Плохое путешествие. Том 3

Нет, она продолжала хохотать аки лошадь. Тут даже Хук позавидует. В общем, не помогло. Решил сделать паузу. В это время Дура перестала смеяться и уставилась на меня залитым слезами злым лицом.

— План «Б». — озвучил полезную для неё информацию, обошёл саркофаг и встал позади. План «Б» был почти как план «А», только план «Б». Задрал Дуре хвост, затем с чувством принялся хлестать по заднице. Старался так, чтобы звук от шлепков было слышно даже на Тринадцатом.

— Гуа-а-а! — прозвучал полный возмущения рык.

Шлёп-хлесть-шлёп-шлёп-шлёп-хлесть-шлёп!

— Гу-у-у-у!

Шлёп-шлёп-шлёп!

А жопка у неё, кстати, подросла… Я бы не хотел сравнивать, но выглядела даже как-то… Как бы сказать… Даже более округлой, чем у Мавики.

— У-а-а-а-а! — раздался истошный ор, полный негодования от сложившейся ситуации.

А я тем временем, сам не заметил, как начал откровенно её лапать. Хвост перестал извиваться подобно змее, напрягся и стал подниматься…

«Вот те раз…»

Снова обошёл саркофаг. Дура больше не рычала, только шумно дышала носом, словно пыталась что-то учуять, а взгляд пристально двигался вслед за мной.

Молча подошёл в упор и положил руки на её талию, а сам упёрся лбом в барьер. В этот момент я понял, что действительно не могу отступить. Да, под нами бушует адское море, воет раскалённый ветер, а где-то рядом идёт бой не на жизнь, а на смерть, но мне было важно, чтобы она очнулась. Плевать на всех и даже на Ракула, они не имеют смысла, если я не справлюсь здесь.

— Ещё немного щекотки, и можно будет опять вернуться к жопе. — тихо пробормотал я. Уже собирался снова пустить пальцы в дело, когда со стороны Дуры внезапно прозвучало что-то кроме рычания или хохота. И это было похоже на моё имя.

— Ху?

Я замер. Думал, почудилось, но нет, мне всё же удалось до неё достучаться.

— Ху… Хью? Хью, это ты? — Её голос неожиданно стал звучать чрезвычайно сонливо. — Хью, это я! Я тут! Я застряла! Это ведь ты, Хью! Хью-ю-ю-ю! Хью! Хью! Хью!

— Дура?

Не дожидаясь ответа, под бодрое чириканье достал револьвер и выстрел в самый уголок барьера, который тут же рассыпался в пыль. В эту же секунду меня утянули к себе и прижали к груди.

— Хью-ю… Хью-ю-ю-ю-ю… — сперва радостно, а затем сквозь слёзы бесилка начала повторять моё имя, при этом крепко вжимая голову между своих бубсов. Здоровеньких таких. — Ракул, хнык, Ракул сказал, что тебе хорошо у какой-то Гиены. Что эта Гиена тебя любит. И что ты сказал, что не придёшь. Что у тебя своя жесть, а у меня своя жесть. Я не знала, что такое жесть, но мне было обидно, что она у нас не общая. — продолжила Дура тараторить навзрыд, захлёбываясь собственными слезами. — Он говорил, хнык-хнык, что Гиена зачем-то чешет тебя за ухом. Если тебе очень надо, то я тоже могу почесать. Ты только скажи. Я-у-у-у-у… Он сказал, что ты не придёшь, что ты бросил меня. Что я тебе не нужна такая безрукая. Что у тебя там какой-то табун и у всего табуна по две руки. Если тебе очень надо, то я найду двурукий табун. У меня будет топор, а у тебя будет двурукий табун. А ещё они тут с пола еду едят и чавкают! Очень громко чавкают! И вообще-е-е-е-уца-ывжо-п-ы-ы-ыа…

— Дура. — с трудом, но мне всё же удалось отстраниться. Очень мне хотелось взглянуть в её бестолковые сияющие золотом глазища. Уж очень по ним соскучился.

— Хью? — бровки бесилки съехались домиком, а во взгляде всё ещё читалось неверие в то, что я стою прямо перед ней.

