Play the kitten

Компаньон, улыбаясь, закивал, потянувшись за бутылкой, и, плеснув в стакан, откинул свои темные густые волосы набок на манер Кита. Вайолет неприятно сглотнула.

– Кажется, что весь мир против тебя, - начал тот. Его улыбка была красива, даже идеальна. Вайолет чувствовала себя посетителем выставки – настолько правильными были черты лица сидевшего рядом с ней. Серо-голубые добрые глаза располагали ее к диалогу. Вздохнув, мужчина сделал глоток; все интенсивнее пахло кукурузой и пряностями, - кажется, что ты не справишься.

– Что ты один, - утвердительно кивала та, поджимая губы. Некуда было деть руки, и Вайолет, расцепив переплетенные между собой пальцы, перегнулась через стойку.

– Воу-воу, ты что делаешь? – с улыбкой выдохнул собеседник, слегка коснувшись плеча девушки.

– Тоже хочу выпить, - нахмурилась Вайолет. Но тот выдал такую гримасу, словно говорил «да брось, чего удумала» так, что та медленно опустилась на место.

– Перестань, - ласково, спокойно продолжил мужчина, - ты несовершеннолетняя, мне совесть не позволяет разрешить тебе пить при мне, - с этими словами он оторвал пятую точку от барного стула, заглядывая на первый ярус стойки; приятно похрустывала его кожаная куртка, и вкусно пахла кожаная ткань, - но, - мужчина извлек из закромов целую банку засахаренных толстых полупрозрачных вишенок. Он не окончил фразу, лишь придвинул банку ближе, доброжелательно улыбаясь. Вайолет скептически косилась на гостя, подпирая подбородок ладошкой.

– Коктейльная вишня? – руки пахли табаком.

– Не простая вишня, а вымоченная в роме, - заговорщически подмигну тот. – Считай, мы почти собутыльники.

Вайолет усмехнулась, облизывая губы. Не так-то уж и плохо. Молодой человек тоже повеселел, поднимая свой стакан.

– Так, значит, тебя не особо задел инцидент в твоем номере?

– Почему ты так думаешь?

– Ну ты ведь не бежишь вызывать полицию.

Он был прав. Что с ней не так? Нормальный человек на ее месте бы давно уже убежал прочь из отеля, а она незаинтересованно передала все полномочия женщине, с которой и сама была знакома всего какие-то сутки. Не сумасшествие ли?

– Я не знаю, - призналась та. Скрестив ноги, она вытащила одну вишенку за длинный яркий кончик и, отправив ягоду в рот, приятно причмокнула от сладкого приторного вкуса; слиплись пальцы. – Я вообще не понимаю себя. Мне словно все равно.

Мужчина хитро прищурился.

– Все равно бывает лишь в двух случаях: либо когда ты неизлечимо болен, либо когда безответно влюблен.

Вайолет прожевала мякоть, слизывая с губ пряные отголоски алкоголя.

– Любить его – словно любить котенка: он милый, за ним нравится наблюдать, гадать, насколько приятно будет его трогать и гладить, но в глубине души ты знаешь, что он никогда не полюбит тебя в ответ. Сколько ни старайся, он не сможет любить тебя так, как ты его.

Парень медленно понимающе закивал, незаметно хмелея от выпитого. Глаза заблестели ярче, но взгляд продолжал быть осмысленным, словно алкогольные пары миновали разум.

Вайолет вытащила очередную вишенку.

– Ты влюблен? – жуя, продолжила девушка, небрежно откидывая хвостик в пепельницу.

Собеседник словно ожил, улыбнувшись.

– О да, - мечтательно протянул тот. Вайолет приподняла уголок губ, затем быстро развернулась всем корпусом и, подтянув одну ногу под себя, разлеглась на стойке, подпирая голову кулаком.

– Это взаимно? – продолжала любопытничать девушка. У юноши словно где скрытый переключатель был: секунду назад он казался измотанным и потрепанным жизнью, а тут вдруг загорелся, словно бы романтик из восемнадцатого века, услышавший упоминание своей музы.

