Платит последний

Лидия улыбнулась этому «сколько живу». Автоматчику было от силы двадцать два.

…Бокс с синей лампочкой оказался не боксом. Прямо за воротами начинался пологий спуск. Плавно сворачивая, он вел в подземный гараж. Воняло нитрокраской и не успевшим выветриться слезоточивым газом. Каждый угол гаража был забит автомобильными дверцами, стеклами, колесами. Под потолком шел рельс подъемника, на цепях висел корпус машины.

Кудинкин с верзилой как вошли, так сразу же стали восторженно ахать и пожимать друг другу руки. А Лидия не понимала, что в этом гараже особенного. Ну под землей, так сейчас кое-где строят подземные гаражи.

Потом она догадалась. В гараж сегодня въехало четыре машины, а осталось три — одну разобрали на запчасти. Еще одна стояла с заклеенными бумагой стеклами, ее уже начали перекрашивать. Машины были явно угнанные. Лидия представила себе, что и «БМВ» Ивашникова где-то здесь, разобранная, рассованная по разным местам. У нее были записаны заводские номера, но где эти номера искать, на каких деталях, она понятия не имела и побрела по гаражу наугад, присматриваясь к белым дверцам и кожаным сиденьям.

Кудинкин, который возился в дальнем углу гаража, подозвал верзилу, и они стали ворочать какие-то громыхающие железки. Лидия не обращала на них внимания, пока ей не показалось, что менты уж очень подозрительно молчат. Мужчины просто не умеют молчать, когда делают что-то вместе. Один из двоих обязательно станет командовать: «Бери, держи, заноси…» Она хотела посмотреть, в чем там дело, но менты уже шли ей навстречу. Верзила процокал своими подкованными ботинками в полушаге от Лидии, как мимо пустого места. А Кудинкин взял ее под локоток и повел к выходу, приговаривая, что в гараже запахи ужасные, а она, Лидия, и так уже отравленная газом. Врать он совсем не умел, хотя должен был бы научиться по долгу службы.

— Я сумочку забыла, сейчас вернусь, подожди, — без пауз выпалила Лидия, ничуть не беспокоясь, что сумочка висит у нее через плечо и Кудинкин это видит. Сбросила с локтя его руку и побежала в глубь гаража. Кудинкин ее не удерживал.

Прильнув щекой к сочащейся влагой бетонной стене, в углу лежал мертвый. Милиционеры только слегка разгребли железки, которыми он был завален. Мертвый по грудь высовывался из-под белого автомобильного крыла, как из-под простыни.

— Не он, — выдохнула Лидия, обмирая от неуместного счастья над трупом этого чужого ей человека. И вспомнила Вадима в клетке автозака, скрюченного, с запавшими черными глазницами: «Дура, тебя убьют»… А ведь запросто убьют дуру. Адвокат отмажет какого-нибудь эльчина, он выйдет на свободу и убьет. И Кольку им убить — запросто. Может быть, он уже где-то лежит убитый. Может быть, рядом, в той же куче железного хлама.

Лидия схватилась за торчащую из кучи какую-то трубу, дернула. Куча осыпалась, стальной лист с неровным оплавленным краем съехал, как санки, и врезался Лидии в ноги. Она упала навзничь и зарыдала от боли, ужаса и бессилия.

Подошел Кудинкин, поднял ее и, приобняв за талию, повел наверх.

— Кирилл, Кирюшка! — захлебываясь, твердила Лидия. — Ты же правильный мент, ты же отомстишь, если меня убьют?!

— Само собой, — отвечал Кудинкин. — Ты же вроде как наша, а менты за ментов обязаны мстить.

ВСЕ МОГУТ СЕКРЕТАРШИ

Кудинкин решил с глазу на глаз переговорить с оперативником, который вел розыск Ивашникова. Лидию он оставил на лавочке у милиции. Минут через двадцать менты выкатились на улицу и, подхватив Лидию, целеустремленно двинулись в пельменную. Глаза у обоих уже были масленые от выпивки.

— Игорь, — на ходу представился оперативник, давая Лидии подержаться за широкую, как лопата, ручищу. Лидия почувствовала себя в буквальном смысле слабой женщиной. При ее сорок восьмом размере и немаленьком росте это удавалось далеко не со всеми мужчинами. Вдобавок, не успела она прикоснуться к Игоревой ладони, как между ними со слышимым треском проскочила искра.

— Статическое электричество. У нас полы линолеумные, — то ли объяснил, то ли извинился Игорь. Злясь на предательские штучки своего тела, Лидия ощутила, как трется лифчик по набухшим соскам.

