Фам взметнул Великий Прилив, и теперь… Будь у них придонные люггеры, корабли с ионными прямоточными двигателями, они бы преодолели это расстояние лет за пятьдесят, даже меньше. Но самопожертвование флота Аньяры по совету Фамова богосколка оказалось оправданным. Сами того не ведая, они разгромили Погибель. В летящей к миру Когтей флотилии не осталось ни единого судна, пригодного для Медленной Зоны. Возможно, уцелели некоторые внутрисистемники – у этих предельная скорость несколько тысяч кликов в секунду. Но не больше. Не здесь, внизу, где новую конструкцию мановением волшебной палочки не создашь. Истребители Погибели достигнут мира Когтей… через несколько тысяч лет. Времени достаточно.

Равна оперлась на одного из элементов Амди. Щенок завозился, уютно обернувшись вокруг талии. Стая значительно прибавила в росте и весе за последние два месяца; вероятно, Стальной держал их на каких-то снадобьях, сдерживая развитие. Взгляд Равны блуждал в небесных полях света и мрака; далеко вверху над ней громоздились все Зоны. А где же теперь их интерфейсы? Как же внушительно было Возмездие Фама. Хотя нет, лучше сказать – Возмездие Старика. И даже не так. «Старик» был лишь недавней жертвой Погибели. Старик не более чем акушер у колыбели этого возмездия. Первопричина его наверняка не уступает возрастом исходной Погибели, а силой превосходит Силы.

Но чем бы ни было вызвано Возмездие, последствия Прилива оказались куда более серьезными. Равна просмотрела корабельные сводки интенсивности Зон. Конечно, это лишь прикидки, но ясно, что они застряли на глубине от тысячи до тридцати тысяч световых лет в новой Медленной Зоне. Одним Силам ведомо, как высоко протолкнул Прилив границу Медленной Зоны… возможно, он уничтожил даже некоторые Силы. Примитивные цивилизации мучаются кошмарами об армагеддоне планетарных масштабов, а тут это случилось в масштабе Галактики. Крупная область Млечного Пути в одночасье очутилась в Медленной Зоне. И не только Погибельный флот влип, как мошка в янтарь. Почему бы всему небосводу, кроме, возможно, далеких и тусклых Магеллановых Облаков, не оказаться нынче Медленным Склепом? Там, конечно, кто-то выжил, но сколько миллионов звездолетов застряли в межзвездном пространстве? Сколько отказало автоматизированных систем, уничтожив зависящие от них цивилизации? Небеса теперь молчали по-настоящему [25] . Пожалуй, Возмездие в чем-то оказалось страшнее Погибели.

25

Отсылка к парадоксу «молчаливой Вселенной» Энрико Ферми.