Вместо ответа обхватил её лицо и крепко поцеловал. Прямо как тогда. Губы в губы и чтобы языки переплелись в забавную спиральку, а дыхание стало одно на двоих.

Барьер постепенно таял, пока не остался последний. Бесилка цеплялась за меня своими руками, а я обнимал её и легонько поглаживал по спине, ощущая кончиками пальцев не только мурашки, но и огромное количество шрамов, которых раньше здесь не было.

Где-то на верхней палубе Тринадцатого продолжалась резня. Огненное море бушевало, выстреливая раскалёнными потоками горячего воздуха, бурлила лава, но нам было плевать. Самое трудное уже позади, а с остальным мы справимся.

***

— Сдавайся, Хук. — пренебрежительно хмыкнул Геркас, глядя, как бывший капитан Тринадцатого продолжает сражаться, несмотря на численный перевес противника. Сперва он казался неуязвимым, но чем дольше продолжался бой, тем больше на его теле появлялось ранений. Двое его преданных матросов были мертвы, а молодой демон, о котором говорил Ракул, к несчастью, потонул в огненной бездне.

— Хе-хе, не выйдет, Геркас. — ответил Хук, тяжело дыша. Демон закинул цепной меч на плечо и повернулся к своему старому врагу лицом.

— Не выйдет? Это почему? — удивился он, а затем продолжил сыпать вопросами. — Ты так и не ответил, нахрена сюда припёрся? Жил же себе нормально, царапал какую-то копеечку, на шлюх и выпивку хватало. Так зачем? Почему сегодня? Почему во время шторма? Ведь мог же банально попытаться где-нибудь подкараулить. Я не понимаю, Хук, объясни мне.

Бородач оскалился, потому что его довод звучал как приговор, который нельзя было обжаловать.

— Сама Великая сказала сегодня мне быть здесь. Я не знаю, доживу ли до утра, Гер, но мне не хочется потом перед ней краснеть. Так что либо ты меня убьешь, либо сам сдохнешь.

Геркас собирался съязвить, но в этот момент к нему подбежал демон со смотровой вышки и передал подзорную трубу.

— К-капитан! В-вам стоит на это взглянуть.

Матрос указал куда-то за спину Хэлриверу, но он даже не думал оборачивать, лишь усмехнулся.

— В чём дело, Гер? Этот малец выжил, я прав? Ха-ха-ха, да-а-а… Подозреваю, что сегодня Тринадцатый вернётся в родную гавань и его капитаном будешь не ты.

Геркас действительно увидел, как двое молодых демонов неспеша идут прямо по воздуху в сторону корабля. В воздухе кружили огненные вихри, сопровождаемые стайками цветных искр, атмосфера полыхал и бурлила, а они всё шли. Злые и до жопы опасные.

https://vk.com/video281571682_456239175

Глава 7 - Послание

3… 2… 1…

Красный человечек начинает мигать, а затем пропадает, и на его смену приходит зелёный. Я уже собираюсь начать переходить дорогу, как чья-то рука мягко ложится мне на плечо, не позволяя двинуться дальше. Перед моим взором возникает строгое лицо Риты. Горничная качает головой и грозит пальцем.

— Да, да… — вздыхаю я, потому что знаю, с чем связана причина остановки. Не обращая внимание на других людей, встаю перед пешеходным переходом и под умилительные вздохи случайных очевидцев начинаю громко и чётко проговаривать: — Первое правило — посмотреть налево, потом посмотреть направо. — Поднимаю глаза. — Убедиться, что сигнал светофора зелёный, и только потом начинать движение.

— Какой умный мальчик! — восхищается случайный прохожий.

«Да, я такой».

Рита хмурится. Я молчу. Она хмурится ещё сильнее. Я продолжаю молчать. Между нами появляется гусь.

«Ненавижу грёбаных гусей».

— Третье правило — взять Риту за руку и только потом переходить дорогу.

«Бинго!» — на лице девушки появляется добродушная улыбка. Мне приходится приподнять руку, чтобы ухватиться. Её изящные, упакованные в велюр пальцы обхватывают мою маленькую ладонь, и мы идём вперёд. Тогда меня не сильно это заботило, что Рита такая высокая. Весь мир был высоким, а я маленьким, и это было нормально.