У нее это прошло, когда Игорь высказал свое отношение к новым русским, а стало быть, к Ивашникову и к ней.

— Самая проблемная публика, — откровенничал мент, приканчивая на двоих с Кудинкиным бутылку «Смирновской». — Положим, убьют обычного человека; ты начинаешь спрашивать соседей, с кем он водку пил и как с женой жил, и через два часа у тебя готов список подозреваемых. «Кви продест?» — «Кому выгодно?», древнейший юридический принцип. А с богатыми не срабатывает. С богатыми смотришь, кому выгодно, и видишь: да всем! У меня на земле недавно убили одного. Двадцать контейнеров имел на рынке, сдавал под склады по тысяче долларов в месяц. Я прихожу, спрашиваю: «А теперь кому они достанутся?» Оказывается, восемь фирм бьются, чтобы выкупить эти контейнеры у вдовы, а еще три десятка не ввязываются, но слюнки пускают. Это у меня уже восемь подозреваемых и тридцать на ум пошло. Теперь вдова. Жили — она мужика при дневном свете не видела, одевалась в сэконд-хенд и ела картошку с постным маслом. Потому что он работал с утра до ночи и каждый рубль откладывал, чтобы купить еще один контейнер. А как умер, безутешная вдова приоделась и дунула с любовником в Анталию…

Лидия слушала гладенький баритон и наливалась злостью. Хотелось взять мента за толстую шею и ткнуть физиономией в тарелку с пельменями.

— Это все интересно, — перебила она Игоря и отвернулась от Кудинкина, который делал ей страшные глаза, — но мы, извините, пришли не байки слушать. Скажите откровенно: вы собираетесь его разыскивать?

— Обязан, — с вызовом ответил оперативник. — А откровенно пускай вам Кирилл за меня ответит.

Кудинкин расплескал по двум стаканам остатки «Смирновской», бормотнул символическое «Бум!», выпил и виновато сказал:

— Не лезь в бутылку, Лид. Человек тебе дает понять: у твоего Ивашникова сотни деловых контактов плюс люди из ближайшего окружения, и у каждого в принципе есть мотив его исчезнуть. Вообще-то мотив у всех один: деньги.

Лидия была близка к истерике.

— Значит, вы не собираетесь… — начала она звонким от ярости голосом.

— …Собираемся, — тоже повысил голос Игорь, — кричать не надо. Я знаю, что от офиса он поехал в сторону Садового кольца. Я знаю, что по Садовому он мог поехать только направо — ближайший разворот на площади Маяковского. Я знаю, что на Маяковского в это время была пробка, и кому-то в белой машине стало плохо. Между прочим, чтобы найти свидетелей, я два дня проторчал у памятника и приставал ко всем девушкам и, хуже того, к парням. И нашел парочку, которая там, у памятника, любит назначать свидания. Они видели, как человека вытаскивали из машины, но это все. Пока что. Надо еще отработать Театр Сатиры — было без четверти семь, народ шел на спектакль. Но если эта ниточка оборвется…

Кудинкин за спиной Игоря показывал большой палец. Да Лидия и сама видела, что мент попался профессиональный.

— Что вам нужно? — спросила она.

— Контакты вашего мужа за последнюю неделю. — Перед «мужа» Игорь сделал паузу, давая понять, что знает, кем на самом деле приходится Ивашников Лидии. — И чтобы меня не дергали. Не знаю, кто у вас знакомый в верхах, но меня начальство каждый день по часу насилует из-за этого дела.

Лидия отвернулась, чтобы мент не заметил улыбки. «В верхах» у нее был один знакомый — майорша Гавриловская. Впрочем, майорша — это не майор, красивые женщины не очень-то соблюдают субординацию. Трехдюймовочке ничего не стоило уговорить какого-нибудь генерала снять телефонную трубку и пробасить нечто командное.

— С этим разберемся, — кивнула Лидия. — Вы скажите, что вам нужно из того, что продается за деньги.

Игорь молчал, уставившись в тарелку с пельменями. Кстати, дрянь пельмени, Лидия через силу проглотила один, и то потому, что постеснялась выплюнуть. А расплачивался за них Игорь, разобрав на ладони горсть монеток. Лидия сообразила, что мент он правильный, даже чересчур.

— Я вам не взятку сую, — сказала она и, поскольку Игорь так и не раскрыл рта, спросила у Кудинкина: — Кирилл, а ты что потребовал бы?