Плащаница колдуна

– Ходок…

Глеб ухмыльнулся:

– Хочешь познакомиться? Прости, красотка, но беззубые цыпочки меня не заводят.

Он вставил дуло упырихе в пасть и нажал на спусковой крючок. Прогремел выстрел, и голова твари развалилась на куски.

Глеб по-ковбойски дунул в дуло обреза и сунул его стволом в кожаную кобуру. Обернулся, окинул перепуганных Прошку и Хомыча насмешливым взглядом и уточнил:

– Эй, парни, надеюсь, я не испортил вам вечеринку?

Прошка, сидя на земле, отдувался и отирал рукавом потное лицо. Его все еще трясло. Хомыч сидел рядом с несчастным видом. Чуть в стороне от них Глеб увидел Диону. Она была бледна и мрачна.

Тело упырихи еще дергалось на земле, загребая иссохшими пальцами траву. Ученый муж Лагин осторожно подошел к ней и с любопытством стал оглядывать корчащиеся останки.

– Хорошо бы взять на пробу кусочек ее плоти, – сказал он и привычно поправил очки.

– Смотри, как бы она от тебя самого кусочек не оттяпала, – проворчал в ответ Глеб.

Лагин взглянул на него и поинтересовался:

– А почему дозорные рогатки не сработали?

– Они работают только против оборотней. А эти… – Глеб кивнул на затихшую упыриху, – …обычно к кострам не подходят. Даже малый уголек их ужасает.

– Чего ж она подошла?

– Совсем, должно быть, одурела от голода. Видишь, какая тощая. Даже восходящее солнце ее не остановило. Кабы не мы – к селам бы рванула. Там хоть и опасно, но всегда есть чем поживиться.

– Как же они двигаются? – недоуменно проговорил, поблескивая очками, Лагин. – У этой вон даже сухожилия сгнили. Да и от суставов ничего не осталось. Как же она шевелит руками и ногами?

– Об этом ты у Гиблого места спроси, – проворчал Глеб.

– А вдали от Гиблого места они могут жить?

– Могут.

– И долго?

– Если будут жрать человечину, то долго. Дольше тебя, это точно.

Лагин покачал головой и восторженно выдохнул:

– Удивительные создания.

– Ты не особо-то на нее заглядывайся, – с холодной иронией проговорил Глеб. – Тебя в Топлеве невеста ждет. Не забыл?

Лагин поморщился и горестно вздохнул:

– Первоход, прошу, не напоминай. Я был пьян.

– Ты это Ольстре расскажешь. И Вакару.

При упоминании о Вакаре ученый муж поморщился еще болезненней.

Глеб повернулся к Прошке:

– Ну, ты как?

– Хо…рошо. – Мальчишка сглотнул слюну и попытался взять себя в руки. – Только испугался малость, – добавил он уже более твердым голосом. – Просыпаюсь, а она надо мной. В штаны чуток напустил.

– Ну, это с каждым хоть раз да было, – улыбнулся Глеб. – Иди в ручей застирай. А пока можешь мои запасные надеть. Только веревкой пузо подвяжи да штанины подверни.

Десять минут спустя все успокоилось. Упыриху облили земляной кровью, которая нашлась в сумке у Глеба, забросали сухими ветками и сожгли. Потом наскоро позавтракали.

Прошка во время трапезы хвастался перед Хомычем штанами Глеба. Старик в ответ восторженно кивал головой. Похоже, общий испуг сплотил старика и мальчишку. И то хорошо. Чем меньше грызни в отряде, тем лучше.

– Коли так, то зачем на меня зуб точишь, ходок? – тихо проговорила Диона.

Глеб недоуменно на нее воззрился.

– О чем ты? – спросил он.

– Сам же только что сказал, что меж собою грызться нехорошо.

Глеб прищурил карие глаза.

– Я этого не говорил.

– Правда? – Диона покраснела, словно ее уличили в чем-то постыдном. – Выходит, я угадала.

Глеб покачал головой:

– Нет. Ты читаешь мои мысли, Диона. Роешься у меня в голове.

– Я… – Диона покраснела. – Я не хотела… Это само получилось. Ты не бойся, это у меня редко бывает.

Взгляд Первохода стал холодным и неприязненным.

– Глеб, я…

– Замолчи, – холодно отчеканил Глеб. – И не смей больше ко мне обращаться. Захочешь что-то сказать – скажи Лагину. Или Хомычу. Или вон мальчишке. Да хоть самому болотному духу, только не мне!

Он повернулся к Прошке и Хомычу и сухо проговорил:

– Хорош забавляться. Пора в путь.

Глава шестая

1

При свете утреннего солнца Гиблый лес не казался таким уж страшным и мрачным. Дубы стояли крепкие, кряжистые, с разметавшимися, усыпанными зеленой листвой кронами. Время от времени попадались рощицы берез. Внимательный взгляд разглядел бы ольху, пихту, осину. Подлесок был изменчив – где густо, а где совсем пусто. Чего было в изобилии, так это бузины. А в прочем – лес как лес.

Однако Первоход, по-прежнему шагающий впереди, продвигался все так же неторопливо и осторожно. Чтобы обойти густую, непролазную чащобу, Глеб вывел свой маленький отряд к реке.

Здесь он остановился и огляделся. Вглянул на противоположный берег, поросший тальником. Прошел чуть вперед, снова остановился, осмотрел цепким взглядом следы на береговом наилке.

– Надо же, – проговорил он удивленно. – Здесь совсем недавно медведь прошел.

– Оборотень? – осторожно уточнил позади Лагин.

Глеб качнул головой:

– Нет. Обычный медведь. Пудов сорок весом, а то и больше. Настоящий кодьяк.

Глеб поднял голову и огляделся.

– Иной медведь опаснее оборотня, – негромко произнес он. – Против него никакой амулет не подействует. А этот мало что огромный, так еще и голодный.

– Откуда знаешь, что голодный? – поинтересовался Лагин.

– Муравейник по пути видел, раскиданный в прах. Мишка с ума сходит от голода. Почует нас – охоту устроит.

Глеб поправил в кобуре ольстру и осторожно двинулся дальше. Отряд, опасливо оглядываясь, поспешил за ним.

В лесу застучал по дереву дятел. Хомыч прислушался.

– Дятел-то как молотит, – задумчиво проговорил он на ходу. – Не ровен час, мор начнется.

– Чего? – не понял Лагин.

– Дятел по дереву, слышь, долбит? Жальник деревянный готовит. Как мор начнется, схоронит туда души умерших детей.

– В дерево?

– Ну.

– Это у вас такое поверье? Жуть! – Лагин снял очки, протер их полой рубахи, снова водрузил на нос.

Огляделся, вздохнул: красивые места, жаль, что здесь так опасно. Хотел нагнать отряд, но вдруг остановился и уставился на что-то.