Пленники

Железнодорожник представил стоявших за его спиной беглецов.

— Познакомьтесь, Генриетта: — господин Адоян и господин Великян. Ваш брат поручил мне привести их к вам. Но вы, как я вижу, опять уезжаете?

Генриетта, пожав по очереди гостям руки, сказала:

— Приходится, Макс. Иозефа опять сняли с работы. Ездили в Доновец, Мюрцюшлаг — нигде не принимают. Наконец, через знакомых он устроился кое-как в Цельтвиге, на заводе «Натрон». Не знаю, долго ли там продержится?.. Так вот и бродим из города в город. Плохо! Даже стула нет, чтобы предложить вам…

— Вижу! Нет даже простой проволоки, чтобы перевязать вещи.

Гарник и Великанов обменялись многозначительным взглядом.

Они надеялись отдохнуть в этом Леобене, — городе, названия которого до этого даже не слышали. Великанов к тому же захромал. Их единственной надеждой была Генриетта. Железнодорожник в тот же день возвращался в Инсбрук. Генриетта тоже собирает вещи. — перекочевывает в Цельтвиг. Вот неудача! Не зная, как им быть, они молча прислушивались к разговору.

— Да, и проволоки нет, Макс, — вздохнула Генриетта. — Альфред взял у хозяйки, так она устроила скандал.

Макс взял обрывок проволоки.

— Из-за этого? Стыдно! Я принесу ей целый вагон.

— Мне не нужен целый вагон! — послышался с балкона сухой голос хозяйки. — Принесите столько, сколько взяли!

Захлопнув дверь на балкон, Макс сказал сердито:

— Ну ее!.. Что же мы стоим? Давайте поможем!

Все трое принялись помогать Генриетте, и через несколько минут вещи были перевязаны.

— Берись! — скомандовал Макс. Он взял два тяжелых узла.

Нагруженные вещами, они спустились во двор.

Генриетта вежливо раскланялась с хозяйкой, а Макс крикнул:

— Я непременно возвращу вам проволоку, фрау!

На станции вещи погрузили в вагон. Макс попрощался с Генриеттой.

— Проводите ее до дому, — наказал он беглецам. — Это не так далеко — тридцать километров. Потом подумаем о вашей поездке в Вену.

— С удовольствием, — сказал Гарник. — Спасибо вам!

Макс ушел. Гарник начал по-хозяйски раскладывать вещи, чтобы не загромоздить проход. Все уселись.

Пассажиров было мало, — они проходили в переднюю часть вагона.

— Вы были в Инсбруке? — спросила Гарника фрау Генриетта.

— Нет, мы проехали мимо.

— Откуда же вы знаете моего брата?

— О, ваш брат очень приятный господин! Мы познакомились с ним по пути в Инсбрук.

Стараясь уклониться от дальнейших расспросов, Гарник отошел к окну. А Великанов прикинулся задремавшим.

Поезд шел вдоль какой-то речки. Она походила на Дебед, и Гарнику казалось, будто он возвращается из Тбилиси в Ереван. Местность была похожей. Только здесь не громоздились высокие, с резкими очертаниями горы — контуры холмов были мягки, округлы, а на склонах темнели густые леса. Бежавшая рядом с насыпью прозрачная речка словно шаловливо играла в прятки с поездом: то скрывалась за лесным холмом, то появлялась снова.

В дороге Макс рассказывал им, что вокруг Леобена размещены крупные промышленные предприятия Австрии, — каменноугольные, железные и магнезитовые рудники, а также несколько сталелитейных заводов, в том числе такой гигант, как «Альпине Монтан» в Донавице, входящий в концерн Круппа; на этом заводе до шести тысяч рабочих. Чудесные виды окружающей природы никак не связывались с представлениями о промышленном центре. Места казались курортными.

Впрочем, Гарника занимали совсем другие мысли. Он до сих пор не мог сообразить, куда им продвигаться. Названия множества незнакомых мест и городов путались и создавали в голове полный хаос. Кафенберг, Юденбург, Фолтсберг, Фонсберг, Книтенфельд, — похожие друг на друга, ничего не говорящие названия.

На карте Австрия представлялась ему маленькой страной, но вот они попали в такую сеть городов, что трудно себе представить, как можно выкарабкаться из нее. А нужно! Им нельзя ждать. Но куда идти? В Нойен-Кирхене у них была по крайней мере какая-то перспектива. Здесь они делали вид, что стремятся в Вену. Но что они будут делать в Вене? В какую сторону пойдут? Назад — в Швейцарию, или на восток, к линии фронта?

В Вене, куда они собираются ехать, никаких знакомых у них нет. Эти Мхитаряны, о которых Гарник услышал от Гюста, для него были такими же непонятными людьми, как и австрийцы, которые сидят тут в вагоне. Эти хоть не интересуются ими, а «земляки» заведут, пожалуй, целое следствие и, в конце концов, выяснят, с кем имеют дело. Дальше все ясно… Что же делать, куда податься? Неужели вот так, кружа по Германской империи, они не доберутся до цели, не присоединятся к Советской Армии?..

Хмурый он возвратился на свое место.

Фрау Генриетта, видимо, почувствовала, что эти молодые парни не расположены разговаривать с ней и тоже молчала до самого Цельтвига.

Только на вокзале беглецы оживились. Гарник энергично взялся за переноску вещей.

— Вы подождите здесь, фрау Генриетта, — предложил он. — Мы с вашим Альфредом отнесем часть вещей домой, потом вернемся и заберем остальное.

Но тут из толпы встречающих вынырнули две девушки, — старшей из них было лет семнадцать-восемнадцать, другой не больше двенадцати. Обе радостно бросились к госпоже Генриетте.

— Мама! — кричали они еще издали.

— Ах, Тереза, ты тут? — обняла их мать. — Грета, и ты?

— Папа еще не пришел с работы, вот мы и решили тебе помочь, — сказала старшая.

Гарник не сводил с девушки глаз, словно зачарованный.

Ему казалось, что к ним подошла сказочная красавица, вся сияющая, с голосом, звучавшим как нежная музыка.

— Вы только что пришли? — ласково спросила мать у старшей.

Голос прозвенел снова:

— Да, и как удачно! Правда, мама?

Тереза весело тряхнула головкой и локоны ее золотистых волос рассыпались. В ясных глазах девушки сияла улыбка.

Не по погоде Тереза была одета довольно легко. Из-под ее простенькой жакетки выглядывал воротничок голубой кофточки. Стройная, красивая, воздушная, — она, казалось, еще более похорошела, увидев мать.

Зачарованный Гарник даже опустил на землю узлы.

Тереза вопросительно оглядела молодых людей, стоящих с вещами около матери.

— От дяди Гюста приехали, — сказала мать, — познакомьтесь!.. Тереза, возьми этот узел! А ты, Грета, бери корзинку, — идите с ними. Я вас подожду здесь.

Тереза взялась за большой узел, но Гарник решительно перехватил:

— Нет, барышня, это понесу я!

— Ну, вот этот, не тяжелый, — Тереза взяла другой узел, — идем!..

Заметив, что Великанов прихрамывает, Тереза поинтересовалась, что с его ногой.

Великанов пустился в путаные объяснения: ночью остался на улице, была стужа, отморозил палец…

А Гарник все время посматривал на девушку, поразившую его с первого взгляда.

Они шли вдоль путей.

— Не устали? — спросил ее Гарник.