Play the kitten

— Ладно, я не скажу Джеймсу, — сжалилась девушка. Салли подняла уставший, заплаканный взгляд.

— Не скажешь? — скептически, с надеждой повторила та. Слезы натекли на губы, отчего сиял высохший слой алой помады. Вайолет покачала головой в подтверждении, посасывая нижнюю губу.

— Не скажу, но взамен хочу кое-что.

Салли подпрыгнула, подползая к краю, возле которого простаивала девушка, и, схватив ее руки, с силой в благодарном порыве сжала ее ладони, глядя на Вайолет преданным взглядом огромных из-за толстых стрелок глаз.

— Проси о чем хочешь.

Вайолет облизнулась, и сама не понимая почему занервничав.

— Во-первых, я не знаю как, но трюк с ключами сегодня был очень вовремя, поэтому если этот Тейт еще раз учудит подобное, я хочу, чтобы ты вновь появилась этим, — Вайолет высвободила своих руки из цепкой хватки, потряся кистями, — «магическим» образом, — она перешла на «ты», потому что при данных обстоятельствах это казалось наиболее уместным. Салли слизнула слезу, не переставая утвердительно кивать, мол, все как скажешь, сделаю все как надо. — И во-вторых, — девушка вздохнула, косясь на, как она надеялась, хорошо закрытую дверь, — вскоре я попрошу кое о чем. Это не сильно тебя затруднит, поверь. Просто когда я попрошу об этом, я хочу чтобы ты согласилась мне помочь.

Салли смотрела на нее крайне странно, словно вопрошая « И это все? Фигня вопрос, где подпись ставить?»

— Договорились! О, Вайолет, я так тебе благодарна, — схватив девушку в охапку, Салли сжала ее в объятиях. Вайолет поджала губы, учтиво похлопав женщину по спине.

— Да, да, я тоже рада… — странно было думать, что выходки блондина были в порядке вещей, ведь Салли не то что не спросила, все ли хорошо, так даже и не поспешила заверить девушку, что этого больше не повторится. Подождав, когда Салли отлипнет, девушка скромно опустилась на край постели, разглаживая ладошками свои штаны. — Полагаю, наручники копу надо вернуть, — прокомментировала та предмет, болтавшийся на круглой ручке входной двери. — И у меня как раз есть идея.

Пока Вайолет посвящала Салли в свой маленький план, ее мысли был заняты совсем другим. Та странная несостыковка, которую она подметила в разговоре с Тейтом, не давала ей покоя. Когда Вайолет упомянула человека с аналогичной фамилией, то имела в виду эксцентричную соседку, чей дом шел следом по улице. Блондин заявил, что не знаком с ней. «Я ее не знаю» — вот дословная фраза. Но почему он сказал «ее»? Вайолет ведь не называла пола…

Комментарий к Sheik

* - “The Chapin Sisters – Kill Me Now” - песня, которую исполняла Вайолет.

Sheik (ам. слэнг) - физически привлекательный мужчина (вошло в употребление в данном значении со времен выхода кинолент Рудольфа Валентино)

========== Goofy ==========

Любовь – это иллюзия. Глупое клише, соглашусь, но разубедите меня в этом, и я признаюсь вам во всех своих грехах. Нам кажется, что возвышенность души и чувство окрыленности сделает счастливее, но это лишь нелепое заблуждение. На самом деле любовь затягивает в непроходимые дебри из самообмана и бесконечной череды разочарований. И хорошо еще, если предмет «воздыханий» отвечает взаимностью, тогда вся эта тошнотворная увлеченность хоть на какой-то период времени, но привносит утопичное ощущение блаженства. Любовь – не чувство. Голод, вожделение, боль в пояснице – вот это чувства, потому что их можно подавить, утолить. А любовь никуда не исчезает. Все, кто любили, но оставили в прошлом, просто нашли невероятную силу воли, чтобы двигаться вперед, порой все еще ощущая ноющее чувство внутри себя.

Любовь омерзительна. До безобразия. Говорят, любовь – это выбор, но я не верю в это. Ведь выбор – это наличие иного варианта, но когда ты влюбляешься, то теряешь альтернативу. И не потому, что не знаешь о ней, а потому, что отвергаешь ее. Влюбленный человек прекрасно осознает, что жизнь была лучше до влюбленности, и, что самое главное, эта лучшая жизнь еще ждет впереди, но он отвергает ее не по своей воле, а по воле сердца. И глупо страдает от этого.

