земля под снегом еле дышитеё коробит и знобитземля под снегом нас не слышита лишь тихонечко храпитнад опустелыми домамив лучах клубится снежный парнад кривобокими холмамисвингует солнечный угари лес вдали стоит массовкойкривые руки распластавлишь тени в мутных прорисовкахлежат поэму расплескав
«а небо плавится в болотах…»
а небо плавится в болотахи соснами растёт назадпоэты – люди-эхолотыони за будущим следятза
сетью заячьей интригиза почерневшею травойи за рожденьем тайной книгивесенней дали горловойты выйдешь в поле ножевоеи там под талою водойпульсирует пережитоев кротовьей яме молодой
«корявые деревья и дома…»
корявые деревья и домапри станциях печальны и убогизасохшая оврагами зимаунылые железные дорогиРоссия спит и едет в холодакуда-нибудь всегда Россия едетгорит над ней Полярная звездаживут под ней полярные соседиу нас обычно пахнут поезданадеждами и удалью и страхомне говори в России никогдаи не спеши послать кого-то ахом
«они влетают шумным табором…»
они влетают шумным таборомпо телефонам говорятот них разит вином и тамбуромих лица варваром горяттам дым табачный густо варитсятам кулаками машет речьтам если девица ломаетсято этим можно пренебречьтам между трезвыми и пьянымиидёт по сути разговоро родине о белокаменнойо том чем живы до сих пор
«водокачка прудик прачка…»
водокачка прудик прачкамилый городокдержит удочку рыбачкапрямо между ногдень воскресный гуси в лужеШарик на цепигорькой русской белой «Стужей»счастье расщеписветит церковь на пригоркекуполами ввысьс сосен падают иголкину а ты держись
«греховодникам и цветоводам…»
греховодникам и цветоводампосвящается это винокорчеванию всякого родапомогает свершиться онодля садовников и для туристовпредложения всяких страстейот амуровых стрел серебристыхи до ирисов разных мастейну а дачникам надо впридачучто там дачникам нынче даютну во-первых какую-то дачуа в нагрузку терпенье и труд
«уезжают поезда…»
уезжают поездаиз России в никудаиз России-моросииуезжают в никудаговорят что где-то таместь другие города-мможет врут а может правдаесли правда – вот так да!мы-то думали – Москваруки-ноги-головаоказалось есть КамышинКострома и Магаданстолько слышь в России естьгородов сам Бог – не вестьвот мы их и не считаемнету времени со-счестьгородушки-нескладушкигородишки как игрушкигорода городовычто кончаются на выходят-бродят кто кудапо России городаих то сносят то возносятто увозят в никуда
Илья Семененко-Басин
Стихотворения
Род. в Москве в 1966 г. Окончил исторический факультет МГУ им. Ломоносова, доктор исторических наук. Занимается преподавательской и исследовательской работой. Стихи пишет с детского возраста; в юности также активно занимался живописью, участвовал в выставках московского творческого объединения «Колесо», в конце восьмидесятых годов выпускал самиздатский журнал «Ситуация», посвящённый пластическим искусствам.
В 2012–18 гг. изданы книги стихов: «Ручьевинами серебра», «Мои стихи: В память 100-летия кубо-футуризма», «Лира для диких зверей», «Март 2007», «Ювенилиа». В 2015 г. – прозаический сборник «Начало века: микропроза». Поэтические публикации в журналах «Гвидеон», «Журнал ПОэтов», «Волга», «Урал», в альманахах «Среда» и «Средоточие». Стихи публиковались также в переводах на нидерландский, сербский, английский языки. Работы в жанре бук-арта находятся в Собрании конкретной и визуальной поэзии супругов Сакнеров (The Sackner Archive of Concrete and Visual Poetry; Miami) и в архиве Исследовательского центра Восточной Европы (Forschungsstelle Osteuropa; Bremen). Участник Фестиваля свободного стиха начиная с 2014 г. Член Союза писателей Москвы.
На новый год. Мажорная
Вот тебе, бабушка, и день.Ликвидация и ремонт крыс, мышей, кресел, стульевобещаны живущим. Передвигающимсякоридорами времени.Гнёт к землепосле чащи мебельных ножек,гнёт течением воздуха, на востокнесущим с улиц Смоленска песчинки,шерстинки, исчезающие имена кресел, крыс, стульев, мышей.К земле, косколку стекла на земле, кпомеченной территории – к псу,захлёбывающемуся лаем.
«Невозможно…»
Torcido, desigual, blando y sonoro…
Quevedo
Изогнутый, изменчивый, нежный, звонкий…
Невозможно.Не поэзия невозможна, а ручейв неопрятной тишинезаболоченного,подмосковного и безымянного,дрогнувшего раз от вторжения бульдозера,примученногопридорожным таким, зашоссейным воздухом – сверху,и подтачивающей влагой – сбоку и снизу,в бархатной тишинеуверенно цветущего, выворачивающегочетвероякий подгнивший кореньна глазах у зрячей крапивы в партере,покоящегосянедолеса.
«быстрым соком голова налита…»
быстрым соком голова налитане сворует моих слов Калитане отыщет Димитрий Донскойпод нагретой разогретой доскойпотому что японский бандитвыдал чёрточки кружочки в кредитя по списку поискал их, да зряздесь не Чичиков тебе и не Ноздря
Касание шестидесятых
читаешь старые стихи?так ведь это же звукозаписи, а не письменаихотят ли узкие виныхотят ли узкие винаили широкие – стеныперед которой расстреливали рабочихты не узнаешь никогда
Дополнительные формы
ловословословословословос без концатекучий океяна крайя вам не родилась морячкойя матросом не родилсямене лишь голод гонит в морезнал бы, за морем женилсямогла б сейчас в картинной галерее сидетьпошёл бы честно под арестсидеть, потупив глаза море слушает, черно шумит, да ест
Молитовка
Краюха свинца. Сквозящий холод превращенийлёгкого света в круглую тяжесть. Царя ль генийвоззвал к густоте, внутри сокрытой, иль философнагревом добыл небесного льда. Иоасаф,заступник индский, молись о людях, зде живущих,да имут помощь и для душ-зябуш весьма тонких.
1930
клалЫ ужОсы Урмы: ктосудии предаст шерстистое сердцеврага и не принесёт поленцав очаг коммуны; просеянный через ситцене соблазнится колхозами – спасётся