– Еще как, - усмехнулся тот, глядя на Вайолет. – Она, конечно, бывает вздорной, и мы часто цапаемся, но всегда миримся, - вскинул ладоши тот, словно бы оправдывался. Вайолет рассмеялась.

– Каково это – чувствовать, что тебя любят в ответ? – спросила та, и вовсе расслабившись под чарующей улыбкой собеседника. Юноша вздохнул, поглядев на потолок.

– Вот как эти коктейльные вишни, - тронул тот банку пальцем, - сами по себе они вкусные, бесспорно. Но коктейль с бренди не будет коктейлем с бренди без такой вот вишенки. Понимаешь? – парень негромко хлопнул ладошкой по столешнице. – Быть с кем-то – словно найти свое предназначение, особенно если до этого ты чувствовал, что скатывался в пропасть.

Вайолет слушала, зачарованная его открытостью и, возможно, немного детским или наивным взглядом на вещи, но столь нестандартным подходом к простому вопросу. Ее вдруг охватил страх, что он зашел в бар «Кортеза» лишь чтобы выпить, что он уйдет, стоит первым предрассветным лучам упасть на ковер главного вестибюля, испугалась, что он оставит Вайолет с ее бешеным желанием узнать его получше, услышать еще что-нибудь в стиле «любовь – она как вишня», потому что это отвлекало и успокаивало.

И они говорили. Долго и тихо, словно они двое прогуливали уроки, устроившись на чердаке школы, боясь, что их подслушают. Сдерживали смех до стадии икоты и критически косились на странные звуки, изредка доносившиеся то с одной, то с другой стороны этажа. Они говорили о любви и отношениях, о том, какой, по их мнению, она должна быть. Вайолет выдавала свои теории, а ее собеседник принимал или не принимал их в зависимости от собственного опыта. И Вайолет нравилось его слушать. Он казался ей выпускником полицейской академии с лицом начинающего актера. Хотя, возможно, всему виной была его кожаная куртка и узкие черные джинсы…

Он пил, часто подливая выпивку, она умяла ровно столько вишни, чтобы начало вязать рот от приторного сиропа и привкуса рома. Закуривал он, закуривала и она. Непроизвольно, словно они двое дополняли друг друга, как дополняют друг друга брат с сестрой.

– Мы повздорили, - выпустил дым тот, потирая губу подушечкой большого пальца.

Вайолет прилегла на сложенные ладони.

– Кто виноват?

Юноша усмехнулся, стряхивая пепел.

– Да черт его разберет, - погрузился в воспоминания тот, - я ей говорил, что делать это в гостиной неразумно, а она все повторяла, что не может терпеть, и в конечном счете тот парень залил ее любимый ковер из какого-то там старого дворца… - он умолк, небрежно махнул рукой и сделал новую затяжку, а Вайолет не спрашивала более, думая, что этот человек либо слишком много выпил, либо слишком большой развратник. Затягиваясь, юноша коротко промычал, словно бы вспомнил что-то важное.

– Донован, - протянул руку тот, опустив сигарету на край пепельницы.

– Вайолет, - не стушевалась та, отвечая на рукопожатие, - постой, так ты – Донован? – улыбнулась девушка. Так вот как он выглядит!
– Айрис говорила мне о тебе.

Парень нахмурился, но удивления не показал, поднимая оставленную сигарету.

– И как получилось, что главный управляющий завел с тобой разговор обо мне? – аккуратно спросил тот, затянувшись, начиная догадываться, что эта девочка не простая постоялица отеля.

Вайолет потерла уставшие глаза.

– Я новый сотрудник.

Слова девушки явно заинтересовали Донована. Он и припомнить не мог, когда за все свое пребывание в этом месте кого-нибудь устраивали на работу после его матери. Мужчина облизнулся.

– Что же, я рад узнать, что мы еще встретимся. Мне понравилось говорить с тобой так открыто. Ты как, - он улыбнулся, - вроде психолога что ли.

Вайолет рассмеялась, сползая с барного стула, вдруг ясно осознавая, что хочет пить после всей этой сладкой вишни.