Любовь, морально калеча, высасывает жизнь. Ты теряешь себя, самооценку, свое личное время, и остается лишь подлая надежда, что как клещ продолжает питаться твоей кровью. Я не верю в любовь, ее для меня не существует в привычном людском понимании.

Вайолет часами могла размышлять о влюбленности в парня, приходя то к одному, то к совершенно другому выводу, но вот что являлось неоспоримой правдой: единственная, так сказать, правильная любовь – это любовь матери к своему чаду. Чище материнской любви нет больше ничего на свете, и чем старше Вайолет становилась, тем более в этом убеждалась. Особенно сейчас, когда она наблюдала за взглядом Айрис, провожающим Донована вдоль главного вестибюля…

***

Семнадцатое июля. Воскресный вечер. Недавно проснувшаяся, Вайолет заскочила на ресепшн перед своей ночной сменой в баре. Учтиво улыбнулась Айрис за стойкой, шмыгнула под стол, выдвигая ящик в поисках оставленной пачки сигарет.

– Кошмар!
– выдохнула впечатлительная Айрис, шурша страницами газеты. Вайолет выпрямилась, пряча сигареты в карман кофты.

– Что там? – заметив крошки на поверхности стойки, смахнула те девушка.

Айрис потрясла газетой, тыча в одну из статей.

– Парень, который устроил стрельбу в школе, сбежал из-под стражи!

Вайолет передернуло. Беглый взгляд на страницу – и вот оно фото юноши, статью про которого Вайолет прочла возле почтового офиса несколькими днями ранее.

– Сбежал? – не без легкого волнения вытянулась девушка, пытаясь получить лучший доступ к написанному. Из подсобки выплыла Лиз. За колонной послышалась мелодия разъезжающих дверей лифта, и разговор прервался. Заскрипела кожаная куртка Донована. Айрис спешно слезла со стула, поправляя очки и край тонкого свитера.

– Д-Донован, - неуверенно начала было та. Мужчина обернулся на голос, учтиво и заметно раздосадовано кивнув, но, увидев Вайолет, резко остановился у кресел. И быстро зашагал к стойке.

– Хе-ей, двойной виски, - залился тот радостной улыбкой, вскидывая две руки над головой. Вайолет по-братски дала пять в ответ, - как дела? Чего не спим? – хитро, заговорщически, спросил тот. Вайолет хихикнула.

– Смена в баре.

Донован вскинул руки, изображая жест ликования.

– Супер! Там и увидимся, - он подмигнул, залившись улыбкой, хлопнул по стойке ладонью и, окинув мать и Лиз быстрым взглядом, вновь спешно зашагал к дверям главного выхода.

Как только он ушел, Айрис накинулась на малютку Хармон, схватив ее ладошки в свои, горячо прижимая к своей груди.

– Вайолет! Ты должна мне помочь! – молила та, стискивая ручки девушки. Вайолет смущенно приоткрыла рот, едва слышно растягивая первую букву алфавита.

– П-помочь… но чем? – мотала головой та, не понимая смысла. Глаза Айрис за толстенной оправой круглых очков сверкали с маниакальной яркостью.

– Донован, - зашептала та. Лиз поспешно удалилась, натянув на себя спокойно-отстраненную маску безучастия. – Ты ведь проводишь с ним время, да? Он должен был тебе что-нибудь рассказывать, - лепетала Айрис.
– Прошу, помоги мне наладить контакт с сыном!

– Н-но я… - не очень хотелось брать на себя такую ответственность, и Вайолет хотела было учтиво отказаться от затеи, но за безумным блеском глаз во взгляде Айрис искрилась любовь к сыну. Чистая, неподдельная материнская любовь – то светлое чувство, которе Вайолет еще не познала. Девушка выдохнула. – Сделаю, что смогу.

***

Приближающаяся ночь не предвещала ничего плохого. По-правде говоря, ведь ночь всегда кажется самым спокойным временем суток. Ночь ассоциируется с умиротворенностью и покоем, когда можно размышлять и накручивать до тех пор, пока бессонница не уступит полноценному трехчасовому сну до звона будильника. Вайолет любила ночное время суток, ведь когда ее комната погружалась во мрак, она сама не видела всех тех мерзких вещей, вроде портретов ее возлюбленного или присохшего к подставке для свечей пепла от писем, которые она писала Киту, стремясь избавиться от чувств, как то советуют психологи. Все меркло, словно всасывалось на какой-то промежуток времени в беспросветную дыру.